Лучший друг Бога
– Нет проблем, – сказал Ник. – Эта старая погремушка разгоняется до семидесяти или даже до семидесяти пяти. Если, конечно, верить Дзете. – Скиб стремительно двигался, то сливаясь с утренним потоком движения, то выходя из него. – Я сброшу его с хвоста, – заявил Ник. Позади он заметил ярко-пурпурный «Шеллингберг». – Это он? – спросил он у Чарли.
Она посмотрела, обернувшись, и ответила:
– Да, это он. У Дэнни единственный пурпурный «Шеллингберг-8» во всех Соединенных Штатах.
– Я заберусь в движение, где погуще, – сказал Ник и стал спускаться к уровню, заполненному скибами, рассчитанными на короткий полет. Как только он сел на хвост одному из скибов, два других безобидных скиба тут же пристроились за ним. – А здесь я поверну, – сообщил он, когда справа, раскачиваясь, появился воздушный шар с надписью: «Хастингс-авеню». Он свернул, оказавшись – как и рассчитывал – полностью скрытым в рядах медленно двигавшихся скибов, искавших место для парковки. Большинством из них управляли женщины, отправившиеся за покупками.
Никаких признаков пурпурного «Шеллингберга-8». Он огляделся по сторонам, пытаясь найти его.
– Ты от него оторвался, – констатировала Чарли. – Он полагается на скорость – только где-нибудь в стороне от движения, – добавила она, – как ему показалось, с восторгом. – Он слишком нетерпелив; здесь он никогда не ездит.
– И что он теперь, по-твоему, сделает? – спросил Ник.
– Сдастся. В любом случае, от этого сумасшествия он оправится суток через двое. Но еще примерно сорок восемь часов он будет смертельно опасен. Вообще-то с моей стороны действительно очень глупо было прятать брошюры в лампе; здесь он прав. Но мне по-прежнему не нравится, когда меня бьют. – Она задумчиво потерла то место над ухом, куда он ее ударил. – Он больно бьет, – сказала она. – Но не выносит, когда ему дают отпор; я слишком мала, чтобы толком его ударить – так, чтобы это подействовало, – но ты видел, как я кусаюсь.
– Да уж, – отозвался он. – Это был укус столетия. – Он не хотел продолжать эту тему.
– Очень мило с твоей стороны, – сказала Чарли. – Ты совершенно посторонний человек и так помогаешь мне – хотя совсем меня не знаешь. Ты даже не знаешь моей фамилии.
– Меня вполне устраивает Чарли, – ответил он. Это, похоже, удовлетворило ее.
– Но я не слышала твоего имени, – сказала девушка.
– Ник Эпплтон.
Она засмеялась своим булькающим смехом, прикрывая пальцами рот.
– Это имя мог бы носить какой-нибудь литературный персонаж. «Ник Эпплтон». А может быть, частный сыщик. Или один из телеведущих.
– Это имя указывает на компетентность, – сказал Ник.
– Ну, ты действительно компетентен, – согласилась она. – Я имею в виду, что ты вытащил нас – меня – оттуда. Спасибо.
– Где ты собираешься провести следующие сорок восемь часов? – спросил Ник. – Пока он не остынет.
– У меня есть другая квартира; ею мы тоже пользуемся. Мы переправляем товар с одной квартиры на другую – на тот случай, если на нас будет выписан ОА-ордер. Обыск и арест, как тебе известно. Но они нас не подозревают. У родителей Дэнни куча денег и много разных связей; как-то раз, когда вокруг нас стала околачиваться ищейка, один высокий чин из ПДР, друг Дэнниного папы, позвонил куда надо, чтобы от нас отстали. Это был единственный случай, когда у нас возникли проблемы.
– Не думаю, что тебе следует идти на эту квартиру, – сказал Ник.
– Это почему? Там все мои вещи.
– Отправляйся туда, где он тебя не найдет. Он может убить тебя. – Ник читал разные статьи об изменениях личности, которым подвергаются алкоголики. О том, сколько звериной ярости зачастую выплескивается наружу, о фактически патологической структуре личности, о быстро прогрессирующей мании и неистовой параноидальной подозрительности. Ну вот, теперь-то он сам столкнулся с этим, увидел алкоголика. И ему это не понравилось. Нет ничего удивительного в том, что власти признали это противозаконным – действительно противозаконным: если им удавалось изловить алкоголика, то обычно он на всю оставшуюся жизнь оказывался в психодидактическом рабочем лагере. Или пока он не был в состоянии нанять какого-нибудь крупного юриста, который в свою очередь мог бы оплатить дорогостоящее индивидуальное тестирование, ставящее целью доказать, что период пристрастия к алкоголю закончился. Но на самом деле он, конечно, никогда не заканчивался. Одержимый алкоголем оставался таковым навсегда – несмотря на операцию Плата на промежуточном мозге, области мозга, контролирующей оральные потребности.
