Пирог от сапожника

Ольга Павловна тяжело вздохнула.
–Сложно представить человека более неприспособленного к роли матери, чем Наталья. Амалия в пять месяцев походила на сушеную воблу. Маленькая, тощенькая, постоянно хныкала, не улыбалась, имела недобор веса. Малышке исполнилось полгода, когда мне вдруг пришло в голову поинтересоваться: «Как ты кормишь дочь?» «Два раза в день по пятьдесят граммов молочной смеси»,– спокойно ответила горе-мамаша.
Ольга Павловна приложила руки к груди.
–У меня детей нет, но всю жизнь держу собак, знаю, как растить щенков. Пришла в ужас, велела: «Немедленно начинай крошку нормально кормить!» Рыбкина отмахнулась: «В роддоме детей приносили утром и вечером, а в бутылке пятьдесят граммов было налито». Я отправилась в магазин, принесла ей брошюру «Уход за детьми до года», начала вслух читать. «С ума сойти!– захныкала золовка.– Столько раз еду готовить? Пюре делать? Очень устаю! Хорошо тебе советы раздавать, одна живешь, спишь, сколько хочешь. Между прочим, все врачи говорят: «Жрите меньше, здоровее станете»». Стало понятно, что у такой мамаши дочь вот-вот погибнет от истощения, и я наняла няню. И к году Амалия превратилась в нормальную пухленькую девочку.
Зотова провела ладонью по скатерти.
–Дочь росла, Наташа ее не любила, ребенок мать раздражал. В детском саду девочка не была звездой, в школе была не отличницей, хорошисткой. Поступила в институт. «Сидит дома после занятий, ничего делать не хочет,– ныла Наталья,– наверное, мечтает найти богатого мужика, чтобы тот лентяйку содержал». Очень хотелось ей ответить, что яблоко от яблони далеко не укатится. Но я молча давала Наталье деньги. Неплохо зарабатываю, организовала свою школу танцев. Она пользуется успехом, воспитанники побеждают на международных соревнованиях. Порой становилось неприятно: почему я должна содержать лентяйку? Наташу на тот момент с работы уволили, странно, что долго на ставке продержали. Госпожа Рыбкина постоянно болела, отпрашивалась – просто золотое начальство у нее было. А на Амалию мать зря злилась, хорошая девочка получилась. Спокойная, добрая. Если предлагала ей деньги, всегда отвечала: «Большое спасибо, сама зарабатываю». Она в институте начала другим студентам рефераты писать. Старалась как могла. Один раз иду домой, сталкиваюсь с Амалией, у той слезы в глазах. Конечно, спросила, в чем дело, и услышала: «Держала деньги, те, которые скопила, в своем шкафу, а коробка пропала». Мне сразу ясно стало, кто вор, но говорить правду девочке не хотела, промямлила: «Может, ты ее в другое место поставила, да забыла?» Она улыбнулась: «Тетя Оля, для мамы купюры – фетиш. Все деньги должны ей доставаться. У матери много драгоценностей, очень дорогих, а она нашла мой «банк» исебе взяла. Зачем ей то, что я набрала? По моим понятиям, огромная сумма, а мама такую в день на конфеты тратит. Вот вы ей хорошую сумму даете. Почему так поступаете?»– «У Натальи зарплата маленькая»,– начала я. Амалия засмеялась: «Она давно уволилась». Я остолбенела: «Как? А мне постоянно жалуется на тяжелые служебные обязанности, на командировки! И твоей матери порой по неделе дома нет!»– «Верно,– согласилась Амалия.– Я в школьное время постоянно одна оставалась. И, как вы, думала, что мама в офисе убивается. Потом узнала, что она нигде не работает, у нее богатый любовник, он женат, но содержит еще и ее. А вы моей матери хорошие суммы даете, и она их берет, что совсем уж мерзко. Давно знаю, что она меня терпеть не может, каждый день напоминает, сколько на меня в детстве потратила. Но деваться некуда было! Сегодня решила: все, ухожу от нее. Спасибо, тетя Оля, что кормили меня, одевали. Встану на ноги – начну помогать вам. Ну, я пошла». Смотрю, у нее в руках небольшой пакет, вопрос задала: «Куда собралась?» Амалия очень спокойно ответила: «У меня есть подруга, у нее поживу. Мне уже восемнадцать исполнилось. Имею право поступать, как считаю нужным». Я продолжила: «Хоть вещи возьми». Она на пакет показала: «Вот они! Здесь то, что на свои заработки купила, другого нет. Мама мне давно ничего не приобретает». И ушла.
Ольга Павловна подошла к чайнику.
–Наташа вечером примчалась ко мне, начала рыдать: «Неблагодарная тварь! Бросила мать! Оставила письмо: «Я не твой ребенок. Ты родила прекрасного сына, а не дочь-уродину. Прощай!»
 
