Путь к свободе (СИ)

Фрид стоял у края. На миг парень обернулся, посмотрел сначала на меня, затем на свои окровавленные руки, улыбнулся и, покачнувшись, рухнул в воду.
Я подбежала к оплавленному краю, глянула вниз. На поверхности воды расходились круги.
Пассажиры парома не виноваты, наемники — только моя проблема. Похоже, другого выхода нет.
Подхватив обе сумки, я прыгнула следом за фаратом.
Вода оказалась черной и довольно прохладной. Я открыла глаза, но почти ничего не было видно. Сотни пузырьков стайкой окружали меня. Спустя секунд десять удалось разглядеть плавно идущую ко дну бесформенную тень.
За пару ударов сердца я доплыла до парня и схватила его за шкирку. Плащ и в этот раз не отстегнулся, но сейчас так даже лучше, можно держаться за него и не бояться случайно спасти плащ, а не фарата.
Мерцающий потолок показывал, что я двигаюсь в верном направлении. Вода, бывшая чуть теплой, стала холоднее льда. Фрид непосильным грузом оттягивал руку, оружие и одежда тянули вниз.
Гребок свободной рукой, резкий толчок ногами и вот толща воды разорвалась над головой. Я огляделась, выискивая обломки. Вокруг одни щепки… Чего я ожидала, с моим-то везением?
Фарат не пришел в себя, речная вода упрямо отказывалась его удерживать, отчего парень ежесекундно норовил уйти на дно. Левой рукой я расстегнула свой плащ, затем сбросила сапоги, перекрутила ремешок сумки на спину, а вторую сумку с вещами отпустила. Надо бы избавиться от оружия, но я скорее сама стану кормом для рыб, чем брошу меч.
Воздух пах гарью и дымом. На пароме суетились люди. Зато на берегу наемники развели бурную деятельность. Фрид не уничтожил шар магии, он лишь отправил его обратно. Удар оторвал кусок суши, деревья и камыши полыхали.
У меня есть немного времени, прежде чем погоня продолжится. К счастью, лодки тоже вспыхнули, потому наемникам ещё придется хорошенько подумать, как перебраться через реку.
Стараясь дышать как можно ровнее, я поплыла вперед. Течение сносило нас в сторону, и скоро паром остался позади.
Руки и ноги налились тяжестью, гребки становились все слабее и слабее, легкие горели. Я порядком нахлебалась, стараясь сделать так, чтобы Фрид не уходил под воду по самую макушку. Удерживать его — задача не из простых.
От холода стучали зубы. Гребок рукой, резкий толчок ногами — четыре раза я погружалась с головой и четыре раза всплывала, чтобы глотнуть хоть каплю воздуха. Пальцы, сжимавшие плащ, скользили по ткани…
Когда ноги коснулись дна, я была на грани обморока. Без сил свалилась на песок и обхватила руками дрожащие плечи.
Доплыла! Боги, неужели доплыла?
Борясь с тошнотой, встала и посмотрела на фарата. Он не шевелился. Лицо сильно обгорело, а кожа на руках вздулась волдырями. Хорошо, что я не бросила сумку с зельями…
Ручейки стекали с одежды. Солнце палило по-прежнему, однако от реки веяло прохладой и меня вновь била дрожь.
Сумка осталась на спине, раненого же я сначала попробовала придерживать за талию, однако он всё норовил сползти. Плюнув на тщетные попытки, я ухватила его за шкирку и поволокла так.
Впереди маячил лес. Только бы дойти, скрыться под густыми кронами и переплетением ветвей. Перед глазами темнело, в желудке плескалась мутная речная вода, отчего с каждым шагом к горлу подкатывала тошнота.
Сглотнув кислую слюну, я вытерла губы тыльной стороной ладони и бросила последний взгляд на реку, прежде чем шагнуть под лесную сень.
Ни лодок, ни парома. И вроде берег выглядел иначе…
А, ладно. У меня нет времени любоваться природой.
Быстро идти не получалось. Даже две пары носков не замена нормальным сапогам. Сжав зубы, я старалась если не бежать, то хотя бы передвигаться быстрым шагом.
Фрид очнулся примерно через полчаса. Покрутил головой, что-то пробормотал про себя и, заметив, что я на него смотрю, ткнул пальцем в разросшийся куст.
— Туда…
Сказав это, он снова отрубился. Пришлось поднапрячь память и вспомнить рассказ фарата о лесных духах, чтобы хоть как-то объяснить произошедшее.
А прямо за кустом начиналась тропинка, широкая и извилистая. Внутренняя борьба длилась недолго. В итоге решив, что какие-никакие люди лучше в стократ полного отсутствия их (ведь как известно — где человек, там и еда, и дом), я уверенно зашагала по тропе вглубь чащи.
   
