Белоснежка (СИ)

Его перестали бить, но место удара пылало огнем, а чужие пальцы на теле стали просто невыносимы.
Вокруг него снова засуетились, хлопнула дверь, послышались ругательства, крики. Чимин сполз на пол. Его вырвало, перед глазами все еще плыло и кружилось, а собственная одежда вдруг стала душить, впиваться маленькими иголками, и на фоне растекающейся боли на ягодицах она начинала сводить с ума.
— Лухана сюда, живо! — заорал кто-то над ухом.
Кёнсу — мелькнуло в голове, но быстро исчезло из-за новых прикосновений. Его пытались перевернуть, осмотреть, но кожу словно сдирали заживо, и Чимин снова заорал. От запаха альфы и боли его снова вывернуло наизнанку. В голове что-то лопалось. Чимин до крови прикусил губу, стараясь не чувствовать.
— Что случилось? — вихрем залетел в комнату Лухан.
Его запах был менее противным, но все равно назойливым и неприятным.
— Эти идиоты решили устроить ему вендетту. Ударили пару раз розгой и клянутся, что больше ничего не делали и сами не понимают, почему он стал так реагировать. Что с ним?
Запахов было так много, они смешивались, сковывали и проникали внутрь смертельным ядом.
— Скорее всего, после первой ночи с альфой стала просыпаться его сущность Белоснежки, — нервно ответил Лухан. — Твою мать, я же предупреждал его об этом!
Чимин укол в руку ощутил так, словно его острой спицей проткнули насквозь. Он снова закричал, стараясь избавиться от новой боли, но Кёнсу его удержал на месте.
Новое прикосновение. Новая боль.
— Чимин! — крик Сокджина ударил по барабанным перепонкам кувалдой.
— Не трогайте его! — потребовал Лухан. — У него повысилась чувствительность. Его нужно везти в больницу.
— Я уже вызвал скорую. Они должны подъехать с минуты на минуту.
Среди всего этого хаоса из боли, голосов и запахов Чимин почувствовал нечто другое — легкое, приятное. Аромат был ему незнаком, но он успокаивал, унимая внутреннюю панику.
Чимин потянулся к источнику спокойствия, но от движения снова стало так резко больно, что он невольно захныкал, вновь сворачиваясь на полу.
Сокджин не знал, что делать. Он в ужасе смотрел на страдающего мальчика, даже не представляя, насколько, должно быть, тому сейчас больно и страшно. Он совсем не ожидал, что организм Чимина проснется так внезапно, после первой же ночи с альфой. Острая беспомощность и невозможность хоть как-то помочь выбивала его из колеи. Лухан и Кёнсу выглядели не менее растерянными, впервые сталкиваясь с подобной ситуацией. Благо Хонсу с остальными сбежали, иначе Сокджин убил бы их голыми руками! Из-за этого Чон Чонгука у омег просто помутнение рассудка какое-то произошло! Никогда прежде бабочки в борделе не устраивали подобные линчевания. Были, конечно, стычки и сцены зависти, когда клиенты выбирали тех или иных омег, но никогда они не перерастали в рукоприкладство.
Сокджин, переживая за Чимина, совсем забыл о Юнги, который с непроницаемым лицом стоял в проеме двери. Сокджин мысленно проклял то мгновение, когда ему в голову пришла идея познакомить Юнги с Чимином. Юнги нужна была встряска. Нужно было что-то, что заставило бы его вылезти из панциря «я в порядке», а встреча с Белоснежкой должна была стать тем самым толчком к чему-то новому. Но сейчас, видя взгляд Юнги, направленный на Чимина, Сокджину хотелось побиться головой об стену. Сложно даже представить, что сейчас чувствует Юнги, видя страдания Белоснежки.
Через несколько долгих, натянутых минут приехала бригада врачей. Они вкололи Чимину еще снотворного, обезболивающего и увезли в клинику.
========== Глава 6 ==========
Чимин протяжно застонал. Все тело простреливало уже знакомой, раздражающей болью. К его руке была подсоединена игла, от которой в голове происходили маленькие ежесекундные взрывы. Двигаться было чертовски трудно, словно все внутренние органы разом заполнили бетоном, а сверху на грудную клетку положили железную плиту, которая размазывала его по койке.
— Юнги, я прошу тебя! — голос Сокджина за приоткрытой дверью палаты прозвучал умоляюще.
 
— Нет.
Чимин напрягся, услышав резкий ответ уже знакомого альфы.
