Успех подкрался незаметно

Через минуту я, как живое воплощение Архимеда, пулей выскочила из ванны и, разбрасывая вокруг клочья пены, принялся хвататься то за брюки, то за полотенце. Наконец с трудом приняв более-менее приличный вид, я влетела в каюту, подскочила к двери и, полностью игнорируя удивленные вопросы, принялась самозабвенно барабанить ногами по раритетному дереву.
Устроенный мною дебош сразу же привлек внимание, в каюте появился один из охранников и лениво поинтересовался:
— Нy, что здесь за шум?
Я встала по стойке «смирно» и отрапортовала:
— Простите, но мне срочно нужно связаться с адмиралом Венелоа, это жизненно важно.
Пират кивнул и склонился к браслету рации. После непродолжительных переговоров он кивнул мне:
— Пойдемте. Ради вас надеюсь, что это действительно важно.
С трудом стараясь не сорваться на бег, я проследовала за провожатым в адмиральскую каюту. Судя по тому, что мы и не подумали постучаться, а даже для приличия не замедлив темпа, вошли внутрь, герцогу было не до глупых: «Кто там?». Так и оказалось — первая фраза, донесшаяся до моего слуха, была сухая констатация факта, произведенная майором Уилкинсом.
— Мат.
Вслед за этим раздалось недовольное ворчание и незнакомый голос, обладателя которого надежно скрывала спина моего конвоира, произнес:
— Что ж, сам виноват. Голова слишком занята текущими проблемами.
К этому моменту я уже получила некоторую возможность обозреть помещение и уставилась на сидящего напротив майора впечатляющих размеров мужчину, который тем временем продолжил:
— Попробую взять реванш, — затем встал, подошел к шкафу и извлек из его недр шахматную доску. — Взгляните, Джек, что я утром обнаружил в багаже имперских гостей.
Тут вроде бы настал самый подходящий момент выйти на сцену с триумфальными откровениями, тем более что я стопроцентно знала об отсутствии у членов компании Гвен даже минимального интереса к древней и сложной игре. Но герцог с майором были настолько увлечены друг другом, полностью игнорируя наше присутствие, что я рассудила: вот прекрасная возможность проверить чистоту помыслов майора.
Тем временем адмирал подошел к столику и протянул Уилкинсу свой трофей. Тот, ни секунды не колеблясь, открыл доску и протянул руку к черному ферзю. Сочтя увиденное достаточным, я шагнула вперед и громко произнесла:
— Майор, на вашем месте я бы поостереглась прикасаться к данному произведению искусства.
Рука Уилкинса отдернулась, и головы всех присутствующих, как по команде, повернулись ко мне.
— Макс, подождите за дверью, — скомандовал майор, и когда его распоряжение было выполнено, представил нас с адмиралом друг другу: — Антуанетта д'Эсте. Герцог Реналдо Венелоа.
— Очень приятно, сэр, — пробормотала я. Герцог же, не сводя с меня взгляда холодных черных глаз, спокойно поинтересовался:
— Не соблаговолите ли, мисс, объяснить причину вашего появления и достаточно вольного поведения?
Думаю, адмиралу вряд ли могло прийти в голову соображение, что если со мной разговаривать пренебрежительно, пусть даже и в столь вежливой форме, то я мгновенно утрачиваю всякий страх и почтение перед общественным положением, возрастом, даже физической силой собеседника и пускаюсь во все тяжкие.
Услышав вопрос в таком стиле, я немедленно воспряла духом, расправила плечи и, задрав нос, бодро спросила:
— С какого именно пункта прикажете начать?
Герцог оглядел меня с головы до ног удивленным взглядом, дескать, что это за пигалица тут пищит, и куда более дружелюбно ответил:
— Если не сложно, разъясните ваши рекомендации относительно этих шахмат.
Я послушно пересказала подслушанный ночной разговор и свои выводы, закончив примерно так:
— Откинув несколько малореальных вариантов, я пришла к заключению: единственным способом, посредством которого заговорщики могут попытаться вас отравить, являются шахматы, благо ваш интерес к этой игре общеизвестен. Непонятным оставалось только одно, как заставить вас прикоснуться к любовно подготовленному комплекту, а мысль, что злоумышленники рискнут использовать находящийся в вашей каюте, я отмела сразу. Но десять минут назад все встало на свои места. Действительно, эти фигурки, — я указала на адмиральский трофей, — настолько хороши, что истинный любитель не сможет пройти мимо. Оставалось только изловчиться и подсунуть их вам. Что характерно, получилось.
