Сережа, папа плохого не посоветует (СИ)

— Ну, что? Как там у тебя? — Поинтересовался я через минуту, украдкой изо всех сил разглядывая ее прелести.
— Ничего. Ничего не выходит, сам посмотри! — С трудно скрываемым в голосе торжеством, провозгласила красавица и протянула мне маленькую коробочку, в которой валялся, поджав лапки, совершенно дохлый и неподвижный большой зеленый жук.
— А… можно я попробую? — С непонятной мне самому робостью попросил я.
— Конечно, можно! — Довольная Айрис сунула мне в руки коробочку, уставившись во все глаза на то, как я буду действовать. Еще и посоветовала: — ты просто захоти, чтобы он вылез из коробки и перебрался к тебе на руку.
Я и воспользовался советом. И очень удивился, когда ощутил маленькие цепкие лапки, ухватившие меня за кожу запястья.
— Ура! Получилось! — И Айрис, как была голышом, вдруг кинулась мне в объятия.
Если кто-то подумает, что после такого мы с моей подругой занялись безудержным сексом, то… будет не очень далек от истины. По крайней мере, то, что в другом мире называлось петтингом, между нами случилось, и даже не один раз. Я еще сильно удивился, что Айрис без всякого стеснения сама первая начала подобные довольно смелые эксперименты. Правда, когда я, поддавшись очарованию момента, попытался завершить наши действия настоящим сексом, от нее шибануло сильным испугом:
— Сережа, нет! Я еще не готова, не делай этого! — И в мысли, сопровождавшей этот испуг тоже аналогичное: «Нет, только не это!».
И я отступил. Потому, когда мы, наласкавшись и наигравшись телами друг друга, и восстановив обстановку в Ленкиной гостиной, выходили из ее дома на улицу, где-то в глубине я испытывал ощущение… незавершенности что ли…. Впрочем, и Айрис, хоть и поддерживающая на лице благодарную улыбку, похоже, испытывала очень похожие чувства. Потому, дойдя до перекрестка, за которым виднелся ее дом, расстались мы без лишних сожалений. Блин! Все же иногда быть эмпатом — вовсе не благо!
Прямо с того перекрестка я в сторону пляжа и махнул. Ну, а чего, спрашивается, зря время то терять? Завтра с утра меня отец снова к себе заберет, кто знает, когда получится Тоту новую партию товара подкинуть.
Портал открыл на уже привычном месте, совсем чуточку в стороне от пляжа, в кустарнике. Перешел на ту сторону, осмотрелся. Вроде, все спокойно, можно отправляться по уже хорошо знакомому пути, к дереву с раздвоенной вершиной. Но, прежде чем отправляться в дорогу, все же связался с Тотом, а то, мало ли, может поселок, в котором он торгует, уже давно захватили, и мой бизнес накрылся медным тазом.
Тот моему появлению в его мире обрадовался. Зря я побаивался каких-то несчастий с поселком, напротив, в настоящий момент все хорошо у них складывалось. Блокада того лорда напрочь провалилась, и сейчас, наоборот, в поселке торговый бум начался, так что мое новое деловое предложение с радужными стрекозиными крыльями испытывать будет в самый раз. Короче, Тот обрадовался, я воодушевился и поспешил по уже хорошо знакомой дороге в направлении нашей точки обмена товаров.
Однако же на этот раз не задался у меня путь. Не то я мыслями до сих пор был этой своей встречей с девушкой поглощен, не то просто, слишком привык к миру демонов и утратил привычную осторожность, но внезапно, когда я проходил мимо одиноко стоящего дерева, мои мышцы оказались парализованы. Как шел, так и рухнул спиной с закинутым на нее рюкзаком на лесную подстилку. Разве что дышать еще мог, и то неглубоко и с немалыми дополнительными усилиями.
А потом с этого дерева в мою сторону спланировала какая-то непонятная штуковина.Причем, своим падением я оказался повернут к ней лицом, так что все приготовления по моему съедению смог рассматривать, так сказать, из первого ряда, с наилучшей для этого позиции. Летун, в полете выглядевший, как немного странный, кургузый дельтаплан, сделав круг, опустился прямо возле моих ног. Уже в полете он начал преобразовываться во что-то наподобие большого мешка. Вот в этот-то мешок, оказавшийся по совместительству и огромной беззубой пастью, и просто желудком меня и начало, начиная с ног, упаковывать. Причем, кожу ног сразу же начало немного щипать. Похоже было, что, если ничего дополнительного не произойдет, последние минуты жизни у меня выйдут очень-очень незабываемыми.
