Наследница проклятого острова 2 (СИ)

А теперь шестое. Меня к ней тянет. Хочется просто смотреть на неё. Ощущать запах. Касаться. И да, умом я понимаю, что есть куда более красивые девушки, но поделать с собой ничего не могу.
Но какие у меня шансы в борьбе за её руку?
Никаких!
Я не знаю, что со всем этим делать. Не думаю, что мне удастся убедить её в искренности своих чувств, да и насчёт этих самых чувств я пока не уверен. Она не примет мои ухаживания, отвергнет косу и будет бороться за свою независимость. 
А ещё не могу понять её поступка с Виолой. Вот это не укладывается ни в какую картинку. Я лично опрашивал её одногруппников, преподавателей и подруг. Никто не считает Аливетту жестокой, напротив, она не единожды помогала другим даже в ущерб себе. А декан её факультета шипела на меня, как самая настоящая змеюка. Так не защищают бездушных подлецов. Да и сама Виола столько раз убеждала меня, что Аливетта — хорошая гайрона с чутким сердцем. Что же произошло?
Как Ви себя чувствует? Нужна ли помощь? 
Аркет 
от второго дня 
1-го лаурдебата 1-го лаурдена 6976-го года 
Ирла Нагусса 
Аркет, Ви пролежит в постели ещё как минимум две пятидневки. Целители уверяют, что с ней всё будет в порядке. Она очень расстроена и сама не понимает, что произошло между ними.
Я бы хотел вырваться к тебе, но сам понимаешь, никак не могу.
Что до Аливетты — Виола предупреждала, что не стоило на неё давить и держать взаперти.
Мои чувства касательно поступка Цилаф не сильно отличаются от твоих — тут и злость, и шок, и восхищение.
Однако я уверен, что с Тропы она всё-таки выйдет. И когда это произойдёт, надеюсь, у тебя хватит ума и настойчивости, чтобы добиться её внимания, если ты этого хочешь. Конкуренция будет, это даже сардинам понятно.
Хотя, думаю, многих её ум и хватка скорее отпугнут. Парни в отделе бурно обсуждали произошедшее и пришли к выводу, что такой жене лучше сразу подарить не только косу, но и яйца, чтоб два раза кинжал не доставать. В общем, охотников может оказаться не так уж много. Но твои стартовые позиции заранее в разы хуже других, это тоже понятно.
Даже не знаю, что тебе посоветовать, кроме того, что следует быть искренним. Может, попробовать поговорить с ней, не показывая лица? Тогда у тебя появится шанс быть выслушанным. А то стоит ей увидеть твою рожу, как она сбежит, роняя тапки. Или написать ей романтическое письмо? Девушки такое любят. Хотя, с другой стороны, такая идея придёт в голову многим. Да и девушка Аливетта явно не самая обычная.
Брат, у тебя у самого гораздо больше опыта в ухаживаниях и общении с женщинами, чем у меня, поэтому ума не приложу, как я могу в этой ситуации помочь.
Только удачи пожелать.
Аршес 
от второго дня 
1-го лаурдебата 1-го лаурдена 6976-го года 
Ирла Нагусса 
Капитула одиннадцатая, повествующая о ходьбе босиком 
У входа на Тропу меня била крупная дрожь. Окутанный магией зев пещеры распахнулся передо мной — безмолвный и безучастный. И всю браваду унесли порывы холодного утреннего ветра.
Тропа не терпела металла. Её необходимо было проходить босиком и в одиночестве. Никто никогда не знал, сколько времени это может занять. Ходили легенды, что кто-то вышел с неё безумным через год после входа. Но обычно прохождение занимало от нескольких часов до пары дней.
Вот только выходило с другой стороны горы намного меньше гайронов, чем на Тропу вступало. И это почти всегда были мужчины. В своё время моя прапрабабка Софра совершила невозможное. Прошла тропой и разорвала связь с лазтаном. А всё потому, что муж ей изменил. Хотя гайроны почти никогда подобного не делают — просто не хотят. А вот ему засвербело. Вероятно, думал, что пара никуда не денется, простит. Но прощения он так никогда и не получил, хотя умолял жену и до, и после прохождения Тропы. Софра выселила его с Цейлаха и запретила даже упоминать при ней имя изменника. Как закончилась его жизнь — семейная история умалчивает. Цилаф не прощают измен.
