Шесть лет спустя (СИ)

– Да не переживай. Они придумали какую-то фигню и звали принять участие.
– А ты?
– А я так-то уже серьёзный поц, чё мне с ними ловить?
Усмехнулась, не став шутить над его самооценкой. Он, может, и крутышка, но дела с парнями у него не ладились. Слишком уж правильный для их проделок. И это всегда вредило репутации своего в доску пацана.
– Ладно, сделаю вид, что верю.
– Ах, ты мелкая... – он схватил меня за шею и принялся ерошить волосы, зная наверняка, что я задолбаюсь в итоге их расчёсывать.
Не знаю, как у этого засранца получалось заставить меня забыть обо всём плохом. Да и о хорошем тоже. Я просто забывала с ним о другой жизни. Забывала даже о планах, радуясь тому, что у меня есть здесь и сейчас. Без забот и хлопот.
И так бы, наверное, продолжалось всю дорогу до дома, но на пути обязательно нужно было возникнуть причине и следствию моих проблем.
Льдистый взгляд мимолетно скользнул по мне и внимательно уставился на Пашку.
– Жду через час. Не опаздывай, – он развернулся и ушёл, оставив нас на тротуаре оторопело смотреть ему вслед.
– Это сейчас что такое было? – изумлённо выдохнула я, рассматривая прямую спину и неторопливую, но уверенную походку одноклассника. – Где он тебя ждать будет?
– Да забей, Лис, – Нестеров обнял меня за плечи и не очень весело рассмеялся. – Я всё равно не приду.
Заявление Стужева и ответ Пашки показались мне максимально странными. Я хотела узнать, что всё это значило, но друг был не в самом хорошем настроении, поэтому я решила поинтересоваться завтра.
Вот только на следующий день, к моему удивлению, Нестеров не пришёл на уроки и на звонки телефонные не отвечал. И в соцсетях никакой активности не было, что, вообще-то, крайне удивительно, потому как мы с ним могли переписываться двадцать четыре на семь без перерывов на сон.
В последний раз он написал сообщение уже поздно ночью, пожелав добрых снов. Я уже спала и не ответила. Что могло случиться за это время? Стужев ещё этот со своим «Жду через час». Говорил так, будто был уверен, что Пашка точно придёт.
После всех попыток связаться с ним у меня осталось только два варианта выяснить, где пропал одноклассник, первый из которых тут же дал результат. Классная руководительница Александра Вадимовна сказала, что родители одноклассника ещё утром сообщили, что у него поднялась температура. И это должно было успокоить, но тогда почему он не отвечал на звонки и не выходил в онлайн? Наказан за что-то?
Бредя по шумному коридору с классным журналом в руках, я наткнулась взглядом на нашего главного хулигана. Мгновенно вспомнила, чего от меня хотела завуч за поблажку в итоговой отметке по английскому и… прошла мимо, сделав вид, что не заметила его.
Я вчера весь вечер репетировала диалог, для того чтобы хоть какой-то план иметь, но твёрдая уверенность в том, что он мне откажет, сметала всю решимость на корню.
Словно в любви собиралась признаться, ей богу.
– Савельева! – раздалось мне в спину.
Я сначала не поняла, кто это, но когда обернулась, дар речи мне отшибло напрочь. Стужев отлип от подоконника и на глазах у всего класса подошёл ко мне, чтобы в лоб и довольно громко сообщить:
– Савельева, мне помощь в учёбе нужна.
И мне бы, дуре, сразу согласиться, мне бы сказать, что, конечно, мол, сегодня и начнём, но я возьми да ляпни:
– А я тут при чём?
В тот день я впервые поняла, что Стужеву очень идёт его фамилия. Помню, как сердце в пятки умчалось, а горло вдруг сдавило не то от собственной тупости, не то от страха.
– Мне сказали, ты можешь помочь.
Эту фразу он произнёс так, что я себя вмиг на краю обрыва ощутила. Одно неверное слово – и он толкнёт в пропасть, наблюдая, как моё тело сначала бултыхается в воздухе, как тряпичная кукла, а затем разбивается об острые скалы внизу.
Я не сразу смогла ответить. Весь класс таращился, ожидая моей реакции, но она просто не успела последовать.