– Если он будет меня убивать, – сказала Чарли, – то и я убью его. А вообще-то он напуган куда больше меня. У него куча всяких страхов; почти все, что он делает, делается от страха – или, я бы сказала, в панике. Он все время находится в какой-то истерической панике.
– А что, если бы он не пил?
– Он все равно был бы напуган; потому и пьет... Но не впадает в бешенство, пока не напьется; он просто хочет куда-нибудь убежать и спрятаться. Но этого он не может сделать – потому что думает, что люди наблюдают за ним и понимают, что он торговец, – и тогда он пьет; потом все это и происходит.
– Но ведь когда он пьет, – сказал Ник, – он привлекает к себе внимание; а это как раз и есть то, чего он пытается избежать. Разве не так?
– Может быть, и нет. Может быть, он хочет, чтобы его поймали. Он ведь и палец о палец не ударил, чтобы чем-нибудь заняться до того, как начал торговать книжками, брошюрами и микрокассетами; его всегда обеспечивала семья. А теперь он пользуется доверчи... – как это говорится?
– Доверчивостью, – подсказал Ник.
– Это значит – когда ты хочешь верить?
– Да. – Смысл был примерно тот.
– Ну вот, он пользуется доверчивостью людей, поскольку они – очень многие из них – слепо верят в Провони, понимаешь? В то, что он вернется. Во всю эту лажу, которую ты в избытке найдешь у Кордона.
Ник недоверчиво спросил:
– Ты хочешь сказать, что вы – те, кто торгует произведениями Кордона, те, кто продает их...
– Мы не обязаны в это верить. Разве тот, кто продает кому-нибудь бутылку спиртного, обязательно сам должен быть алкоголиком?
Эта логика, во всей своей строгости, поразила его.
– Значит, это только из-за денег, – заключил он. – Вероятно, ты и не читала, что там, в этих брошюрах; ты знаешь их только по названиям. Как служащий на торговом складе.
– Кое-что я читала. – Она повернулась к нему, по-прежнему потирая лоб. – О Господи, у меня разболелась голова. У тебя дома нет чего-нибудь вроде дарвона или кодеина?
Глава 7
– Нет, – ответил он, внезапно ощутив тревожную неловкость. «Она хочет остаться со мной, – подумал он, – на ближайшие пару суток». – Послушай, – предложил он, – давай я отвезу тебя в мотель – любой, случайно выбранный. Дэнни там ни за что тебя не найдет; а я оплачу две ночи.
– Проклятье, – сказала Чарли, – там у них есть этот главный регистратор местонахождения и контрольный центр, которые фиксируют имя каждого, кто занимает номер в любом отеле или мотеле Северной Америки; за два юкса Дэнни может узнать это с помощью обычного телефонного звонка.
– Мы используем чужое имя, – настаивал Ник.
– Нет. – Она покачала головой.
– Но почему? – Его неловкость все нарастала; внезапно он почувствовал, что она прилипает к нему, как наклейка, – он никак не мог оторвать ее от себя.
– Я не хочу оставаться одна, – ответила Чарли, – потому что если он действительно найдет меня одну в номере какого-нибудь мотеля, то он точно вышибет из меня дух – не так, как ты видел, а по-настоящему. Я должна быть с кем-то; надо, чтобы рядом были люди, которые...
– Я не смог бы остановить его, – честно признался Ник. Даже Дзета, со всей его силищей, не смог задержать Дэнни дольше, чем на какие-то секунды.
– Он не станет с тобой драться. Просто он не захочет, чтобы кто бы то ни было посторонний видел, что он со мной будет делать. Хотя... – Она сделала паузу. – Мне бы не следовало тебя впутывать. Это нечестно по отношению к тебе. Представь, что у тебя дома разгорелась бы драка и нас всех повинтило бы ПДР, а потом они нашли бы у тебя брошюру, которую ты получил от нас... Наказание тебе известно.