Белоснежка (СИ)

— Привет, — широко улыбнулся парень с фотографий.
— Привет, — неуверенно ответил Чимин, не зная, как ему быть.
— Можно? — уже войдя в спальню, спросил парень. — Меня зовут Ким Тэхён. Я сосед Юнги-хёна.
— Чимин.
Больше и добавить было нечего. Потому что он — никто, и оказался в этой квартире чисто случайно.
— Рад знакомству, — Тэхён протянул руку и, не успел Чимин сделать ответный жест, быстро отдернул ее. — Ой, прости. Я чуть не забыл. Мне сказали, что к тебе нельзя пока прикасаться. Ты и правда блондин. Круто. Ты красивый.
Чимин растерянно смотрел в ответ, не зная, то ли обижаться, то ли благодарить за комплимент.
— Юнги запретил мне подходить к тебе, — с обезоруживающей честностью произнес Тэхён. — Но мне любопытно до смерти посмотреть на омегу хёна.
— Что?
— Хён никогда не приводил омег домой. Да я его даже не видел ни с кем, а тут ты, и вы… эм… вместе столько дней проводите. Мне очень хотелось посмотреть на того, кто украл сердце хёна.
— О. Нет. Все не так, — замахал руками Чимин. — Мы не в таких отношениях.
— Да брось. Нечего скрывать, — отмахнулся Тэхён. — На тебе его запах.
— Мы не встречаемся, — снова попытался объяснить Чимин, но, кажется, сделал только хуже. Потому что со стороны все выглядело паршиво. Он, не встречаясь с альфой, так просто провел с ним течку и вытворял такое, что вспоминать стыдно. Кем это делало его? Шлюхой?
— Оу. Правда? — удивился Тэхён. Он сел на крутящийся стул и подъехал ближе к кровати. — Я думал, вы вместе. Странно. Юнги обычно не выносит течных омег. А это правда, что у тебя настолько повышена чувствительность?
Бесцеремонность парня ставила в тупик.
— Эм… да.
— Говорят, это особенность Белоснежек.
— Вроде того. Ты живешь с Юнги-щи?
— Ты говоришь так официально. Вы серьезно не вместе?
— Нет. Он мне просто… помогает.
— Жаль. Мы с хёном соседи уже два года.
Тэхён стал рассказывать о том, как приехал из Тэгу в Сеул, мечтая стать айдолом, как на вокзале у него украли все деньги, как он провел ночь в полицейском участке и как его потом забирал оттуда Юнги. Оказалось, что Мин тоже из Тэгу и его бабушка знакома с бабушкой Тэхёна, которая и уговорила парня присматривать за внуком.
Чимин за десять минут узнал почти всю историю жизни Тэхёна. Парень оказался болтливым и откровенным, как-то умудрившись за столь короткое время перейти из категории «незнакомец» в «друг». С ним было на удивление просто и комфортно, обычно Чимин таким похвастаться не мог. Чем старше он становился, тем тяжелее ему было с людьми, но Тэхён заражал своим дружелюбием и подкупал тем, что разговаривал с ним, как с брюнетом, словно и не стояло между ними отвратительного слова «Белоснежка».
Тэхён говорил за двоих, словно чувствовал, что Чимину нужно время освоиться в обществе нового человека. Он будто и не замечал молчаливости своего собеседника, лишь изредка задавал незначительные вопросы и снова продолжал рассказывать забавные случаи своего переезда в Сеул. Чимину нравилось слушать парня, который отвлекал его от неприятных ощущений в теле, но внезапно все изменилось.
Неожиданная волна судороги свела ноги и руки, покрывая его иголками. Чимин резко выдохнул, завалившись набок.
— Чимин! — Тэхён испуганно вскочил со стула и бросился к нему. — Что такое? Тебе плохо?
От его прикосновений стало в сотни раз хуже. Хватка казалась такой сильной, что перед глазами поплыли цветные круги. Тэхён что-то кричал, дергал его за плечо, пытаясь привести в себя, но делал ситуацию еще плачевнее. Дышать стало тяжело, а боль скручивала в тугой узел.
— Юнги, — прохрипел он едва слышно. Из глаз брызнули слезы от острой гиперчувствительности. — Н-не трогай, — выдавил Чимин из себя по слогам, пытаясь уйти от прикосновений. Всего стало так много, что тошнота подкатывала к горлу. Перед глазами стало расплываться, и Чимин был почти уверен, что его сейчас вырвет.
