Понять, простить, полюбить (СИ)

— Значит, это сознательная месть?
— Да. Все, кто доносили, кто порочили его мать, кто подписал приговор, были обречены. И гигантское аутодафе, это тоже месть за мучительную гибель матери.
— Но причем здесь мой отец, и мать? Он даже не знал о процессе, нет, знал, но только из официальных источников!
— Он подписал приговор?
— Да, ему принес его глава инквизиции нашего герцогства. Он его даже не читал, так рассказывал его помощник, который присутствовал.
— Знаешь, девочка, я спросила Арриана, почему он приравнял судей, вынесших приговор с теми, кто с ним просто согласился и подписал. Он ответил, что они виновнее тех, кто вынес приговор. Те действовали или по причине религиозного фанатизма, или, преследуя свои корыстные цели, или их заставили путем шантажа, угрожая их жизни, или жизни их близких. Он может понять их мотивы. Но те, кто поставил подпись под приговором, соглашаясь, по факту, с ним даже не прочтя ни строчки, этих равнодушных он понять не может! Они страшнее и идейных, и корыстных, и малодушных. Так как следующий раз так же молчаливо согласятся с самыми чудовищными решениями. Подумай, девочка, если бы хоть кто-то усомнился в правильности всего происходящего? Сначала один, потом два, потом десяток, потом сотня? Может, это дало бы повод задуматься, о справедливости решения. Вряд ли что-нибудь изменилось бы, но не было бы такого всеобщего одобрения и уверенности, что все правильно. А жестокость, что же, трудно обвинить в ней сына, вынужденного смотреть, на гибель матери в огне, тем более что он винил в ней себя!
— Но почему⁇
— Он винил себя в том, что не сдержался и закричал от боли. Был уверен, что если бы молчал, то мать бы не стала признаваться в том, в чем не была виновна, и оговаривать себя. Мне стоило больших усилий убедить его, что в той ситуации закричал бы даже самый стойкий мужик, а не шестилетний мальчишка. И еще его примирила с собой мысль, что мать не страдала. Тот крест спас ее. В кристалле на кончике, был заключен сильный быстродействующий яд, она умерла, как только раздавила его зубами.
— Господи, и никто не знал, как было вырвано то признание! Зачем она призналась, если понимала, что сын равно был обречен? Не сейчас, то в будущем!
— Девочка, ты пока не мать. Ни одна мать не может допустить, что бы ее дитя жестоко убили на ее глазах, если есть хоть минимальный шанс его спасти. А они бы просто забили мальчишку железными прутами! Кроме того, она надеялась, что ее отец может спасти Арриана.
— Херриэт, — вмешался князь, — хватит. Мы рассказали достаточно. Спасибо тебе, что взяла самую тяжелую часть на себя. Надо заканчивать вечер откровений. Леди Мейлине нужно время, что бы подумать, все осмыслить и, или принять, или продолжать обвинять и ненавидеть. Мы сделали все, что могли. Леди, я надеюсь, вы, несмотря на будущее решение все же не откажетесь помочь с чисто анатомическими препятствиями выходу крыльев? Я договорюсь, что вы завтра же сможете приступить к стажировке у одного из ведущих специалистов в области видения пальцами. Это здесь, в столице, он работает в главном столичном госпитале.
— Да, конечно, я от своих слов не отказываюсь!
— Хорошо, спасибо. Херриэт, прошу, прикажите выделить мне комнату. Мы останемся здесь на время, пока Мейлина овладевает своим умением. Во дворец возвращаться не хочу. Там все же невозможно обеспечить безопасность. И постоянные причитания Астора надоели. Только возводят новый барьер непонимания между ним и сыном. И его невозможно переубедить, что единственный путь спасения Арри идет через вмешательство, пусть через боль, через риск, но этот путь единственный. А ждать, что все как-нибудь рассосется само бесполезно.
— Можно я спрошу?
— Да, конечно.
— Почему, если вы знаете, что здесь работает самый опытный специалист в области видящих пальцев, вы просто не попросили его помочь, зачем вам я, недоучка!
— Хороший вопрос. Во-первых, дело в том самом совпадении энергетики. Организм Арриана не будет так сильно сопротивляться вашему вторжению, чем чьему-то постороннему. Во-вторых, ваш магический дар гораздо сильнее, чем у опытного специалиста, мне придется сильнее подпитывать его, а значит, я могу потерять контроль над процессом. И в-третьих. Вас я знаю. Этого человека нет. Навредить при процедуре проще простого. Почему-то я уверен, вы этого не сделаете. Вы слишком дорожите своим даром целителя, что бы ставить его под угрозу. Рассказы о потери дара в случае сознательного причинения вреда пациенту, это не сказки! Вы удовлетворены ответом?
 
