Лучший друг Бога
Остановившись у телефона-автомата, Дзета позвонил; разговор состоял лишь из нескольких малопонятных выражений.
– У него есть? – спросил Дзета. – Он там? Ладно. Ну, порядок. Спасибо. Пока. – Он повесил трубку. – Не нравится мне играть в эти игры, – сказал он. – Когда звонишь по телефону. Можно рассчитывать только на то, что за один день делается столько телефонных звонков, что все им просто не зафиксировать.
– А как же закон Паркинсона? – спросил Ник, пытаясь спрятать свой страх за ложной бравадой. – «Если что-то может произойти...»
Забравшись обратно в скиб, Дзета ответил:
– Этого еще не произошло.
– Но в конечном итоге...
– В конечном итоге, – заметил Дзета, – смерть до всех нас доберется. – Он запустил двигатель скиба, и они снова круто взмыли вверх.
Вскоре они оказались над обширными жилыми районами города; нахмурившись, Дзета стал вглядываться вниз.
– Все эти чертовы дома похожи, как близнецы, – пробормотал он. – С воздуха их хрен различишь. Но это и хорошо; он спрятался в самой гуще этих десяти миллионов преданно верящих в Уиллиса Грэма, Аномалов, Новых Людей и всю остальную лажу. – Скиб внезапно спикировал. – Вот сюда, – сказал Дзета. – Знаешь, а это пиво меня зацепило – правда зацепило. – Он ухмыльнулся Нику. – А ты похож на чучело совы – твоя голова, кажется, может сделать полный оборот вокруг шеи. – Он захохотал.
Они опустились на крышу, на посадочную площадку. Кряхтя, Дзета выбрался из скиба; Ник выбрался тоже, и они направились к лифту. Понизив голос, Дзета сказал:
– Если нас остановят офиданты и спросят, что мы здесь делаем, мы скажем, что хотим отдать одному парню ключи от скиба, которые мы забыли отдать ему, когда ставили на прикол его скиб.
– Но это же ерунда, – возразил Ник.
– Почему ерунда?
– Потому что если бы у нас были ключи от его скиба, он не смог бы вернуться сюда.
– Хорошо, мы скажем, что это второй набор ключей, который он просил нас заказать для него – точнее, для его жены.
На пятидесятом этаже лифт остановился; они прошли по устланному коврами коридору, никого не встретив. Потом Дзета внезапно замедлил шаг, быстро огляделся по сторонам и постучал в дверь.
Дверь отворилась. За ней стояла девушка – невысокая и черноволосая, с каким-то странным, хулиганистым обаянием; с курносым носом, чувственными губами, элегантным овалом лица. От нее веяло женской магией; Ник сразу же это уловил. «Ее улыбка вспыхивает, – подумал он, – освещает все ее лицо, пробуждая его к жизни».
Дзета, похоже, был не слишком рад видеть ее.
– А где Дэнни? – спросил он негромко, но внятно.
– Входите. – Она растворила дверь. – Он скоро будет.
Несколько обеспокоенный, Дзета вошел, жестом показав Нику следовать за ним. Он не стал представлять их с девушкой друг другу, а вместо этого прошел через гостиную прямо в ванную комнатушку, затем в отгороженный закуток гостиной, служивший кухней, прокрадываясь, как большая кошка.
– Здесь все чисто? – вдруг спросил он.
– Да, – кивнула девушка. Она взглянула снизу вверх в лицо Ника. – Я тебя раньше не видела.
– У тебя здесь что-то нечисто, – сказал Дзета; он стоял у мусоропровода, шаря там рукой; внезапно он вынул оттуда пакет, который был прикреплен где-то внутри. – Ну и лопухи вы, ребята.
– Я и не знала, что он там, – резко и твердо ответила девушка. – Все равно, он был закреплен так, что, если бы какая-нибудь ищейка и прорвалась в дверь, мы легко смогли бы сбросить его вниз, и никаких улик бы не осталось.
– А они закупорили бы мусоропровод, – бросил Дзета. – И поймали бы пакет где-нибудь на втором этаже, до того, как он попал бы в печь.
– Меня зовут Чарли, – обращаясь к Нику, сказала девушка.
– Девушка по имени Чарли? – удивился он.
– Шарлотта. – Она протянула руку для пожатия. – Знаешь, а я, кажется, догадалась, кто ты такой. Ты нарезчик протектора у Дзеты в мастерской.
– Да, – кивнул он.
