Газлайтер. Том 2 (СИ)
— Э-э-э…не понял юмора, — хмурится веснушчатый.
— Забей. Это имя для своих. А ты?
— Да я просто Скала, — пожимает он плечами. Я с удивлением оглядываю этого не слишком-то большого парня.– Да-да, сам знаю. Мне не подходит. Ну ничего другого в голову не приходило. Только Скала и еще Дуб. Показалось, что первое круче.
— Интуиция тебя не подвела, — киваю.
Какое-то время разговариваем ни о чем со Скалой. Настоящих имен ни он, ни я не называем. Не думаю, что Скала тоже печется об инкогнито. Просто незачем.
Потом отхожу в сторону и призываю обоих своих пленных цыган. Без включенных сознаний Петши и баро у меня не получается призвать их Дары.
Цыгане пытаются что-то говорить, но я ментальным приказом затыкаю их. Всё же хорошо, что я могу контролировать поглощенные разумы, а то пришлось бы мне несладко. Пленники молчат и только таращат призрачные глаза и хлопают ртами. Я же усиливаю себя. Использую оба Дара, но как это повлияет на результат — вопрос. В спокойном состоянии это возможно. На базе Степана есть тренажерный зал. Я по-тихому баловался там с весами. В сосредоточенном состоянии синергия возникает, да. Но смогу ли применять синергию в бою? Увидим в битве с таким же физиком. Наверняка, среди бойцов есть латентный одаренный. Для него такие турниры легкие деньги. Пока не встретит такого же физика, хе.
Вскоре заходит организатор и велит второй группе выходить. Покидая раздевалку, я бросаю взгляд на табло. Мой соперник некий Меченый.
Всей толпой вываливаемся в октагон. Арену устелили пятью широкими татами. Каждый татами — мини-ринг с одним судьей.
— Красная машина! Меченый! — громко раз-за разом повторяет дальний судья.
Я и еще один парень весь в наколках встаем на стертый до дыр татами. Кто-то здесь уже и кровь пролил, вся поверхность в красных пятнах. Поединок наших предшественников вышел жарким.
— Объясняю правила, — быстро говорит судья. — Деритесь как хотите. Бейте куда хотите. Вылет за татами автоматически значит проигрыш. А так деретесь, пока один не сдастся либо не упадет без сознания, либо не умрет.
Просто и доходчиво. Жестковато как по мне, но объяснимо. Убийства прибавляют зрелищности поединкам. А с полицией и магистратом организаторы, наверняка, договорились. Всё же эта страна пока далека от нормального правового государства. Может, сказались годы разрозненности. Может, существование магии накладывает отпечаток.
Я поднимаю взгляд на кабинки и замираю. Ох, черт! Какого хрена стёкла прозрачны с внешней стороны⁈ Это же вип-кабинки, вашу мать! Там же всегда творятся настоящие Содом и Гоморра! Блин, Гриш, прости!
Со стороны арены и противоположных зрительских рядов видно, как Гриша утопает в кресле, брюки его спущены, и перед ним на коленях стоит шатенка. Блондинка в топлес же елозит голыми грудями по довольному лицу казаха, а он жадно ловит ртом соски.
Наверное, там всё же была кнопка одностороннего затемнения на стёклах, но я как-то упустил этот момент, а Грише сейчас не до того.
Замечаю среди зрительских трибун черные объективы камер. Мать! Надеюсь, Гриша не попадет на ТВ. А если и попадет, никто из его родни и школы не будет смотреть турнир.
— В бой! — кричит судья.
Отвлекшийся я не сразу успеваю среагировать. Меченый налетает и стремится вырубить меня одним размашистым хуком.
* * *От нечего делать Света включает телевизор. Спать барышне решительно не хотелось. Какое тут спать, когда эти двое занимаются не пойми чем. Опять, поди, клеят распутных девок. Ррр, зла не хватает. Как будто им мало своего. Ну ладно, Гриша, но Даня-то куда? У него есть Лена же! И не только она, коли уж на то пошло, просто кто-то слепой как крот.
Девушка в тоненькой майке и шортиках садится на кровати. Одной рукой обнимает прижатые колени, другой листает каналы. Пока не натыкается на турнир «Уличные бои». В прямом эфире показывают уже вторые отборочные бои.
