Наследник для миллионера (СИ)

— Вероник, ты уверена?
— Уверена.
Перевожу дыхание, пью минеральную воду, слёзы высыхают.
Я не дам Стёпе разрушать мою жизнь, ломать меня, издеваться. Я сделаю вид, что всё хорошо, и мы вовсе не знакомы.
Только собираюсь вернуться в зал к микрофону, как дверь открывается перед самым носом.
— Давай поговорим, — взгляд Волкова буквально впивается а моё лицо.
— Нам не о чем говорить, — отмахиваюсь и отступаю назад.
Дыхание опять сбивается. Я не могу спокойно смотреть на этого мужчину. Он причинил мне слишком много боли. Сначала своим отсутствием в моей жизни и жизни нашего Максимки, затем раздавил меня своими едкими словами. Заставил спасаться бегством, чтобы не позволить раскрошить моё хрупкое сердце в пыль. А сейчас он здесь, смотрит мне в глаза с поддельным сожалением.
— Прости меня, — шепчет тихо и ближе подходит.
А я отступаю до тех пор, пока в лопатки не ударит стена. Отворачиваюсь и сжимаю руки в кулаки.
— Если ты думаешь, что можешь исправить наше расставание цветами, то ты ошибаешься! — стараюсь выдавить улыбку.
— Цветами? — вскидывает брови. — О чём ты?
— Ты совсем дурак, да?
Притворство мужа доводит меня до белого каления.
— Какими цветами, Ника?
— Волков, ты издеваешься? — непроизвольно закатываю глаза. — Лилиями, розами, пионами! По три букета за неделю!
— Я не посылал тебе цветы. Я был… — на секунду мешкает и взгляд опускает на мыски своих чёрных лакированных туфель. — Я был занят.
Интересно, чем? Бывшей женой?
— Как это не посылал? А записка… Записка на букете! Твой почерк и слова о любви… — голос становится тише.
Я была уверена, что букеты посылает Стёпа. Это очень на него похоже. При любой ссоре он всегда старался задобрить меня красивыми цветами.
— Кто тогда? — выговариваю почти шепотом.
— Видимо, кто-то из моего персонала, — пожимает плечами в ответ. — Виктор или Лиза.
— То есть ты не пытался меня вернуть? — прячу дрожь в голосе.
Подступившие слёзы обжигают горло.
Пока я наивно думала, что муж обо мне не забыл, дарит мне цветы и мечтает о примирении, он, видимо, налаживал общение с Эвелиной.
— Без тебя моя жизнь рушится, Ника. Вернись ко мне! — смотрит в глаза.
Каждое его слово, как ножевой удар в обнажённую спину. Прямо между лопаток. В тот момент, когда не ждёшь.
— Ты пришёл сюда с бывшей женой, — напоминаю ему. — К ней и иди.
— То есть меня прощать ты не намерена? — его взгляд темнеет.
— Тебе нет прощения, Волков. Я всё ждала чего-то, но теперь точно приняла решение. Я завтра же подаю на развод!
_38_
— Степан-
Гнев пронзает сердце острой ядовитой стрелой. Меня буквально трясёт от злости, когда жена, вильнув хвостом, оставляет меня одного, наедине с собственными мыслями, ковыряющимися в мозгу, как кишащие толпы тараканов. Своей непосредственностью и непониманием Вероника рушит что-то важное в самом центре моей души. То, что я давно спрятал и позабыл, что-то неизведанное, забаррикадированное.
Моя жена уже не первый раз бросается громкими словами о разводе. И я не верю, что она действительно способна на этот шаг.
Та Ника Канарейкина, которую я когда-то давно увидел на сцене, была трусихой. Слабой овечкой, пугливой и слишком доверчивой.
Выхожу в зал ресторана, бросаю мгновенный взгляд на заскучавшую за столиком Эвелину, а затем с интересом осматриваю лицо Вероники. Её опущенные ресницы отбрасывают заметную тень на щёки, губы полуоткрыты. Правой рукой она обнимает микрофон, и в какой-то момент начинает петь. Сладкий дурманящий голос заполняет пространство. Жена будто играет на моих нервах.
Волна мурашек трогает спину, а осознание реальности лупит по голове с новой силой: Ника уже не та, какой была год назад. Я изменил её до неузнаваемости.
Возвращаюсь к Эвелине, упав за столик. Меня не покидает чувство, что всё вокруг подстроено. Бывшая специально меня сюда притащила, чтобы я и Ника столкнулись лбами.