— Да, спасибо за доверие!
— Хорошо, проведаю внука и отдыхаю. Херриэт, Мейлина, спокойной ночи!
  
Глава 11
 
Арриан.
Он с трудом дошел до своих покоев в замке. Сегодня крылья просто рвались наружу. И если боль слева была терпима, то правая половина просто горела огнем, как будто вот-вот взорвется вся грудная клетка. Неужели все? Это явная реакция на близость Предназначенной. Но чего ждать от девушки, которая должна ненавидеть его всем сердцем. Как она будет помогать человеку, который хладнокровно отдал приказ повесить ее родителей. Матушку мог бы и пощадить. Вывела она его из себя, причитая, какой ее муж хороший. Надо было отдать приказ просто отстегать дуру — бабу по заду, что бы заткнулась. Петлю она не заслуживала. Зря, конечно, он пошел на поводу у эмоций, но черный мститель не имеет права щадить того, кто пытается препятствовать мести. Но это никому не посвященному неизвестно. И вот расплата, единственная женщина, что может попытаться спасти его от мучительной смерти, с радостью понаблюдает за его агонией. Хотя, это лучший выход из ситуации. Просто умереть, чем превратиться в чудовище. Потому, что если лорд княжеской крови, не отомстивший всем виновникам, не обретший крыльев, раскроет магию, нет, он не погибнет, как обычные винглорды, Сила магии не даст. Он превратится в чудовище, которому не сможет противостоять никто. Темное чудовище, охваченное жаждой мести. И последствия будут непредсказуемы. Да что там, он будет убивать всех, кто хоть как-то причастен к гибели матери. Отца, потому что не вступился за нее, деда, что не знал, и не прилетел ее спасать, да всю семью этого жалкого викария, подписавшего бумагу, не ведая, что подписывает. И остановить его сможет только эта хрупкая девочка. Только она сможет уничтожить монстра, ведомого неутолимой жаждой мести. Может, поступить проще? Ночь темная, башня высокая, один шаг, и все! Или крылья каким-то чудом раскроются, даже ценой его жизни, или он навек избавит мир от опасности, в которую превратится в будущем. А дед не знает о таком исходе! Не знает границ его силы. Не знает, что башня Знаний пропустила его, невзирая на возраст. И что он уже прочел все, что касалось его судьбы, предсказанной давным-давно каким-то провидцем. Да, это правильное решение! Надо только оставить записку деду. Успеть, пока еще в сознании! Он спустился с половины подъема на башню, и почти дошел до своих покоев, прежде чем потерять сознание почти на пороге.
Мейлина.
Девушка вернулась в свою комнату, пытаясь успокоиться. Все услышанное сегодня ужасало. Подлый процесс, подлый и страшный приговор, и страшная месть искалеченного сына за гибель матери. Она видела смерть родителей, и понимала чувства мальчишки. Но агония отца и матери длилась секунды, а тут… костер! Ужас. И ему наверняка не сказали, что мать уже мертва, горит только ее тело. Побоялись, что выдаст ее. И она не сможет покончить с собой. Не дадут. Он узнал о ее смерти только после казни. Ужас. Мейлина металась по комнате, пытаясь сдержаться и не завыть от этого ужаса. Да, он имел право на месть. И его отец знал это. Поэтому и не осудил, правильно решив представить его помешанным. Тем более знал о том, что ему мало осталось. Тогда зачем это сватовство? Зачем эта дурочка в невесты? Из политических соображений? Тогда Арриан ловко все провернул, избавив себя от невесты, а страну от кардинала. А она ему невольно подыграла. Нет, надо пойти к нему, хоть это и неприлично, Херриэт и князь поймут. Объяснить, что она простила ему смерть родителей, что отец сам виноват, нельзя подписывать приговоры людям не читая, вроде той принцессы из детской сказки, которая подписала приговор, посчитав, что «помиловать» писать дольше, чем «казнить». Она помнила его обреченные слова о том, что единственная девушка, способная его спасти не станет этого делать, так как его ненавидит. Надо вселить надежду. Это же невозможно так жить, зная почти точно дату своей смерти!