Света тихо говорит сама себе:
— На них они вроде тоже собирались… — она резко замолкает, потому что увидела Гришу в вип-ложе. Камера показывала галдящих зрителей на трибунах, пока не остановилась на прозрачном стекли ложи, а там…Одна девка сидит на коленях пред казахом, а другая топит в своих сисяндрах его говеющее лицо. Узкие глаза горят от похоти. Дани нигде не видно, но это лишь значит, что он проделывает что-то еще более извращенное и грязное в глубине ложи за спиной казаха. Конечно, проделывает, раз даже Гриша…Гриша…он что, ее соски сосет⁈
— Мать вашу!!! — орет Светка на весь дом. — Гребаные извращенцы!!! Вы хоть бы штору закрыли!!!
От ее крика вся усадьба поднимается по тревоге. Слышны встревоженные голоса родных, а следом снизу и с улицы доносятся отрывистые приказы гвардейцев.
— План «Ковер»! — просыпается динамик в стене. — Госпожа, срочно в бункер!
— Черт! — Света закрывает рот ладонями, но уже поздно. Сегодня ей влетит.
* * *Сидя в рабочем кабинете, Расул Калыйр потягивается. Работы слишком много, голова уже не варит. Чтобы отвлечься на пять минуточек, глава рода берет пульт и включает вмонтированный в стену телевизор. Щелкает на спортивный канал. Там сегодня должны показывать бои, которые уехал смотреть сын.
Несколько секунд Раусл смотрит с непониманием на показанную картину. Камера будто специально застыла, смакуя пойманную в кадр сцену. Затем глава качает головой.
— Ну, сын. Ну, сын, — цокает он языком, хотя в узких глазах-черточках горит огонь гордости. — И я, конечно, в детстве в ауле играл с девицами в кызуйнак. Но дальше поцелуев мы не заходили. А ты куда воспарил, юный орел? Ох, главное, маме не говорить.
* * *Меченый мне оказался на один зуб. Нет, как боец неплох. Удар поставлен, спас он знает. Но я-то усилился в два раза, сокращения мышц ускорилось. Пока противник размахивался, мой кулак уже вминался ему в татуированную щеку. И вот он уже улетает с татами вверх ногами. Зрители сразу приметили меня. Закричали дружно:
— Хоккеист! Хоккеист!
Какой, нафиг, Хоккеист? На табло посмотрите -там четко написано «Красная машина». Но все смотрели не на экран, а на меня. Понравился удар. Я же следил за соперниками. Как минимум трое обладают даром физика. Отлично. Не зря пришел.
В раздевалке на десятиминутном перерыве Скала подходит ко мне.
— Значит, ты одаренный, — задумчиво говорит.
— Как и ты, — усмехаюсь под маской. — Иначе бы у тебя не вышло выкинуть того сумоиста.
— Он неуклюжий просто, — с улыбкой отвечает веснушчатый.
— Посмотрим как сам ты уверенно стоишь на ногах, — киваю на табло. — В следующем бою мы с тобой столкнемся.
— Как жаль, — вздыхает он. — Что не с кем будет поговорить в раздевалке перед полуфиналом.
— Мне, ты имеешь в виду? — возвращаю насмешку. — Ага. Но ты можешь посидеть среди зрителей, и после победы я помашу тебе ручкой.
— Хм, ну посмотрим, посмотрим, — в ответ усмехается парень. — Кто кого, Хоккеист.
— Я — Красная машина, — замечаю.
— Зрителям виднее. — Блин, и не поспоришь
Тут приходит организатор и зовет на выход. Мы, как стадо склочных баранов, выбегаем на арену. За мной следую бессильные и немые призраки цыган.
Бойцы расходятся по местам. Тот же судья кричит мое и Скалы сценические имена. Мы встаем друг против друга.
Судья второй раз не объясняет правила, просто взмахивает рукой:
— В бой!
Скала резко сближается, длинные руки разряжаются тройной связкой. Я специально дал ему приблизиться. Он явно физик. А мне это только и нужно. Прямое столкновение с равным.
Не уклоняюсь. Никаких уверток, только обычные блоки.
Обросший мускулами Скала тверд как наковальня. Одновременно включаю на полную два Дара физиков. Посмотрим, как работает синергия «усиления».
Удары потряхивают, боковые у Скалы мощные. Кулаки словно каменные. Прозвище он себе выбрал походящее, как оказалось. Обычный боксер-тяжеловес уже валялся бы с отсушенными руками и пробитой челюстью.