Мистер Хайд

Жантом остановил Лулу, официантку.
— Кого убили? — спросил он.
— Старую даму. Баронессу де Вирмон. Присаживайтесь. В ногах правды нет.
Жантом поискал привычное место. Оно занято… Но это же Жуссо!..
— Позвольте подсесть к вам?.. Не ожидал встретить вас здесь… Как дела у «Галлимара»?
— Потихоньку, — ответил Жуссо. — Мертвый сезон.
— Кстати об убитой, что вам известно об этом преступлении?
Довольно странное дело, судя по тому, что я узнал. Кстати, баронесса приходилась вам соседкой или почти что. Она жила в начале улицы Медичи, на четвертом этаже. Вы наверняка с ней встречались. Прелестная старушка, обычно рано по утрам гуляла с кошкой. С великолепной ангорской кошкой.
— Знаете, дорогой Жуссо, я обычно встаю поздно.
— Что вам принести? — осведомилась Лулу.
— Закуску, — решил Жуссо. — Потом посмотрим. И доверительно продолжил: — Очень богата. Родом из Бельгии. Вдова. Родственников нет. Увы, в восемьдесят пять лет уже не бывает семьи. Знала ли она убийцу? Неизвестно. Но она ему открыла дверь. Вот так. Это все, что сказали по телевизору. Вы не слышали?
— Я только что вошел. Обратил только внимание, что говорили о каком-то сумасшедшем.
— Да, конечно, речь идет о сумасшедшем, убивающем престарелых людей… Вы помните… Дело Шайу на улице Катр-Ван… Дело Галлар на улице Турнон… Старики, живущие в этом квартале. Это уже кажется странным. И потом, какая-то болезненная страсть к театральным эффектам.
— Да ну! И в этот раз опять…
— Именно так. Он не просто задушил старуху, он придушил еще и кота, засунув его тело в крысоловку, обставив все так, будто несчастное животное само в нее попалось. Жантом, дорогой друг, вам плохо?
— Просто очень жарко, — пробормотал Жантом.
— Выпейте немного. Кагор у них совсем не плох. Может, чересчур крепкий… Но я вам говорил о коте… Если откровенно, то ничего не ясно. И учтите., в этой прекрасной квартире никогда не водились ни мыши, ни крысы. Видимо, преступник сам принес крысоловку… Зачем? По моему мнению, это говорит о расстроенном рассудке, вы так не думаете? Попробуйте сардинку. Две, мне хватит. А когда люди в белом…
— Извините, — сказал Жантом. — Мне надо подышать свежим воздухом.
— Проводить вас?
— Нет, нет, сидите, прошу вас. Сейчас вернусь.
Жантом слегка пошатывался. Липкий и вонючий запах улицы не привел его в чувство. Что он там записал, в записной книжке? Поискал нужную страницу. «Крысоловка и кот». А ведь он никогда не расставался с записной книжкой. И потом, если даже предположить невозможное и она попала в чужие руки, эти слова все равно не имеют никакого смысла. Это какое-то шутовское подражание басням Лафонтена. Значит, совпадение? А смерть при свечах? А боа? А люди в белом?.. Жантом прислонился к витрине антикварного магазина и впервые серьезно, собрав все свои силы, если можно так выразиться, спросил себя: «Неужели безумец — это я?» Забыв о ресторане, он вошел в бар.
— Чашку кофе.
Он вновь принялся исследовать свое сознание. «Это просто игра между Хайдом и мной. Я делаю вид, что забываю о нем, и случается, забываю на самом деле. Но тогда надолго ли я выбываю из самого себя, чтобы хоть на час превратиться в преступника? Лунатик-убийца. Надо срочно посоветоваться с Бриюэном. Были художники и поэты, одурманивавшие себя наркотиками, чтобы усилить свой талант. А имею ли право я нацеплять на себя маску Хайда? Как будто бы мне нужно убивать, чтобы высвободить свою память, заставить ее выплеснуть образы, которые я обычно запрещаю себе рассматривать. В этом мое безумие. Да, я — сумасшедший».
Он с наслаждением вкушает кофе. Он обожает кофе. Как приятно сказать себе: ладно, договорились, я сумасшедший. Он возвращается в ресторан. Жуссо уже расправляется с пирогом.
— Я вас уже и не ждал, — извинился он. — Вам лучше?
— Да. Просто немного закружилась голова. Такое со мной часто происходит.