 
Сейчас я стояла на том самом месте, где наверняка стояла Софра, и думала — не погорячилась ли я? Действительно ли нанесённые обиды стоят моей жизни? Может, нужно было потерпеть, остыть и придумать другой выход? Влюбить его в себя, в конце-то концов…
Танец действительно перемешал во мне все чувства и мысли, после него я была сама не своя. Как там сказал Рахард? Эмоциональный шторм? Отличное описание для этого состояния. Но дело теперь не только в грубияне-короле. Я добилась желаемого. Там — в конце этой Тропы — моё право быть сюзереном Ирла Цейлах. Нужно всего лишь дойти до него.
То, к чему готовилась шесть долгих лет. То, о чём мечтала. То, что должно быть моим.
Так близко и так далеко.
Боялась ли я Тропы?
Да. Безумно.
Страх сковывал ноги, мешал сделать шаг, перехватывал дыхание, проступал липкой испариной на лбу и сдавливал грудь.
Могла ли я отказаться?
Нет.
А значит, нечего и время тянуть. Сделала шаг в наполненную магией пещеру и вдохнула влажный прохладный воздух.
У меня было преимущество. Я знала секреты этого места.
«Ящерка моя, надеюсь, тебе никогда не придётся идти этим путём, но на всякий случай помни: на Тропе Очищения нельзя останавливаться, нельзя колдовать и нельзя оборачиваться гайроной. Моя бабушка прошла её, но рассказывать об этом не любила. Она всегда учила нас всеми силами избегать подобного развития событий. Вот и я передаю знания тебе: сделай всё, чтобы не пришлось по этой Тропе идти. Но если уж пойдёшь, ни за что не останавливайся, не чаруй и ни при каких обстоятельствах не меняй ипостась. Запомнила?» — спрашивала Нинелла Цилаф, когда мы рисовали замершую у входа в загадочную пещеру принцессу.
«Да. Не ходить по Тропе, а если пошла, то не останавливаться, не колдовать и не оборачиваться», — механически отвечала я, куда сильнее увлечённая перемешиванием цветов на новой палитре, чем мудростью бабушки.
О, как много я бы отдала, чтобы вернуться в прошлое и поговорить с ней ещё хотя бы один раз!
Мелкий гравий неприятно колол босые стопы. Золотистый свет лился с каменного потолка, хотя отверстий наружу в нём не было. Это место уникально. Единственная в своём роде пещера, где сохранилась магия. Обычно под землёй её нет. Учёные предполагают, что магия содержится в воздухе на поверхности планеты, потому что и в море, и под толщей породы её лишь крохи. А есть такие пещеры, в которых даже чары невозможно сплести.
Я упорно шла вперёд, не обращая внимания на то, что камешки под ногами становились всё острее и острее.
Тропа не зря называется именно так. Тут нет внешних опасностей, нет препятствий, нет поджидающих в засаде монстров. Нужно просто идти. Гайрона внутри меня забеспокоилась, как только я вступила на белеющую дорожку из мелких камешков.
Когда-то давно бабушка объясняла, в чём суть этого испытания.
«Пройти Тропой может лишь человек. Обычный пройдёт и ничего не заметит. Маг — вероятнее всего, лишится способностей, но всё равно выйдет. Гайрон — не всегда. Мы не знаем, что именно случается с нашим видом на Тропе. Есть предположения, что при обороте Тропа просто рассеивает гайрона, поглощая всю магию, которая требуется для принятия второформы. Помнишь, я рассказывала тебе, за счёт чего гайроны умеют превращаться в ящеров?» — спрашивала бабушка.
«Да. Ты говорила, что это магический всплеск такой тяжёлый, что человек меняет форму и вес. И что если магия кончится, то обернуться обратно уже не получится. Так и останешься либо человеком, либо ящером. Но я всё равно не понимаю, как всплеск может быть тяжёлым», — жаловалась маленькая я.
«Давай представим, что это не всплеск, а удар или взрыв. Смотри, ты можешь положить ладонь мне на руку. Сколько она весит? Немного. Но если ты ударишь, то та же ладонь покажется очень тяжёлой. Настолько тяжёлой, что я не смогу её удержать. Это энергия, ящерка моя. Магия — тоже энергия. И когда она сконцентрирована в какой-то точке, она обретает массу», — поясняла Нинелла Цилаф.