Беловодье (СИ)

Идея выглядела очень заманчиво, вот только подспудно что-то мешало парню ее принять. Дело даже не в ответственности, а в простоте и суровости нынешних нравов.
— Вот только кто гарантирует, что они сдержат свое слово? Точнее, как долго они станут это слово держать? Год? Два? Три?
По всему выходило, что фигура такого калибра как Великий Кормчий слишком опасна для них. Заговорщики все время будут опасаться какого-то подвоха со стороны верховного волхва.
— А раз так, то от меня в какой-то момент решат избавиться…
Алексея вновь затрясло и стало не хвать воздуха.
— Хр-р… Хрен им! — зарычал он. — Хрен им в рыло, а не комиссарского тела!!!
Из избушки пресветлого раздался рык разъяренного медведя, так что проходившие мимо люди отшатнулись в сторону творя защитные символы.
Алексей же, распалив себя и пометавшись по своей жилплощади диким зверем, в ярости круша все что можно было сокрушить, вновь стал успокаиваться и связно мыслить.
— Но вопрос остается… что мне делать? Как сокрушить своих врагов? Кому можно довериться?
И тут Алексей с ужасом понял, что доверять он не может никому кроме как Матрене, ну и Феодоре, но последняя вообще никто и звать никак если уж на то пошло. А что до Матрены… то, что она может по сути? Да ничего.
Воевода Останин? А где гарантия, что его уже не соблазнили «боярской шапкой»?
Про Гюряту и Сенку и вспоминать нечего, эти точно лягут под Лукьяна и станут его натуральными цепными псами — дружиной.
Вот и получается, что силовикам довериться нельзя, а значит с их помощью арестовать смутьянов не получится.
— Скорее всего меня самого скрутят… Вот кстати, почему до сих пор не скрутили? Чего медлят? Не договорились?
Приведя себя в порядок, Алексей отправился обратно к Матрене, она единственный человек с которой он мог обсудить ситуацию. Она ведь совсем не дура, по крайней мере ее ума уже один раз хватило, чтобы возвысить его в глазах людей превратив в волхва коего принял сам Велес. Так что и сейчас могла чего умного сказать. Опять же, много общается с людьми и могла что-то заметить, просто не придав этому какое-то значение, но в свете подозрений ее наблюдения могут заиграть новыми красками.
— Елисей… Что с тобой? — сразу заметила неладное в облике парня женщина.
— Нормально все со мной… просто я тут надумал всякого разного и надо с тобой обсудить, а то может напраслину возвожу…
— О чем ты?
— Скажи, из жен сыновей старост никто не болеет?
Матрена сильно удивилась.
— К чему этот вопрос?
— Просто ответь…
— Ну есть парочка…
— Сильно хворые? Могут умереть?
— Елисей, скажи, что происходит! — не вытерпела Матрена. — Для чего тебе подобное знать?
— В общем, появилось у меня подозрение, что меня в лучшем случае скоро попытаются сместить, сделав марионеткой…
Ну и дальше Алексей рассказал о своих подозрениях.
—…Вот такие дела, Матрена.
— Хм-м… я, кстати, тоже удивилась тому обстоятельству, что Лукьян не стал пытаться выдать свою дочь за тебя… — после короткой паузы, с хмурым видом сказала Матрена. — Тут он сплоховал… надо было хотя бы для вида попытаться свою дочь за тебя выдать… хотя бы после того, как стало ясно, что Федор — это Феодора и у вас что-то наклюнулось, чтобы ты сам отказался от Анны.
— Верно, не додумал. Но как говорится, и на старуху бывает проруха… Так что там с больными женами сынков влиятельных старост? Есть столь тяжело болеющие, что могут вскорости умереть?
— Нет… но ведь всегда может наступить резкое ухудшение…
Алексей только поморщился, пусть не слишком явное, но подтверждение догадки появилось.
— Как думаешь, почему медлят? — спросил он.
— Не знаю… если ты прав и заговор действительно есть, то… не знаю. А с другой стороны, зачем им спешить? Как известно, спешка важна лишь при охоте на блох…
— К чему ты?
