Любитель полыни
— Если ты возвратишься раньше меня, не скажешь ли, чтобы меня встретили в одиннадцать часов? Я позвоню.
— Хорошо.
Канамэ остановил для жены проезжающее такси, «форд» нового образца. Он стоял рядом, пока она не села в машину и он не увидел через стекло её профиль. Потом он повернулся и вновь окунулся в человеческое море на Дотомбори.
4
«Хироси-сан!
Когда у тебя начинаются каникулы? Ты уже сдал экзамены? Я приеду к вам как раз во время твоих каникул.
Что привезти тебе в подарок? Ты просил кантонскую собаку, и всё это время я искал её, но не нашёл. Кантон, как и Шанхай, находится в Китае, однако так далеко от него, что кажется в другой стране. В настоящее время здесь в большой моде борзые, если хочешь, я тебе привезу. Ты, вероятно, знаешь, что это за собаки, на всякий случай посылаю тебе фотографию.
В связи с фотографией я подумал: а не хочешь ли ты фотоаппарат? Как насчёт Pathe baby?[34] Напиши, что тебе больше нравится — собака или фотоаппарат?
Скажи папе, что я нашёл в лавке Kelly and Walsh обещанную ему книгу „Тысяча и одна ночь“ и привезу с собой, но эта книга для взрослых, а не для детей.
Скажи маме, что я привезу ей пояс из камки и газа. Но поскольку я выбрал на свой вкус, боюсь, она, как всегда, будет меня бранить. Скажи, что я беспокоюсь об этом больше, чем о твоей собаке.
Багажа у меня будет много, одному не унести. А ещё собака. Я дам телеграмму, пусть кто-нибудь приедет меня встречать. Я надеюсь, что прибуду 26-го числа на корабле из Шанхая.
Господину Сиба Хироси
От Таканацу Хидэо».
Двадцать шестого в полдень Хироси с отцом приехали встречать Таканацу. На корабле Хироси быстро отыскал каюту дяди.
— Дядюшка, а где собака? — первым делом спросил он.
— Собака? Она в другом отделении.
В пиджаке из грубой ткани, в сером свитере и такого же цвета фланелевых брюках, Таканацу, собирая в тесной каюте багаж, беспрерывно то брал в рот, то вынимал изо рта сигару, отчего выглядел ещё более суетливым.
— У тебя довольно много вещей. На сколько дней ты приехал?
— У меня кое-какие дела в Токио. Я хотел остановиться у вас дней на пять-шесть.
— А это что такое?
— Вино. Выдержанное рисовое вино из Шаосина. Если хочешь, дам тебе бутылку.
— Внизу дожидается человек. Надо позвать его и отдать все эти небольшие пакеты.
— Папа, а собака? Как же мы повезём собаку? — спросил Хироси. — Ведь слуга должен взять собаку.
— Собака смирная. Ты сам можешь её везти.
— Дядюшка, а она не кусается?
— Совсем нет. Что хочешь с ней делай, она остаётся спокойной. Соберёшься уходить — она тут же побежит за тобой и будет ласкаться.
— А как её зовут?
— Линди. Уменьшительное от Линдберг. Шикарное имя.
— Это вы дали такое имя?
— Она принадлежала одному европейцу. Он её так назвал.
— Хироси, пойди вниз и позови человека, — сказал Канамэ сыну, ничего не помнящему от восторга. — Стюард со всем этим не справится.
Таканацу, стаскивая с койки объёмистые тяжёлые узлы, посмотрел вслед уходящему Хироси.
— Он кажется весёлым, — сказал он.
— Он ещё ребёнок. Выглядит весёлым, но стал очень нервозным. По письмам ты ничего такого не заметил?
— Нет. Ничего особенного.
— Впрочем, определённых причин для беспокойства нет. Нельзя ожидать, чтобы ребёнок начал писать…
— Только вот в последнее время он стал писать письма чаще, чем раньше. Возможно, что-то его заботит… Итак, всё готово. — Таканацу облегчённо вздохнул, сел на койку и с явным удовольствием принялся докуривать свою сигару.
— Но ты ему ещё ни о чём не сказал?
— Нет.
— В этом я с тобой не согласен. Надо сказать.
— Если бы он спросил, я бы всё откровенно объяснил.
— Как же ребёнок вдруг спросит о таком деле, если отец молчит?
— Поэтому разговора ещё и не было.