– Онемела от счастья, Савельева? – ехидно спросила Бантеева, цепляя Ярослава за рукав джинсовой куртки. – Думаешь, он на такую замухрышку посмотрит?
 
Это было неприятно. Это было неприятно вдвойне, учитывая, что я вообще Стужева как объект мужского пола не рассматривала. Скорее, как самого отстающего одноклассника. Но правда в том, что Ярослав действительно был красивым, а я несколько подвисла от его слов.
– Умолкни, – вдруг обратился Стужев к Кате и демонстративно отцепил её пальцы от своей одежды, после чего перевёл взгляд на меня. – Ну так что, староста? Поможешь?
Естественно, помогу. В первую очередь себе, конечно.
– После занятий встречаемся у актового зала, – кивнула я и поправила очки. – Если не увижу интереса с твоей стороны, то умою руки. Не нужно мучить ни меня, ни себя, Стужев.
И как-то он так улыбнулся в ответ… Мне не понравилось это. Вообще.
– По рукам.
Я вернулась в класс и тут же принялась строчить Нестерову сообщение о произошедшем. Но Пашка не ответил. Он вообще с того дня редко стал отвечать на них.
***
– Я не знаю, Алиса Викторовна! Они ворвались, устроили драку, переломав несколько столов. Мы нажали на тревожную кнопку – и сразу вам звонить.
Я устало осмотрела обломки столов и раскуроченные полки у правой стены. Смысл этого рассказа не ускользал, ускользали мотивы тех парней, что в кафе пришли отношения выяснять. Каждый раз одно и тоже. Словно кто-то караулит меня и ждёт подходящего момента, чтобы начать очередную спецоперацию по вызволению меня из общества Камишева.
– Как они угомонились-то?
– Так и угомонились, Лиса, – в сердцах заявил дядя Карен. – Как толко охрана вошёл, так эти поднялись, отряхнулись и с фразой «Приносим извинений» оставили деньги за погром и вышли.
– Прям так и вышли? – не поверила я.
Но девочки, не менее моего обескураженные, дружно закивали, подтверждая рассказ повара, в который верилось с трудом.
– Так конфликт урегулирован? – подал голос охранник, прибывший по тревожному сигналу.
Я взглянула на ту самую пачку денег и кивнула. Там даже на компенсацию убытков кафе и моральный ущерб было, чего уж.
– Вы бы это… – подал голос второй страж порядка, – батюшку бы, что ли, вызвали. А то мы уже дорогу к вам с закрытыми глазами найти можем.
Я только улыбнулась криво, невесело.
Был у нас батюшка. Дважды. В первый раз освящая помещение, он ничего не говорил, а во второй дал понять, что, несмотря на беды, убыток кафе всегда будет компенсироваться вредителями.
Собственно, ещё ни разу вредители не уходили, не оплатив порчу имущества. После такого невольно начинаешь уважать священнослужителей, хотя мне и в бога-то особо веровать не приходилось. Не в этой жизни точно.
Проводив чоповцев грустным взглядом, я подошла к дяде Керопу и ткнулась лбом в его мягкое плечо. Мужчина тут же успокаивающе похлопал по моей спине и выдал одному ему понятную фразу на родном грузинском. Я, как обычно, не отреагировала. Да и не хотелось мне ни на что реагировать. Единственное желание, вертевшееся на подкорке, требовало плюнуть на всё, вручить работникам кафе задание и исчезнуть на месяц-другой. Но я не могу. Оставить бизнес в надёжных руках – это одно, бросить больную мать – совсем другое.
– Тэбе отдых нужен, Лиса. Паслюшай, дядя Кероп прекрасно видеть, как ты устал. Ещё нэмного – и сама ноги протянэщь. В гроб краше кладут.
Фыркнув в ответ что-то о грузинской бестактности, я махнула рукой и отправилась домой. Благо на машине ехать совсем недолго, ведь сил не было даже на то, чтобы жать на педали и крутить баранку. Уровень стресса зашкаливал настолько, что вместе с кровяными клетками во мне сворачивалась и личность.
Но домой я зашла, нацепив улыбку. Поцеловала маму в макушку, узнав, как прошел её день, намазала её острые колени обезболивающим кремом и предложила посмотреть «Зиту и Гиту», как хотела ещё утром. Мама была рада, она улыбалась, когда я положила голову ей на колени, и принялась нежно гладить меня по волосам.