У него так сильно заныло в паху и в сосках, будто кто-то навесил на него гири в сто килограмм. Тэхён, наконец, оставил его в покое и выбежал из комнаты, крича своего соседа.
 
Запах Юнги Чимин уловил, едва тот переступил порог квартиры.
— Там… там Чимин… ему плохо стало внезапно. Я не трогал его, он просто завалился набок неожиданно и стал задыхаться, — испуганно затараторил Тэхён вернувшемуся Юнги.
Кажется, тот понял не сразу. Но Чимин не винил его, он был благодарен и тому, что есть. Что Юнги отлучился ненадолго, что вернулся.
Альфа ворвался в спальню сразу, на ходу избавился от кроссовок и забрался на кровать. Чимин не хотел выглядеть жалким при Тэхёне, только от облегчения его буквально затрясло.
— Закрой дверь с той стороны, — приказал Юнги застывшему в проеме шокированному парню.
— Но…
— С ним все будет в порядке. Выйди, — требовательно повторил Мин.
Тэхён послушался. Ушел, оставляя их вновь наедине.
— Блять. Я забыл про тебя, — виновато произнес Юнги и чуть тише, словно оправдываясь, добавил: — Сигареты закончились.
Чимин прикладывал огромные усилия, чтобы не двигаться. Он полной грудью дышал запахом альфы, ожидая окончания приступа, но напряжение в теле не проходило, оно стало другим, принимало новую форму, трансформировалось в нечто другое.
— Тебе достаточно моего присутствия или нужно что-то еще? — спустя минуту спросил Юнги.
— Все хорошо, — дрожа, как в лихорадке, шепотом ответил Чимин. Он так и лежал, свернувшись на краю кровати.
— Оно и видно. Мы это уже проходили. Я не могу трогать тебя, но это не значит, что ты не можешь трогать меня, — произнес Юнги серьезным, спокойным тоном.
Больше всего Чимину хотелось сейчас поцеловать его. У него горели губы от того, насколько сильным было это желание. Но не мог же он вот так просто воплотить подобное! Сейчас мозг не был затуманен течкой, но ее последствия до сих пор будили совсем непристойные мысли, от которых становилось стыдно и неудобно.
— Ты возбужден, — сообщил Юнги очевидный уже факт. — Я чувствую запах.
— Простите, — залившись краской, Чимин попытался отодвинуться, но тело отказывалось слушаться. Оно тянулось к альфе, вопреки здравому смыслу, гордости и остаткам самоуважения.
— Глупо извиняться за физиологию, это естественно. Ты еще дня два-три будешь реагировать на меня таким образом.
Чимин отказывался в это верить. Он не животное, чтобы так вести себя, он не станет набрасываться на альфу, как обезумевшая самка. Он — мужчина, пускай и омега, но мужчина, который может потерпеть и переждать. Но внутренний голос ехидно напоминал о том, как он стонал и заползал на альфу совсем недавно.
— Собираешься терпеть? — спросил Юнги. Лучше бы он молчал. От его голоса внутри все сжималось, а между ног начинало так сильно пульсировать, что приходилось стискивать зубы, чтобы не застонать от неприятных ощущений.
— Мне вообще-то фиолетово, но тебе должны были сказать о том, чем это может закончиться.
Чимину ничего об этом не говорили. Он вообще не знал ничего ни о течке, ни о своих особенностях. Его молчание Юнги понял правильно.
— Я могу уйти сейчас. Но ты странно реагируешь на отсутствие моего запаха. Скорее всего, тебе снова станет плохо из-за недавнего приступа, хотя возбуждение спадет. Я могу остаться. Приступ вскоре притупится, но возбуждение не пройдет. Будешь сдерживаться — оно будет усиливаться. И тебе уже будет недостаточно легкой стимуляции, потребуется полноценный секс. Это не было бы проблемой, не будь ты Белоснежкой. Сейчас ты впадешь в кому от члена в заднице, как бы нелепо это ни звучало.
Чимину не нравилась ни одна из описанных перспектив, но что-то подсказывало — альфа знает, о чем говорит. Делать первый шаг, когда соображаешь, намного труднее.
Чимин не знал, с чего ему начать, поэтому лишь немного сдвинул руку в сторону альфы, ближе к его пальцам. Юнги ничего не предпринимал в ответ, размеренно, спокойно дышал и ждал. Казалось, его совсем не волнует то, что рядом с ним находится течный омега. Чимин подумал о том, что он совсем бракованный какой-то. Он слышал в школе, что альфы теряют голову, если чуют рядом течного омегу. Юнги же оставался собой, и Чимину от этого почему-то было немного горько.