— Это нехорошо. Чем вдруг ни с того ни с сего ошарашить в последний момент, лучше заранее понемногу намёками дать понять и таким образом подготовить.
— Он уже сейчас что-то замечает. Хотя мы ни о чём не говорим, по нашему виду можно догадаться. Возможно, он и догадывается. Я даже думаю, что сверх ожидания он уже готов к этому.
— Тогда тем более надо всё сказать. Пока ты молчишь, он подозревает и воображает самое страшное — от этого и его нервозность. Если он беспокоится, что больше не увидит мать, откровенный разговор его, наоборот, успокоит.
— Я сам так думаю. Только отцу очень тяжело наносить сыну такой удар. Вот невольно и откладываю.
— Вряд ли это так его поразит, как ты опасаешься. Дети сильные. Взрослые, думая о детях, относятся к ним с жалостью, а дети взрослеют и у них появляется сила переносить подобные удары. Если ты растолкуешь ему, он примирится с неизбежным и, без сомнения, поймёт как надо.
— Это я и сам знаю. Вообще-то я с тобой согласен.
По правде говоря, Канамэ ожидал возвращения из Шанхая двоюродного брата с нетерпением, но в то же время оно было для него и обременительно. Он осознавал собственную слабохарактерность, из-за которой откладывал неприятные дела со дня на день и до самого последнего момента не мог заговорить о них. Ему казалось, что двоюродный брат, приехав, растолкает его, заставит действовать даже против его желания и дело сдвинется с места. Но когда он, глядя брату в лицо, заговорил об этом, то, что мерещилось где-то вдали, вдруг приблизилось и стало перед глазами — это не столько побуждало его к действию, сколько пугало, и он был готов идти на попятный.
— Что ты собираешься делать сегодня? Поедем сразу ко мне? — спросил он, чтобы переменить разговор.
— Как хочешь. У меня есть кое-какие дела в Осака, но их можно отложить на другой день.
— Тебе сначала надо отдохнуть.
— А как Мисако?
— Когда мы уходили, она была дома.
— Может, она сегодня меня и не ждёт?
— Возможно, она специально уйдёт, чтобы нам не мешать. Найдёт какой-нибудь предлог…
— Пожалуй, в таком случае… Я хотел бы поговорить с ней о многом, но сначала должен убедиться в твоих намерениях. Какими бы близкими ни были родственники, никогда не следует вмешиваться в дело о разводе, но ведь вы своими силами не можете прийти к определённому решению…
— Ты уже ел? — спросил Канамэ, ещё раз меняя тему разговора.
— Ещё нет.
— Пообедаем в Кобэ. Хироси с собакой отправим домой.
— Дядюшка, я видел собаку, — сказал Хироси, возвращаясь в каюту. — Чудесный пёс! Совсем как лань…
— Он очень быстро бегает, обгоняет даже поезд. Ты можешь брать его с собой, когда катаешься на велосипеде. Эти собаки выступают на бегах на ипподроме.
— Не ипподроме, а кинодроме, дядюшка.
— Твоя взяла.
— А собачьей чумкой он болел?
— Уже болел. Ему год и семь месяцев. Сейчас его надо отвезти домой. До Осака ты можешь поехать с ним на поезде, а потом на машине.
— Лучше на электричке. Если обвязать ему голову платком или чем-нибудь ещё, его можно везти в вагоне с пассажирами.
— Какой прогресс! В Японии уже ходят электрички?
— Здесь живут не одни дураки. Разве не так, дядюшка?
— Конечно, так.
— Странный у вас выговор. Когда вы говорите на осакском диалекте, у вас необычный акцент.
— Хироси хорошо освоил осакский диалект — это в некоторой степени создаёт неудобство. Ему приходится говорить по-разному в школе и дома.
— Я могу и на нормативном говорить, но в школе все говорят только на осакском.
— Хироси, — Канамэ остановил увлечённо болтающего сына, — возьми собаку и возвращайся со слугой домой. У дяди дела в Кобэ…
— А ты?
— Я поеду с дядей. По правде говоря, он соскучился по сукияки,[35] которые делают в Кобэ. Отсюда мы поедем в Мицува.[36] Ты сегодня встал поздно, должно быть, ещё не проголодался. Кроме того, мне надо поговорить с дядей.
— А! — Сын как будто понял, в чём дело, и, подняв голову, боязливо посмотрел отцу в глаза.