Незримые часы (СИ)

Привыкший к хотя бы декларируемому равенству всех людей, Дан чувствовал себя очень дискомфортно из-за этого.
Столица, носившая гордое, но немного трудное для произношения имя Тьянконджичен, делилась официально на две части, а по факту скорее на три. Внутренний город формально находился под личным присмотром короля. Там жили лишь зажиточные горожане, чьего дохода хватало, чтобы вкладывать немалые деньги во внешний лоск. По закону тот, кто вышел бы на улицу в грязных одеждах (степень «грязности» определялась умозрительно), был бы повинен в оскорблении взора Его Величества, что каралось смертью. Презентабельными должны были выглядеть и дома, и улицы; дворники работали днем и ночью, а основным средством передвижения служил экологически чистый паланкин.
Во Внешнем городе обитал народ попроще. Большую его часть составляли простые работяги, ремесленники, небогатые торговцы — и попросту нищие. Местные дома тоже были раскрашены в яркие цвета, но местами краска облупилась; обновлялась она явно не так уж часто, и дожди и ветры потихоньку сводили на нет попытки горожан придать своему жилищу подобающий облик.
Еще одной частью был пригород. Формально его жители не считались горожанами, и даже беднейший из жителей Внешнего города презрительно смотрел сверху вниз на «деревенщину». Однако их поселения жались к городской черте настолько тесно, что со стороны понять, где заканчивается город и начинается деревня, было невозможно в принципе.
Дворец короля располагался в самом центре Внутреннего города, а дворцы принцев — на границах между Внутренним и Внешним. Столетия назад, до того, как Тьянконджичен разросся, они венчали собой три угла городской стены. С тех пор площадь города увеличилась в разы, но старая стена все еще служила четким разделителем территории зажиточных слоев и простонародья.
А также прекрасным способом оградить царственный взор принцев от облупившихся бедняцких жилищ.
Формально проходить из Внешнего города во Внутренний полагалось через серебряные ворота, охраняемые многочисленным отрядом стражи. На практике, однако, ими практически никто не пользовался: за те столетия, что стена не выполняла своей оборонительной функции, в ней накопилось множество дыр, проемов и целых обвалившихся секций. Житель Внешнего города мог попасть во Внутренний без особых проблем, — но там его остановил бы первый же разъезд стражи.
Даниил и его свита разъездов стражи могли не опасаться. Даже явись они сюда в обносках, снятых с бездомного бродяги, не родился еще такой стражник, что посмел бы остановить принца.
Первыми, кого встретил Дан, войдя во дворец Чиньчжу, были стоявший на страже евнух Пин и невозмутимый евнух Вон, которому явно доложили обо всем заранее.
— Приветствую Ваше Высочество, — поклонился он, — Надеюсь, ваше путешествие было успешным.
— Весьма, — загадочным тоном ответил Дан, предпочитая не вдаваться в подробности, — За время моего отсутствия ничего не случилось?
— Все было спокойно, — заверил Вон, — Ничего, что заслуживало бы вашего внимания.
Не понравилась Дану эта формулировка, но он решил разбираться по порядку.
— Распорядись сейчас насчет ужина. А за ужином расскажешь мне, что удалось узнать по моему поручению.
На стол снова накрыли в его покоях. Вообще-то, как уже знал Дан, во дворце была своя большая трапезная, но использовалась она только для официальных мероприятий. Вот если бы он созвал гостей из числа представителей кланов, богачей или королевских чиновников, тогда другой вопрос, а так...
Помимо Даниила и евнуха Вона, на ужине присутствовала только служанка Лю, прислуживавшая за столом. И что-то в ней не понравилось юноше. Какая-то странная отстраненность, которой в прошлый раз не было. Слегка мутным был ее взгляд, а движения механическими. Не чувствовалось в ней жизни, которой дышал каждый её жест до его отъезда в земли Фен.
— Молодой господин, — голос евнуха Вона оторвал Дана от наблюдений за девушкой, — По вашему приказу я разузнал о происшедшем. Никто посторонний не входил на территорию дворца. Вооруженные слуги были на своих местах; прием эликсира, лишающего потребности в сне, также никто не пропускал.