– И тебе нужна подлинная брошюра? А платить за нее будешь ты или Дзета? Ведь Дэнни больше не намерен отпускать в кредит; ему нужны юксы.
– Заплачу я, – сказал Дзета. – По крайней мере, на этот раз.
– Они всегда так делают, – заметила Чарли. – Первая брошюра бесплатно; вторая стоит пять юксов; следующая – десять; потом...
Дверь квартиры открылась. Все замерли, затаив дыхание.
За дверью стоял симпатичный парень, представительный, превосходно одетый, со светлыми вьющимися волосами и большими глазами; и все же, несмотря на всю его привлекательность, какое-то напряженное выражение сковывало его лицо, делая его неприятным и жестоким. Он быстро оглядел Дзету, затем Ника – за несколько безмолвных мгновений. Потом он захлопнул за собой дверь. Заперев ее на засов, он прошел через комнату к окну, выглянул наружу, постоял там, грызя ноготь большого пальца, – он излучал вокруг себя какие-то зловещие вибрации, словно должно было произойти что-то ужасное, что-то, что разрушило бы весь мир... «Словно, – подумал Ник, – он сам собирается это сделать. Он собирается всех нас избить». Этот парень источал ауру силы, но сила эта была нездоровой; она была какой-то перезревшей, как и его слишком большие темные глаза и вьющиеся волосы. «Дионис из сточных канав этого города, – подумал Ник. – Итак, это торговец. Тот, от кого мы получим подлинные тексты».
– Я заметил твой скиб на крыше, – обращаясь к Дзете, проговорил парень, словно сообщая об обнаружении следов какого-нибудь злодейства. – А это кто такой? – спросил он, кивнув головой в сторону Ника.
– Один мой знакомый, который хочет кое-что купить, – ответил Дзета.
– А, в самом деле? – Этот парень, Дэнни, подошел к Нику и рассмотрел его поближе. Изучил его одежду, лицо...
«Он выносит мне приговор», – понял Ник. Происходил какой-то жуткий поединок, суть которого была ему совершенно неясна.
Внезапно большие, выпученные глаза Дэнни метнулись в сторону – он уставился на кушетку, на лежащую там, завернутую в бумагу, брошюру.
– Я вытащил ее из мусоропровода, – сказал Дзета.
– Ну ты, сучка, – проговорил Дэнни, обращаясь к девушке. – Я же тебе сказал, чтобы здесь все было чисто. Ты понимаешь? – Он свирепо уставился на нее; она взглянула на него снизу вверх, губы ее были обеспокоенно полураскрыты, а глаза широко распахнулись в тревоге. Резко повернувшись, Дэнни подобрал брошюру, сорвал с нее обертку и пролистал страницы. – Ты получила ее от Фреда, – сказал он. – Сколько ты за нее заплатила? Десять юксов? Двенадцать?
– Двенадцать, – ответила Чарли. – Ты псих. Прекрати вести себя так, словно думаешь, что один из нас стукач. Ты видишь стукача в каждом, кого лично...
– Как тебя зовут? – спросил Дэнни у Ника.
– Не говори ему, – сказала Чарли.
Повернувшись к ней, Дэнни замахнулся; она спокойно наблюдала за ним, лицо ее было неподвижным и твердым.
– Ну, валяй, – проговорила она. – Ударь меня, и я пну тебя туда, где у тебя до конца дней не заживет.
– Это мой служащий, – сказал Дзета.
– Ну да, – едко произнес Дэнни. – И ты знаешь его всю жизнь. Скажи еще, что он твой брат.
– Это правда, – ответил Дзета.
– Чем ты занимаешься? – спросил Дэнни у Ника.
– Нарезаю протектор, – ответил Ник.
Дэнни улыбнулся; все его повадки изменились, словно никаких проблем больше не существовало.
– В самом деле? – спросил он и рассмеялся. – Какая работа! Какое призвание! И ты, конечно, получил его по наследству от отца?
– Да, – ответил Ник и ощутил ненависть; все, что он мог сделать, – это спрятать ее, и он хотел ее спрятать; он чувствовал, что боится Дэнни – возможно, оттого, что вместе с ним в комнате были другие, и ему это от них как бы передалось.
Дэнни протянул ему руку.
– Ладно, нарезчик протектора, значит, ты хочешь купить брошюру на пятак или гривенник? У меня есть и те, и другие. – Он залез под свою кожаную куртку и вытащил пачку брошюр. – Это именно то, что надо, – сказал он. – Все подлинные; я сам знаю парня, который их печатает. Там, в мастерской, я видел настоящую рукопись Кордона.