Глава шестнадцатая
Зотова вернулась к столу и опять наполнила мою чашку.
–И с тех пор истерика каждый день у Натальи. Постоянное выпрашивание денег, но не откровенное «дай», а на кривой козе поездка: «О! Ты купила новые туфли! Красивые! А я в старых потертых тапках. Куда мне до тебя, ты шикарно одета, роскошно питаешься! Я нищета, копейки считаю, думаю, то ли хлебушка купить, то ли пригоршню картошки».
–«Пригоршня картошки»,– повторила я,– интересное высказывание.
–Амалия к матери не приезжала,– продолжила Ольга.– Наталья поначалу оплакивала свою горькую судьбинушку, потом принялась у меня требовать деньги. Именно требовать, не просить! С огромным трудом общалась с ней. Один раз мои ученики решили отметить в ресторане свою победу на конкурсе, естественно, пригласили меня. Я пришла и увидела в зале за одним из столиков Амалию с компанией. Девушка меня тоже заметила, подошла, мы поговорили. Я спросила, как у нее дела, и услышала, что все хорошо, Хоф работает, получает большую зарплату, заведует пиаром и рекламой в крупном холдинге. Одежда на Амалии дорогая, модная, стрижка не на вокзале сделана, обувь, сумка – все на уровне. И главное, в ней ощущалась спокойная уверенность успешного человека, который зависит только от самого себя. Спросила у нее: «С мамой не общаешься?» Девушка улыбнулась: «Я ей не нужна. Перечисляю ежемесячно ей деньги, и все». Заподозрила ее во вранье. Наталья постоянно жаловалась, что девочка ее бросила, ни копейки она от нее никогда не видела. Наверное, мысли отразились на лице, потому что Амалия взяла свой телефон, показала фото квитанций, прокомментировала снимки: «Знаю, что мама лжет о своей страшной бедности, в запасе у нее много драгоценностей, валюта. Однако бросаю ей некоторую сумму. Почему? Думаю, она способна подать на меня в суд. Это ударит по моему имиджу, может доставить неприятности на работе. Руководству не понравится, что начальница отдела пиара бросила больную нищую мать. Плохая реклама для организации. Поэтому делаю отчисления, храню финдокументы. Начнет тетка врать о крайней бедности и моей жадности – вот квитанции. Сто тысяч в месяц. Большинство людей мечтают получать подобную дотацию каждые тридцать дней ни за что. В матери погибла великая актриса, она прекрасна в роли жертвы дочери-сволочи, которая бросила беспомощную родительницу. Позвольте вам напомнить: мама намного моложе вас, но она никогда не пахала с утра до вечера. Вы старше, работаете как лошадь. Почему жалеете ее? С какой стати поддерживаете ее финансово?» Промолчала, хотела рассказать про просьбу покойного мужа, но Амалия покинула ресторан. Увидела в окно, как Хоф села за руль дорогой иномарки. Больше мы не встречались. И не могу до нее дозвониться. А надо предупредить Амалечку, что мать у нее совсем сбрендила, как бы беды не вышло. И вот еще что тревожит: вэтом году Наталья стала часто куда-то уезжать. Почти каждый день исчезает. Что происходит? Куда она ездит?
 
Глава семнадцатая
–У Хоф есть большая квартира в Москве, недешевая машина, коттедж в области,– перечислил Димон.– Все это она купила за несколько лет.