Я закончила, адмирал с майором смотрели на меня широко раскрытыми глазами, как будто узрели говорящий экспонат кунсткамеры. Затем они абсолютно синхронно повернули головы и уставились друг на друга. Тишину нарушил Уилкинс:
— Знаете, герцог, а это вполне может оказаться правдой. — После чего, повернувшись ко мне, он добавил: — Если вы больше ничего не хотите нам сообщить, то будьте любезны вернуться в каюту, через некоторое время мы продолжим беседу.
Я кивнула, покинула адмиральские покои и вслед за Максом направилась обратно, лишь на полпути сообразив, что хотела попроситься к Этьену, но не возвращаться же в самом деле.
Следующие три часа прошли не то чтобы скучно — общество вечно щебечущей Гвен так назвать при всем желании не получится, — но достаточно занудно. После того, как она выпытала у меня всю историю в мельчайших подробностях и утихли ахи с охами, я поинтересовалась, откуда у Гвен, собственно, взялись злосчастные шахматы. Невинно хлопая глазами, наша умничка сообщила потрясающую новость — она, дескать, не помнит. Мол, начала рыться в сумке и на тебе, лежат.
— Надеюсь, ты их не трогала? — испуганно спросила я.
— Не люблю шахматы, — сморщила носик Гвен, — слишком уж долго. Я просто кинула их на столик и даже не заметила, как они исчезли.
— Я заметил, — вмешался Алекс. — Адмирал их сразу углядел, открыл, хмыкнул и сообщил, что возьмет себе. Возражений не последовало, и он их унес.
— Ясно, — протянула я. — Гвен, подумай хорошенько, как они оказались у тебя?
— Да не знаю, что ты пристала, — огрызнулась дива. — И вообще я устала, пойду подремлю.
— Отличная мысль. Последую, пожалуй, твоему примеру.
Я направилась в противоположную сторону и мирно прикорнула на стоящей там тахте.
Разбудил меня все тот же Макс, которому было велено доставить мисс д'Эсте на высочайшую аудиенцию. Оказавшись в третий раз за день в адмиральской каюте, я наконец смогла толком разглядеть ее хозяина. Герцог поражал воображение. В первую очередь размерами, Этьен по сравнению с ним казался жалким недомерком. Внешность адмирала целиком и полностью соответствовала его репутации: жесткий, порой жестокий — лицо Реналдо Венелоа было словно высечено из мрамора. Хотя в одном прослеживалось несомненное сходство с Этьеном: в глазах герцога отражались все те эмоции, существование которых не проявлялось ни в мимике, ни в жестах. Убедившись, что осмотр его персоны закончен, гостеприимный хозяин махнул рукой:
— Садитесь. Не хотите вина?
— Мартини, если можно, — попросила я, устраиваясь поудобнее в кресле напротив. — А где майор?
Герцог наполнил бокал, бросил туда пару кубиков льда и ответил:
— На главной базе, в лаборатории. Как раз перед тем, как я послал за вами, он сообщил, что шахматная гипотеза блистательно подтвердилась, — я обязан вам жизнью. Поэтому для начала можете попросить меня об услуге.
Задачка самая что ни на есть тривиальная — за пару минут придумать, чего бы такого похотеть от короля космических пиратов. Первая мысль была проста: пара миллиончиков, один себе, второй Этьену. Затем аппетиты поумерились до одного. Дальнейшие размышления показали, что не в деньгах счастье, смыться в компании доктора — идея получше, а вслух я проныла жалобным голосом:
— Не могли бы вы отправить меня назад, на Рэнд?
Ответ герцога отлично сочетался с его предыдущей фразой. Тоном, не оставляющим места для дальнейших дискуссий, он отрезал:
— Об этом не может быть и речи.
 
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
 
Гпава 1
«Хорошие новости плохими не бывают», — поперхнувшись мартини, подумала я. Забавно, но свои плюсы нашлись даже в этом неприятном для органов дыхания событии — пока я судорожно фыркала и откашливалась, мой разум, а также импульсивная натура получили необходимую передышку, поэтому герцог не услышал всего того, что я в горячке собиралась ему наговорить, и, как следствие, временно моя особа осталась цела и невредима.