Наследница проклятого острова 2 (СИ)

— Ах да, твой побег. Я закрыл арканом дверь, а на окно повесил маячки. Решил посмотреть, как ты будешь себя вести. А ты решила сбежать. Я подумал, что ты хочешь встретиться со своими покровителями или сторонниками.
Я хотела воскликнуть, что у меня нет никаких покровителей, но промолчала. Пусть считает меня опаснее, чем я есть. Мало ли. Что с ним делать — ещё не решила, но… начала его понимать. Не простила, нет. Но хотя бы приняла причины его поведения. Если он, конечно, говорил правду.
— С чего бы мне тебе верить? — резко спросила я. — Вся эта история — только твои слова.
— Клянусь, что рассказанное — правда, — со вздохом ответил Аркет и сплёл клятвенный аркан, золотом засиявший у него на груди.
Закусила губу. Клятвы — это, конечно, хорошо, но мне ли не знать, что их можно обходить?
— Зачем ты решил на мне жениться, если подозревал во всех смертных грехах?
— Как зачем? Ты же моя лазтана, — резонно ответил он. — Я подумал, что смогу перетянуть тебя на свою сторону и нивелировать влияние других. Ужасно жалел, конечно, что мне досталась дура, — он широко улыбнулся и подмигнул, — но в конце концов решил, что в этом есть свои плюсы. Кроме того, я тогда уже сильно сомневался в первоначальных выводах и жалел о своём поведении в сакральную ночь.
— Если бы ты жалел, то принёс бы нормальные извинения! Искренние! — зло фыркнула я.
— М-м, с этим возникли три проблемы. Первая — я оказался не готов к тому, как сильно меня к тебе тянет. Когда тебя ко мне в кабинет привели, я вообще соображать перестал, все слова из головы повылетали, хотелось утащить тебя в постель. Вторая — неприкрытое презрение и пренебрежение с твоей стороны. Такое отношение хоть и было закономерно, но неимоверно злило. И третья — я тогда был полон подозрений. Так что извинения какие смог, такие и принёс. Потом ещё несколько раз приходил, хотел поговорить с тобой наедине. Но каждый раз откладывал. Не хотел ещё раз видеть презрение в твоих глазах, Аливетта. Оно неожиданно тяжело мне далось. Потом всё же решился, но ты даже ничего не ответила… Смотрела на меня, как на пакостное насекомое, и молчала.
— И ты удивлён? Ты назвал меня мерзкой медузой в сакральную ночь!
— И я был ужасно неправ. Мне очень жаль. Не стоило этого говорить. Но давай будем честны: ты тоже хороша. На весь мир меня опозорила.
— Ты пришёл к алтарю с косой! — зло зашипела я.
— Я хотел её тебе подарить! Но когда ты так обошлась с Ви, я снова жутко разозлился. Ладно я, но что тебе Виола сделала плохого, что ты так с ней поступила?!
— Я думала, что ты хочешь её против меня использовать! Надавить на меня, чтобы я отказалась от Цейлаха! И она выглядела странно, будто ты её мучил!.. — сжалась я от его справедливого упрёка.
Аркет удивлённо моргнул.
— Никто её не мучил! — возмутился он. — За кого ты меня принимаешь?! Она просто очень тяжело… болела. Ей целитель запретил вставать и нервничать. Но когда она узнала, что между нами так сложилось и ты во дворце, то тут же помчалась с тобой разговаривать, несмотря на все запреты. Перенервничала, и ей стало хуже. А потому что нервничать вредно! И тебе не стоит.
Я замерла на месте, не веря, что своими руками причинила Ви вред. А ещё смотрела на этого гайрона и думала, что если он ещё хоть раз скажет, чтобы я не нервничала, то я ему прямо на голову надену чайник с кипятком.
— Клянусь, Аливетта, я очень хорошо отношусь к Виоле и никогда бы не стал причинять ей боль. И уж тем более использовать её против тебя. И я не просил её прийти, это целиком и полностью её инициатива. Клянусь.
Он приложил к груди руку и арканом засвидетельствовал правдивость своих слов. Мне стало настолько дурно, что пещера поплыла перед глазами.