 
Вы только не подумайте, что в тот момент я точно также здраво мог рассуждать. Ничего подобного! Если бы не паралич, так орал бы, наверное, как резанный. Но и без того, мой ментальный призыв о помощи, обращенный к Гуамоко, был больше похож на рыдания. Ну, согласитесь, очень страшно внезапно попасть в ситуацию, когда тебя вдруг начинают заживо переваривать.
Правда, Гуамоко на мой призыв откликнулся буквально в ту же секунду:
— Не переживай, хозяин, сейчас мы тебя вытащим. Нужно только, чтобы эта тварюшка сама коснулась края моего тела.
Еще одна незабываемая минута моего медленного заглатывания, и это, наконец-то, произошло. Касание, я имею в виду. А потом мешок, обволокший меня почти полностью, вдруг начал судорожно сокращаться и расслабляться. Недолго, буквально всего-ничего, но мне эта грозящая гибелью неизвестность показалась вечностью.
— Ну, вот и все! — Внезапно снова послышался в моем сознании голос Гуамоко. — Еще немного полежите, хозяин, газовое облако рассеется, и ваш паралич спадет. А мое тело между тем усвоит всю эту вкусную эктоплазму. Повезло, теперь я в несколько раз быстрее смогу для вас свое тело преобразовать в экзоскелет. Надо бы вам еще тут, под местными деревьями, погулять, глядишь, еще такая же тварь спланирует.
От ругани в адрес Гуамоко в тот момент я с огромным трудом, но все же удержался. Вспомнил, что он мне, буквально только что, жизнь спас. Опять же он, хитрец, всю свою фразу строил так, словно исключительно о моем благе беспокоится. Но и на это его предложение, разумеется, я согласиться не смог. Напротив, едва спал паралич, отбежал от дерева подальше, и потом шел, стараясь близко к деревьям вообще не приближаться. Хорошо еще, что желудочный сок этой твари оказался не слишком разрушительного действия, от него только кожа на ногах покраснела и чесалась, да еще одежда с обувью обзавелись глянцевыми, слизевыми разводами.
Посылку, предназначенную для меня, я отыскал и выкопал. В этот раз Тот вообще расстарался: тут были и самые обычные магические камни, годные только на продажу, числом в два десятка, и два камня особенных. Как было написано в сопроводительном письме, эти камни были изъяты из тел вполне разумных демонов — метаморфов. Очень особый вид демонов, у которых вся их магия заперта в пределах тела. Как результат — единственное направление, по которому они могут магичить, это изменять самих себя. Зато уж это-то метаморфы проделывают с легкостью. А еще та посылка содержала очередной подарочек для Гуамоко: твердые элементы, применив которые, он сможет полностью закончить создание скелета для своего тела. От восторженных воплей разумного артефакта у меня даже голова загудела.
В дом дедушки с бабушкой я успел вернуться еще засветло. Сразу, едва скинул в своей комнате принесенные мной товары, переоделся в домашнее и замочил в тазике свои штаны, чтобы отмыть их от засохшей слизи, поспешил на кухню.
— Бабушка, ответь мне, это может быть очень важно, у тебя как дела с твоей магией обстоят? — Задал я немало заинтересовавший меня вопрос.
— Что это ты о моей магии вспомнил? — Удивилась бабушка. — Нормально они обстоят. Вон, все накопители в духовке, в стазис-камере, и прочие, что есть в доме, сама заряжаю, твоего деда не прошу. Чего это ты вдруг забеспокоился?
— А ты согласилась бы поменять возможность применять внешнюю магию на способность изменять свое тело? Чтобы накопители заряжать, можно ведь и просто отдельного специалиста нанять, — задал я вопрос, с замиранием ожидая ответа.
Ну, да, пока шел до дома обдумал, что мне делать с неожиданным приобретением. Разумеется, сам я на такое сильное ограничение своих способностей ни в жизнь бы не согласился, но это я, молодой парнишка, нацелившийся стать сильным архимагом — универсалом. А ведь для стариков такие камни могут стать уникальной возможностью вновь обрести полноценное молодое тело! И едва эта вот мысль посетила мое сознание, я сразу же подумал о своей бабушке. Точнее подумал о них с дедом вместе, но только сильно заопасался, что дед не пожелает со своей любимой алхимией расставаться.