— Всего на несколько дней, пока у него не пройдет приступ, — продолжил Сокджин.
— Ты не можешь меня просить. Не впутывай меня в это дерьмо.
Голоса звучали приглушенно, но Чимин слышал каждое слово, хотя и не понимал, о чем они спорят.
— Я бы никогда не стал тебя просить, но сейчас у меня просто нет выхода. Я не могу бросить мальчика на произвол судьбы. Ему сейчас и так сложно, пойми. Он ничего не знает о себе и своей сущности, у него даже течки не было, ты понимаешь? Чимин совсем еще ребенок, он не справится в одиночку.
— Так возьми его к себе, в чем проблема?
— Ты знаешь в чем. Ему нужно присутствие альфы, который знал бы, что делать.
Чимин снова попытался пошевелиться. Он не хотел, чтобы из-за него ругались.
— Очнулся? — раздалось совсем рядом.
Чимин вздрогнул и повернул голову. К нему подошел Бэкхён. Парень выглядел неважно — заспанный, бледный и осунувшийся.
— Привет, — улыбнулся ему рыжий.
— Привет, — облизнув пересохшие и искусанные губы, ответил Чимин. — Где я?
Бэкхён, услышав голоса за дверью, закрыл ее и вернулся к нему.
— В клинике. Как себя чувствуешь? — обеспокоенно спросил он.
— Иглу. Чувствую.
— Да? А врачи сказали, что ты ничего не будешь ощущать как минимум еще часов пять. Ну и напугал ты нас, малыш.
— Простите.
— Это не тебе надо просить прощения, а мне. Прости, что меня не было так долго, я должен был остаться с тобой после той ночи, — с грустью произнес Бэкхён. — Но обстоятельства вынудили меня уехать.
— Ты мне не нянька, — слабо возразил Чимин. — Все в порядке.
— Нет, Чимин, — отрицательно покачал Бэкхён головой. — Я привел тебя в бордель и должен был проследить за тобой. Знаешь, после всего, что произошло, мне уже начинает казаться, что старикашка Пак был прав.
— В чем? — бездумно спросил Чимин. Ему не нравилось виноватое выражение на лице Бэкхёна. Рыжий ведь действительно ни в чем не виноват.
— В том, что отобрал моего ребенка. Из меня, действительно, паршивый вышел бы папа, — ломко улыбнулся Бэкхён.
Чимин в шоке смотрел на старшего. Ребенок? У Бэкхёна есть ребенок?
— Удивлен? — хмыкнул Бэкхён. — Это старая история. Я залетел по молодости. Альфа оказался из богатой семьи, которым не нужен был босой «цветной» омега, шатающийся по клубам. Они забрали у меня ребенка и отдали его кому-то, типа наказали за то, что я испортил их сыночка. Я пытался его отыскать, но без денег и влиятельных знакомых ничего не мог поделать. Когда стал достаточно зарабатывать, нанял детектива. На днях появились первые результаты, и я помчался на встречу с ним. Прости, Чимин. Я должен был остаться с тобой.
— Ты нашел его? — спросил Чимин, сглотнув комок в горле. Вспомнился собственный родитель, который бросил, отдал дяде, как ненужную игрушку, не приносящую удовольствия.
— Пока только узнали, в какой детский дом его сдали. Ох, черт. Не расстраивайся, малыш, — Бэкхён потянул к нему руки и тут же отдернул. — Нам сказали, что тебя пока нельзя касаться, — ответил он на озадаченный взгляд. — Все хорошо. Я тебе рассказал, чтобы ты не думал, будто я просто сбежал от тебя после той ночи.
— Я не думал о тебе плохо, — сообщил Чимин. Он до сих пор был уверен в том, что Бэкхён ничего ему не должен.
— Ты хороший мальчик. И довольно-таки популярный, — шутливо произнес Бэкхён, снова надевая маску веселого человека. Чимин понял, что больше о своей настоящей личности он не скажет ни слова. — До сих пор поверить не могу. На тебя запал сам Ледяной принц! Да по Чонгуку все омеги Сеула сохнут!
— Хён, — жалобно застонал Чимин, не желая слышать ничего подобного. Черт. Он даже этого Чонгука не хотел вспоминать.
— Эй, мы даже не поговорили о твоем первом сексуальном опыте, — продолжил Бэкхён игриво.
— И мы не будем об этом говорить.
— Хорошо, хорошо. Слышал, Чонгук приезжал сегодня в бордель, спрашивал о тебе, — добил его Бэкхён. — Кажется, ты ему понравился.