90-е: Шоу должно продолжаться (СИ)

Когда последние аккорды смолкли, она плюхнулась обратно в кресло и почему-то громко расхохоталась, закинув голову.
— Ты такой красивый, Во-ва! — задыхаясь, сказала она. — Во-ва… А тебя родители называли Вова или Володя? Во-ло-дя… Это так смешно звучит!
Она снова схватила графин и налила себе еще вина. И до того, как я успел перехватить ее руку, влила в себя его буквально залпом. — Это вино такое пьяное… Ой… Закончилось… Но ты не бойся, на кухне еще есть… Надо только проце… ик… процедить…
Она попыталась встать, но каблук подломился, и она упала обратно в кресло. Снова засмеялась.
Потом наклонилась вперед, уткнув лицо в ладони.
— Что-то мне нехорошо… — пробормотала она.
— Так, барышня, давай-ка я тебя провожу в сторону белого друга, — я поднял ее вертикально, сбросил ногой с нее дурацкие туфли на каблуках и повел в сторону двери в туалет. Лена то что-то протестующе бормотала, то пыталась одернуть задравшееся платье, то всхлипывала. Но до унитаза дотерпела, и то хлеб.
— Вот уж не думал, Лена, что проблема твоя в том, что волосы некому подержать, — сказал я, заботливо собирая растрепанные кудри склонившейся над унитазом Лены в пучок на затылке.
— Как же мне плохо… — простонала она.
— Всегда рад помочь, — пробурчал я.
В этот момент скрипнула дверь маленькой комнаты.
— И что это вы тут такое устроили, а? — раздался очень знакомый девичий голос. Интонации такие, вальяжно-ехидные, я их уже слышал буквально сегодня.
— И тебе добрый вечер, Надежда, — сказал я, оглядываясь на подругу своей сестры. Ту самую, которую я сегодня сам же из дома выставил.
— Блин, вот ты дура, Ленка! — расстроенно протянула Надя, накручивая на палец прядь волос. — Ты зачем сама-то так напилась?
— Дай угадаю, — хмыкнул я. — Напиться должен был я, начать приставать, а ты бы подняла шум и вызвала ментов?
— Надька, отвали, мне плохо… — проныла Лена, не разгибаясь от унитаза.
— А ты что ли импотент, да? — зло прошипела Надя. — Она, между прочим, давно в тебя влюбленная ходит как кошка!
— Заткнись! — взвизгнула Лена.
— Сама заткнись! — огрызнулась Надя. — Я тебе помогаю, как подруге, а ты вместо этого нажралась, как свинья. Даже этого… не смогла соблазнить! Да кому ты вообще такая нужна?
— Надежда, ну как вам не стыдно так с подругой разговаривать? — сказал я. И мне опять захотелось этой дряни малолетней выдать леща. А еще пропнуть и выкинуть за дверь.
— А ты вообще молчи, урод, — бросила она. — Тебе девушка считай что даром отдается, а он как чурбан!
— Что-то пошло не так, да? — прищурился я. — Подстава не удалась?
Надя фыркнула и отвернулась.
— А что, отличный был план, да? — хмыкнул я. — Надежный, как швейцарские часы. Ты вообще нормальная? Мужика вот так вызывать и игры всякие устраивать? Ты же не меня, а подругу свою подставила. У тебя мозг в голове вообще есть, дурища малолетняя?
Надя вздернула подбородок и всем своим видом показала, что ей совершенно наплевать на то, что случилось бы с ее подругой в том случае, если бы на моем месте оказался какой-нибудь сексуально-озабоченный мордоворот, который трахнул бы пьяную малолетнюю Лену во все места, которые нашел.
— Вот что, подруга, вали-ка ты домой, — сказал я, отпуская волосы Лены, фонтан которой вроде бы уже иссяк. — Давай-давай, натягивай сапоги и ножками-ножками!
— Ты вообще что ли обнаглел? — взвилась Надя. — Ты чего вообще здесь распоряжаешься, ты не у себя дома!
— Я может и не Шварценеггер, но выкинуть тебя за дверь у меня сил хватит, — я встал в дверях туалета и упер руки в бока. Пока еще костлявые и совершенно не внушительные. Но ростом я в любом случае был выше этой соплюхи, возомнившей себя великой интриганкой. — Так что давай сама. Пока я добрый!
— Автобусы уже не ходят, мне до площади Советов пешком что ли идти? — возмущенно сказала Надя, глаза ее сверкнули.
— Ноги есть, значит дойдешь, — я равнодушно пожал плечами и повернулся к сидящей на полу Лене. — Лен, ты как себя чувствуешь?