Глава 9. Храм
 
Чем дальше я шла, тем тише становилось вокруг: замолкали трели птиц, насекомые прекращали жужжать, в ветвях затихал ветер. Дорога стелилась довольно ровно, мелкие камешки и прочий мусор попадались редко, отчего казалось, что за тропинкой присматривали.
Фрид не приходил в себя. Мне пришлось поменять положение руки и держаться за плащ возле плеч, чтобы ненароком не придушить фарата. Попытки привести его в сознание ничего не дали. Уже ни на что не надеясь, я раз в два часа останавливалась проверить биение сердца.
По моим внутренним часам прошло больше полудня. Жара спала и лес окутали сумерки. Напрягая глаза, я выискивала малейшие просветы и шагала вперед, борясь с усталостью. На привал останавливаться нельзя — если остановлюсь, усну и не смогу подняться до утра.
Горло и губы пересохли, мокрая одежда липла к телу, ступни ныли, от ходьбы мутило и хотелось перебить противный вкус во рту хоть чем-нибудь.
Такой жалкой и раздавленной я чувствовала себя лишь во время побега из Маргана’ара, когда несколько суток плыла через море на самодельной лодке и потом ещё неделю шла через степь до города. Правда, тогда было получше. Не нужно было тащить с собой очень тяжелого спутника.
Постепенно деревья редели, тропа расширялась и расширялась, пока не уткнулась в гостеприимно распахнутые деревянные ворота. Положив ладонь на рукоять меча, я огляделась.
Ни души. По воздуху плывет целый рой огоньков не больше наперстка размером, их зеленоватого света вполне хватило, чтобы разглядеть грубо сколоченные дома, как попало разбросанные по поляне, узкий шпиль темной громады здания у кромки леса и слегка покосившийся домик с круглой вывеской — любой путешественник её опознает мигом.
Таверна! Нет, я не могу в это поверить!
Подгоняемая мечтами об ужине, я поволокла фарата к двери, из-под которой пробивался свет. В окнах мелькали тени, раздавался какой-то стук, хлопанье, разве что запахов не было. Хотя какие запахи с моим-то сопливым носом?
Перетащив Фрида через порог, я остановилась вытереть влажный лоб и окинула беглым взглядом зал.
У дальнего столика мужчина средних лет гоняет вилкой по тарелке что-то круглое, несколько человек что-то обсуждают, склонившись к друг другу, в углу стоит повар в чем-то перепачканном фартуке и разглядывает людей в помещении.
Я схватила за плечо проходящего мимо парня в форме разносчика и, развернув его, спросила:
— Уважаемый, у вас комнаты есть свободные? Нам бы одну…
Сердце пропустило удар.
Разносчик смотрел на меня стеклянными глазами. На уголке рта алела засохшая кровь, а из груди торчала стрела с черным оперением.
Приплыли… Я разжала пальцы и шагнула назад. Парень как завороженный сделал шаг следом.
Наваждение спало.
Лампы не горели — зал освещали зеленые огоньки, проникающие через разбитое окно.
На фартуке повара следы крови.
Мужчина пытается насадить на вилку глазное яблоко.
Те двое не говорят — они просто застыли в такой позе и не могут подняться.
Под ногой скрипнула доска и все посетители дружно повернули головы.
На дне черных зрачков горело изумрудное пламя. Будто марионетки, люди стали выходить из-за столов — одна нога, вторая, руки нелепо подрагивают в воздухе, словно кукловод дергает нити не вполне уверенно.
Вместо крика из больного горла вырвалось сипение. Мурашки побежали по позвонку.
Не заботясь о состоянии фарата, я сорвалась с места, коленом выбила дверь и выскочила наружу.
Чего им в могилах не лежится? Сами встали? Или помог кто? Ладно, надо ноги уносить поскорее.
В проходе образовалась давка. Я стояла в метрах трех, растерянно смотря на толкающихся мертвецов.