— Думаю, они еще не сильно уверены в своих силах… Если Лукьян действительно стоит во главе заговора, то думается мне он еще не набрал достаточно сторонников… ведь для значительной части глав родов старые порядки с боярами и князьями действительно поперек горла… они будут против, а стоит заговорщикам лишь чуть ошибиться и эти старейшины нанесут свой сокрушительный удар взбунтовав народ.
 
— Хм-м… и что могло бы их спровоцировать на такое жесткое ответное действие?
— Да что угодно… Это простых людей можно дурачить Беловодьем… старосты и особенно сам Лукьян на такое не поведутся и понимают, что мы приплыли совсем не в райскую землю, здесь тоже не все просто, как с погодой, так и с инородцами. И вот если вдруг случится непогода и погибнет урожай, то противники Лукьяна могут сказать, что это все из-за них, наказание бога из-за того, что заговорщики решили возродить нечестивые порядки с боярами и князьями от которых они бежали…
— Тут-то их народ и порвет, — криво усмехнулся Алексей.
— Верно.
— Значит думаешь, они не станут меня трогать до окончания сбора урожая?
— Вероятно… К тому же я думаю, что им нужно тебя как-то дискредитировать в глазах людей, чтобы у народа было меньше поводов возмущаться… и верить тебе.
— К чему такие сложности? Не проще ли просто убить?
— Иная простота — хуже воровства. Противники могут этим воспользоваться, обвинить в твоей смерти и поднять людей.
Довод показался Алексею слабеньким, но в целом принял.
— А в идеале самим возжелать крепкого княжеско-боярского правления…
— Только что они могут такого сделать, чтобы подмять таким образом людей под себя?
— Внешняя угроза… Спровоцировать местных на нападение…
— Точно… Проклятье! Этого нам никак нельзя допустить!
Матрена кивнула.
— Осталось добыть доказательства, что заговор действительно существует, — произнес Алексей. — Будет смешно и глупо, если вдруг окажется, что все это досужие домыслы.
Матрена и Алексей замолчали, задумавшись над тем, как и где можно достать доказательства, но в голову ничего не приходило. Болтать заговорщики не станут, а провести какую-то сложную комбинацию… парень не чувствовал в себе таких талантов, да и опасно, чуть ошибешься и спровоцируешь противника на активные действия.
— Значит будем действовать по-простому, иногда без подобного «хуже воровства» никак… — задумчиво протянул Алексей.
11
Лукьян Леонтьевич в последнее время чувствовал необыкновенный душевный подъем, что придавало ему сил, он слово помолодел, сбросив пару десятков лет, даже физически себя как-то крепче стал чувствовать, легче дышать и даже нет-нет да заглядывался на молодух. Впрочем, знающий человек сказал бы, что виной тому еще и здоровая диета, и сбросил он не двадцать лет, а килограмм, ведь обжираться жирной и вредной пищей по своему обыкновению, как привык до момента отплытия он уже не имел возможности, приходилось питаться тем, что и прочие ели и те порции, что выдавали остальным…
Что до эмоционального подъема, то тут тоже причины имелись. Вынужденный выход из боярского сословия (вотчинные земли пришлось поделить столь мелко, что они уже не давали необходимого дохода) и переход в презренные купцы довлел над ним все это время, угнетая психику, отравляя словно медленный яд, и лишь любимая дочь удерживала его на плаву. Но теперь все могло измениться в лучшую сторону. Переселение в так называемое Беловодье открывало перед ним и его потомками отличные перспективы возвышения.
— Лукьян Леонтьевич, пресветлый просит вас зайти к нему, — заскочив в теремок купца сказала Феодора.
Лукьян мысленно поморщился.
«Как было бы всё проще с этим так называемым пресветлым, не будь он таким… глупцом, — подумал купец. — Со всех сторон отличный парень, но какие же идеалистические глупости он исповедует!»
Несмотря на то, что Лукьян в прошлом являлся новгородским боярином, патриотом Новгородской республики, но идеи народовластия с реальной выборной системой ему были глубоко чужды. Собственно демократия в Новгороде всегда по сути являлась лишь видимостью, всем всегда заправляли бояре, просто умело манипулируя толпой. Подняться на какие-то значимые должности из низов было просто невозможно.