— Ленка, скажи ему! — взвизгнула Надя. — Я вообще-то твоя гостья, он не имеет права меня выгонять!
 
— Лена из дискуссии выбывает по состоянию здоровья, — сказал я. — Кстати, почему ты все еще не обуваешься?
— Ты вообще нормальный — девушку ночью на улицу выгонять? — Надя сжала губы в ниточку. — На меня же могут напасть и изнасиловать!
— Там дождь, все гопники по падикам разбежались, — ответил я. — Кроме того, это их проблемы — по вендиспансерам потом бегать.
— Да что ты… Офигеть, ты нахал! — Надя бросилась к шкафу и выхватила оттуда куртку. — Ленка, ну ты… тоже мне, подруга!
Лена сидела на полу рядом с унитазом и раскачивалась вперед-назад, прикрыв глаза.
Надя пулей вылетела за дверь и грохнула ей так, что с потолка посыпалась побелка.
Я закрыл замок на два оборота и вернулся к сидящей в туалете Лене.
— Ты как себя чувствуешь? — повторил я свой вопрос. — Сама до кровати дойдешь?
Девушка повернула ко мне мутноватый взгляд, но сразу же его опустила.
— Мне так стыдно, — пробормотала она.
— Ничего, так бывает, — сказал я. Блин, что за день такой? Опять надо оказывать моральную поддержку или изображать из себя психолога? — Ладно, вижу, что уже вроде ясно соображаешь. Мне пора домой.
— Нет, подожди! — взвизгнула Лена и ухватила меня за руку.
 Глава 14 
— Пожалуйста, не уходи, ладно? — всхлипывая, сказала Лена. — Я… Я боюсь одна. У меня мама в ночь работает, я каждый раз, когда ее нет, кого-то из подруг ночевать зову…
— Ну что ж с тобой делать, — я вздохнул. — Давай так. Я посижу с тобой, пока ты не заснешь, а потом уйду домой. Договорились?
— А может… — Лена посмотрела на меня умоляющим взглядом. Что в сочетании с поплывшей косметикой выглядело прямо-таки драматично. — Ладно, согласна…
Она оперлась на унитаз и встала на нетвердых ногах.
— Мне надо умыться… — пробормотала она.
Я вернулся в гостиную и сел в кресло. Что ж, вряд ли это та Лена, к которой неровно дышал Вова-Велиал. Это явно кто-то из одноклассниц Лариски. Впрочем, кто его знает, чужая душа — потемки. Вроде как, обычное дело, что кто-то из подруг сестры влюбляется в ее старшего брата. Может и брат мог запасть на кого-то из сеструхиных подружек. Это мне настоящему полтос, и смотрю я на нее, как на малолетку. Но объективно-то она хорошенькая. И Вова-Велиал вполне мог и проявить симпатию. Разница в возрасте не так уж и велика.
Ждать Лену пришлось минут десять. От нечего делать, я унес на кухню посуду, сполоснул графин и бокалы. Сунул тарелку с бутерами в низенький «Саратов», обклеенный переводными картинками. Вернулся в кресло.
Она появилась, закутанная с ног до головы в махровый розовый халат, волосы собраны в пучок, с миловидной детской мордашки смыт «боевой раскрас». Глаза, конечно, красные и опухшие, но это ее портило куда меньше, чем стрелки до ушей и болезненные пятна розовых румян во все скулы.
Ее комнатой оказалась та, которая была закрыта. Она была, практически, близнецом комнаты моей сестры, с той лишь разницей, что у Лены было очень много цветов в горшках. Практически оранжерея. Растения свисали с полок, цвели на подоконнике и оплетали решетку из штапика на стене. А в остальном — тахта, шифоньер, письменный стол, книжная полка. И цветные плакаты с Пресняковым, Маликовым и еще какими-то «звездными мальчиками».
На расстеленной постели рядом с подушкой — потрепанный плюшевый заяц. Милота какая!
Больше Лена не пыталась вести себя как роковая соблазнительница. Кажется, ей даже вспоминать об этом не хотелось. Под халатом обнаружилась фланелевая пижамка весьма пуританского вида. На меня она старалась не смотреть. Забралась под одеяло и прижала к себе игрушку.
— Ну что, сказку тебе на ночь рассказать? — усмехнулся я, усаживаясь рядом на стул.
— Ты смеешься надо мной, да? — жалобно проговорила Лена.
— Ничуть, — я подмигнул. — Сказки на ночь я сейчас бы послушал. Только вряд ли мне кто-то будет их рассказывать.