— Выпьем? — бывшая самодовольно улыбается, а её ядовитый взгляд цепляется за мои губы.
— Нет. Я не пью.
— Что? — не скрывает наглую усмешку. — С каких это пор?
 
— Ты знала, чей это ресторан? — осматриваюсь.
— Чей же?
— Бывшей жены Медведева. Людки. А Людка — лучшая подружка моей Вероники.
— Волков, очнись! — Эвелина откидывается на спинку кресла, в тонких пальцах крутит красивый бокал с крепким алкоголем. — Вероника уже не твоя. Она предала тебя. Как и твой отец.
— Как и ты когда-то, — напоминаю строго.
— Да. Мне жаль! — округляет глаза.
Сама невинность.
— Как ты собираешься помочь мне вернуть корпорацию? — перевожу разговор в нужное русло.
— Стёпа, ты так напряжён, — двигает ко мне бокал с янтарным напитком. — Выпей. Давай расслабимся.
— Скажи, каким образом ты собираешься…
— У меня есть один друг, он может всё изменить по щелчку пальцев. Я вас обязательно познакомлю! — хитрая лиса прищуривает глаза.
— Что за друг?
— Адвокат. С очень хорошими связями!
— И как он мне поможет? — настораживаюсь.
Это просто смешно!
— Волков, не всё сразу, — Эвелина хлопает глазками. — Если тебе некомфортно здесь, мы можем уйти.
Некомфортно слабо сказано.
После разговора с Вероникой внутри настоящая буря. Жена серьёзно настроена развалить наш брак. Но я не сдамся просто так. Если Ника действительно подаст на развод, я сделаю всё возможное и невозможное, но Максим останется жить со мной.
— Стёпа, — Орлова дотрагивается прохладными пальцами до моей руки, и я интуитивно резко одёргиваю её.
— Я хочу знать здесь и сейчас, каким образом твой друг адвокат сможет мне помочь.
Собеседница томно вздыхает.
— Ты неисправим. Тебе нужно всё и сразу! — кривит губы в полуулыбку. — Я же сказала, адвокат с очень хорошими связями. С криминальными. Есть люди, которые не хотят видеть Волкова старшего главой корпорации. А вот ты их полностью устраиваешь.
— Ближе к делу.
— Пока твой папаша не подарил никому корпорацию, нужно его припугнуть.
Опускаю взгляд в стакан с алкоголем. Стараюсь абстрагироваться от всего происходящего и обдумать слова бывшей жены.
— Как припугнуть? — шиплю почти себе под нос.
— Законно, Волков. Ничего плохого с твоим отцом не случится! Оформишь ему местечко в элитной тюрьме, доживёт свой век ни в чём не нуждаясь! — щебечет сладко и делает жадный глоток алкоголя.
— Что взамен? — наблюдаю за тем, как в глазах Орловой загорается хищный блеск.
— Я виновата перед тобой, поэтому взамен я хочу лишь прощение и крепкую дружбу!
Очень не похоже на Эвелину.
Перевожу взгляд на сцену, где сейчас выступает моя жена. Вероника крепко обнимает рукой микрофон и закрывает глаза, когда берёт высокую ноту. Её красивый голос обволакивает и заставляет сердце замереть. Всё ещё моя законная, но такая чужая.
Кажется, что я вовсе не знаком с выступающей девушкой. Уверенной в себе, дерзкой, умопомрачительной.
— Стёп, подумай только! Ты станешь главой пропорции, папочка больше не сможет влезать в твои дела. Разве ты этого не хочешь? — елейный голос Эвелины проникает в самое сердце, поднимает тину и грязь со дна души.
Именно об этом я и мечтал всегда: чтобы отец не вмешивался и не воспитывал меня.
А сейчас, когда обезумевший Волков старший обманом отобрал у меня корпорацию, я чувствую себя букашкой под мощным сапогом. Если отец поступил со мной, как с последним дерьмом, то с чего бы я должен поступать с ним по совести?
Закрываю глаза и вновь слушаю, как поёт Вероника. Она не позволила бы мне влезать в эту игру и топить собственного отца. Светлая и добрая, озаряющая всех вокруг своей всеобъемлющей любовью и заботой. "Ребята, давайте жить дружно" — её девиз по жизни.
Но сейчас Ника далека, как другая галактика.
— Я согласен, — бросаю сухо и беру стакан в руку.
Вливаю в себя янтарный виски, празднуя собственную сделку с совестью. Я упал на самое дно. И эта чёрная полоса обязана стать взлётной!