— В час дня Мурузи передал кое-какие детали по делу баронессы. Теперь ясно, что у нее украли драгоценности, но мебель не изуродовали, как это часто бывает. Короче говоря, ее задушили и обокрали довольно умело. Но в этом преступлении все так странно… Никто ничего не слышал. Убийца вошел и ушел как тень. Известно только, что позвонил какой-то мужчина… Чашку кофе, Лулу.
 
— Мне тоже, — бросил Жантом.
— Есть ничего не будете?
— Нет. Я не голоден.
Он рассеянно пожал руку Жуссо, посмотревшего на него странным взглядом. Лулу тоже выглядит странной. Странно все. Он как бы в полусне. Хочет, чтобы его оставили наконец одного. Понимает, что выглядит не совсем нормальным. Сколько раз в издательстве Дельпоццо, тихо закрывая за собой дверь, слышал он приглушенные голоса девушек: «Странно он сегодня выглядит, старик». Или: «Можешь себе представить, что значит жить с таким типом!» Если бы он покончил с собой, в сущности, никто бы не удивился.
Он насторожился, не донеся чашку до рта. Тихо поставил ее на стол, огляделся вокруг, как будто это слово могло дойти до чьих-то нескромных ушей. Это слово возникло впервые, но он ему не очень удивился. Всегда находится мысль, которая обгоняет его собственную, словно всегда есть суфлер, помогающий ему играть свою роль. Теперь к нему пришел этот образ. Отныне он сольется с другими, постоянно сопровождающими его и порой преграждающими путь, как карнавальные маски, которые, окружив прохожего в веселой игре, мешают ему идти вперед. Покончить с собой! Без сомнения, это было бы лучшим способом избавить квартал от насильника.
Боль уже исчезла. Он чувствует себя опустошенным, как будто долго плакал. Говорят, что плоть после любви испытывает грусть. А после смерти? Расплачиваясь, он ошибся в деньгах, и Лулу мягко его пожурила.
— Хорошо, что я честная девушка.
По дороге домой он прикинул расстояние. Улица Медичи действительно расположена недалеко. И Мириам не слышит его шагов благодаря паласу. Бриюэн вывел на чистую воду его фантазии, но они возвращаются, продолжают говорить в нем, поддерживая друг друга. Прежде всего, по какому праву ему могут запретить душить людей? Вынул записную книжку и на ходу записал: «По какому праву»? К нему сразу вернулась ясность ума. Впечатление такое, как будто из уха удалили пробку. Достаточно написать одну строчку, одну фразу, и приходит спасение. Начинаешь видеть себя со стороны. Чувство вины сменяется уверенностью в невиновности. Разумеется, остается проблема кота. Пока она не решена, мистер Хайд будет начеку, готовый в любую минуту предложить свой вариант решения. Поэтому надо срочно позвонить Бриюэну.
В почтовом ящике Жантом увидел конверт. Вскрыл его. Рецензии, перепечатанные в двух экземплярах, и черновик. Милая малышка Клер! Она-то головы не теряет. В лифте он пробежал глазами текст и остался доволен собой. Сноровки он не потерял. Вошел в кабинет. Огляделся и принюхался, чтобы убедиться в отсутствии посторонних запахов. Черновик разорвал на мелкие клочья. Он всегда рвет бумагу до размера конфетти, которые потом легко уносит вода в туалете. И сразу бросился к телефону.
— Алло, доктор! Жантом у аппарата. Вы можете уделить мне несколько минут? Я должен поговорить с вами об убийстве на улице Медичи. Вы в курсе?.. Очень хорошо. Но вы не знаете, что история с котом — это часть моей собственной истории. Когда я могу прийти?.. Сейчас?.. Вы просто прелесть! Спасибо. Иду.
Он причесался, погрыз сахара, пытаясь приглушить пробуждающееся чувство голода, и отправился к Бриюэну. Там он долго говорит, рассказывает о мельнице, о мышах, об угрозах, источаемых в адрес кота. Врач слушает серьезно и внимательно. Такие словесные испражнения не вызывают в нем отвращения. Он к этому привык. Кроме того, ему так хочется вернуть несчастному Жантому душевный покой.
— Понимаете, доктор, кот в крысоловке — это мое. Это принадлежит только мне. Эту деталь я запер у себя в голове, как в сейфе.
— Вы начали писать рассказ, о котором мне говорили?
— Нет. В том-то и дело. Ни строчки. Все это еще проект, хотя в Моем воображении он оформился достаточно четко.