— Мне нужно к ней… объясниться… извиниться… я не хотела… я думала, что ты её используешь… и если я покажу, что она для меня ничего не значит, то ты от неё отстанешь! — я с трудом выталкивала из себя слова. — Я хотела с ней поговорить и всё рассказать, когда получу Цейлах...
Аркет неуловимым движением перетёк к моему креслу и обнял. От шока и душащей вины я даже не стала сопротивляться.
 
— Что с ней? Чем она болеет? Как она вообще оказалась во дворце?!
— С ней всё будет хорошо. Ей нужен покой. Волноваться нельзя, а то кровотечение снова откроется. Через несколько дней ты её навестишь и всё расскажешь. Нет, признаю, определённая логика в твоём поступке есть, но уж больно извращённая. А что до твоих вопросов, то лучше пусть она тебе сама всё расскажет. Не хочу портить вам этот разговор. Она по тебе очень скучала. Думаю, что будет лучше вам обо всём поговорить самостоятельно.
— Я думала, что ты её подослал… — убитым голосом проговорила я. — Что я наделала?
— Ничего непоправимого. Мы все совершаем ошибки. Ты неправильно трактовала ситуацию и сделала больно дорогому тебе человеку. Я неправильно трактовал ситуацию и сделал больно дорогой мне гайроне. Но мы все дружно найдём силы друг друга простить и заживём мирно и счастливо, да? — потёрся он о мою щёку.
— Вот ты наглец… — неверяще прошептала я, осознавая, что он сидит на подлокотнике моего кресла и нежно поглаживает меня своими нахальными руками.
— И это одно из моих многих достоинств, — дразняще улыбнулся он, а потом вдруг стал серьёзным: — В тот момент, когда ты этот фортель с отказом выкинула, я думал, что самолично тебя задушу. А потом, когда ты ушла на Тропу, а я немного остыл, мне было очень плохо. Гайрон требовал за тобой следом идти, но было уже слишком поздно. Я ничего сделать не мог. Понял, что ошибся в оценке тебя и ситуации. И очень горько пожалел о своей опрометчивости.
— Ты извращенец, — тихо выдохнула я. — Ведь я же действительно тебя на весь мир опозорила…
— Ну… вот если бы ты потом за другого замуж вышла, тогда да. А так — это просто страсти аберрийского двора. Накал эмоций, скандалы и всё такое. А потом я тебя, строптивую, всё равно поймал и к алтарю привёл. Если так подумать, то даже красивая история получится. Будет что детям рассказать…
— Я тебя ещё не простила! — возмутилась я почти искренне.
— Ах, это… Это я ещё просто не применял особую технику извинений.
— Какую?..
Вместо того чтобы ответить, Аркет опустился передо мной, подхватил под колени и потянул на себя. От неожиданности я опрокинулась назад и утонула в кресле. Гайрон тем временем распахнул полы покрывала, в которое я закуталась, и принялся целовать ноги по внутренней поверхности бедра.
Я попыталась его остановить, но он поймал мои руки и переплёл наши пальцы. В ответ на его ласки по телу прошлась волна желания, а гайрона посоветовала пошире раздвинуть ноги. А я разве когда-нибудь спорила со своей второформой? Нет, конечно. Вот и сейчас повиновалась.
Что сказать, особая техника извинений Аркета действительно впечатлила.
Из переписки Эрины Эррагер и Арвеля Эррагера 
Арвель, я сегодня слышала в разговоре гварона Дира Бердина и гваркизы Лисы Ункерии шутку на тему стояния у алтаря. Лиши их доступа во дворец на ближайший год.
Поверить не могу, что я лично советовала сыну жениться на этой маленькой змеюке Цилаф. А ведь я прекрасно знала её бабку Нинеллу — сложно представить себе более ядовитую тварь. Понадеялась, что маленькая Цилаф не успела в себя впитать семейный яд. Хотя… от марразы не родятся дикобразы, чего-то подобного и стоило ожидать. Но бросить своего лазтана у алтаря? Выкупать его имя в помоях таким образом?
Маленькая гадина за это ещё ответит. Аркет наверняка простит, но он и не головой сейчас думает.
А вот я устрою ей сладкую жизнь. Пока, правда, не придумала, каким образом.
К.М.Э.Э. 
В третий день первого лаурдебата 76-го года 
Да, мама. Как скажешь. 
Арвель 
от третьего дня