 
Наконец-то Дан получил ответ, каким образом евнухи ухитрялись вдевятером охранять дворец без необходимости сменяться на ночь. Интересно, почему он сам не принимал этот эликсир... Впрочем, скорее всего, у него были побочки такие, что лучше не надо.
Здоровье простых слуг принца Лиминя явно волновало в последнюю очередь. По крайней мере, пока они могли выполнять свои обязанности.
— Не были потревожены и обереги на стенах, — продолжал тем временем Вон, — В тот день вы уединились в ритуальном зале, наказав никому не прерывать ваши практики. Вероятно, утрата вами вашей энергии — действительно побочный эффект практик, и ничего более.
— Вероятно... — задумчиво ответил юноша, — Что по поводу свитка из Королевского Архива?
Евнух вздохнул:
— Я связывался с Королевским Архивом, Ваше Высочество. К сожалению, их ответ однозначен: в последние годы вы не брали оттуда ни свитка, ни книги, ни иного документа.
— Официально, по крайней мере, — предположил Даниил.
Вон кивнул:
— Один из смотрителей Королевского Архива — мой хороший друг. Он рассказал мне, что на двенадцатый день сезона Колошения Хлебов в их рядах происходили проверки благонадежности, вызванные исчезновением некоего свитка из запретной секции.
Судя по пометке в книгах, оставленных Лиминем, между двенадцатым днем сезона Колошения Хлебов и тем днем, когда принц эти книги оставил (десятый день сезона Малой Жары), прошло чуть меньше двух недель. К сожалению, выяснить, как давно Лиминь их оставил, Дан пока не успел.
— Разумеется, я не заявляю, что вы похитили свиток из Архива, — поспешил заверить Вон, по-своему интерпретировав его молчание, — Вполне вероятно, что вы уже отыскали вора и планировали вернуть свиток обратно.
Дан удержался от ехидной усмешки.
— Несомненно, — с серьезным лицом ухватился он за предложенную версию, — Именно так все и было.
По крайней мере, именно так он скажет, если кто-то свитком заинтересуется.
— Но меня больше волнует другое, — продолжил он, — Что было в этом свитке? Об этом твой друг из Архива что-нибудь сказал?
Евнух Вон покачал головой:
— Нет, Ваше Высочество. Он ничего об этом не знает. В свитки из запретной секции не дозволяется заглядывать под страхом смерти никому, кроме Его Величества.
Дан хмыкнул:
— В таком случае, хорошо, что я не помню содержания свитка. Мое незнание будет лучшим доказательством, что я не нарушал запрет.
На самом деле, он был почти уверен, что знает, что было в этом свитке. Доказательства были лишь косвенными, но если подумать — что за тайные знания может держать под рукой заклинатель, когда творит редкое и почти никому в этом мире неизвестное колдовство?
Но если так, то чего же принц боялся столь сильно, что чтобы сбежать от этого рискнул даже обокрасть Королевский Архив? Прекрасно зная, что если кто-нибудь уличит его в этом, то одного этого хватит на смертную казнь, будь он хоть трижды принцем?
В одном, впрочем, Даниил теперь был уверен точно. Король не должен узнать, что он не Лиминь. В общем-то, юноша надеялся, что не узнает вообще никто. Но в случае конкретно короля это был вопрос жизни и смерти.
Ведь заклинание из своего свитка тот узнает наверняка.
— Оставь пока это дело, — сказал Дан, чуть подумав, — Сейчас это не ключевой вопрос. На носу назначение наследного принца, и чувствую я, что избежать крутящихся вокруг него интриг мне не удастся. Недавно я имел беседу с наследницей клана Фен, и я почти уверен, что она что-то задумала.
В этот самый момент рука служанки Лю, подливавшей ему вино из небольшого чайничка, дрогнула, и вино пролилось на скатерть.
Евнух Вон аж подкинулся, готовый то ли накричать на нерадивую подчиненную, то ли вовсе ее ударить, но Дан предостерегающим жестом остановил его.