Сделка 2. Бездна
Ольга
Я покормила своего мальчика и уложила его в колыбель. Прошла уже неделя, после его рождения, а я все еще не могу полностью восстановиться: слишком быстро устаю, меня не покидает чувство общей разбитости, и я постоянно хочу спать.
Но одновременно с этим, все это время я по-настоящему счастлива, как еще не была ни разу со дня моего появления на Кситионе силами не слишком утруждающего себя проблемами местного населения дородного божества в полосатом халате.
Еще бы этот браслет на запястье, который проступил в виде золотистой татуировки сразу после рождения сына, исчез куда-нибудь, было бы совсем замечательно, но что-то мне подсказывает, что он просто так никуда не денется. То, что я понятия не имела, что же он означает, заставляло меня нервничать, ведь я точно помню, что похожий на татуировку браслет, который я надела в Храме Ирвиан, исчез, растворившись под кожей, в тот самый момент, когда я рвала свиток малого исцеления, зажав руки Артура своими.
Когда я удрала из гостиницы от Артура с помощью жезла перемещения, то почему-то думала, что попаду на постоялый двор на границе Элронда и Кситиона. Но когда передо мной оказался печально знакомый пограничный пункт и, казалось бы, бессменный его таможенник Нэриэль Нодар, то я поняла, что ошиблась. Настройки жезла изменились таким образом, что теперь весь год меня будет выбрасывать на границе под пристальными взглядами пограничного контроля эльфов, если я решу снова воспользоваться жезлом.
Глядя на вытянувшееся лицо Нэриэля, я тогда попятилась и вихрем вылетела с территории таможенного пункта в направлении королевства Кситион.
Так как я уходила с территории Элронда, а не пыталась туда проникнуть, мне просто дали уйти, не преследуя и не ставя в известность пограничную службу Кситиона. Хотя, не исключено, что Нодар просто пребывал некоторое время в шоке, а потом, когда он пришел в себя, предпринимать что либо, было уже поздно.
Целую неделю я скиталась вдоль границы, избегая крупных сел и городков, попадающихся мне по дороге. То, что меня никто не ограбил и не убил в это время можно счесть чудом.
В одной деревушке мне удалось купить лошадь со всей полагающейся ей амуницией. Так что путешествовала я почти с комфортом. Почти, потому что ездить на лошади до этого времени толком все же не научилась, пришлось постигать все нюансы этой науки на практике. А рыцаря, готового в любой момент поддержать, рядом не наблюдалось, как что путешествие проходило в почти комфортных условиях. Но хоть не на своих двоих топала, и то хлеб.
Вглубь страны углубляться не хотелось, но и оставаться слишком близко от границы не следовало. Вряд ли этот эльф-пограничник будет долго молчать о моем эффектном появлении.
В то, что Артур будет меня искать, верилось с трудом, у него сейчас своих дел выше крыши, но и давать ему повод для глупых мыслей не хотелось, а несчастные случаи, они такие несчастные…
Артур еще и всплакнет над моей могилкой, уж во всяком случае, эпитафией точно озаботится, какой-нибудь типа этой: «Она не умела надежно спрятаться», – выбитой на белоснежном мраморе могильной плиты.
Красивая могилка, цветы каждую четвертую субботу каждого десятого месяца, торжественно возложенные у памятника, под восторженными взглядами юных фанаток молодого короля: вот только мне от этого лучше точно не станет. Я почему-то предпочитаю оставаться малоизвестной личностью, зато живой.
Уж не знаю, чем меня привлекла деревня «Новый крыжовник». Возможно оригинальностью названия, а может быть, меня настолько разобрало любопытство, что я решила: никуда отсюда не уеду, пока не пойму, куда они старый крыжовник дели.
Деревня была небольшой, дворов шестьдесят, но очень уютной. Ухоженные домики, ухоженные огороды, ухоженный скот, ухоженные поля, ухоженные… В общем, в том, что деревня настолько ухоженная, была немалая заслуга старосты Георга Трога – высоченного, здорового мужика, крепко держащего в кулаке все это, надо сказать, довольно непростое хозяйство.
Староста был еще не старый, русоволосый, голубоглазый, и, как ни странно, холостой. Но, это не мешало ему наводить почти идеальный порядок как в своем хозяйство, так и во всей деревне.
Все это я узнала позже от Ксаниты, к которой напросилась на ночлег в тот первый вечер, когда свернула с тракта в поисках старого крыжовника.
Ксанита – знахарка. Ее дар настолько скудный, что те кураторы, что отвечают за этот сектор Кситиона перед Академией, даже внимания на нее в свое время не обратили – она все равно никогда не смогла бы учиться в Академии и стать приличной магичкой. Но вот людей лечить в меру своих сил, приправленных неплохими знаниями в плане традиционной или народной медицины, она вполне даже могла.
До ближайшего мага добираться было далеко, да и дорого они брали за свои услуги, не каждый мог позволить себе обратиться к магу за излечением, а лечить людей было все-таки желательно, дабы избежать слишком уж отрицательной динамики прироста населения, так что знахарки жили в каждой приличной деревне. Пользовались они уважением и на хлеб с приличной колбасой вполне зарабатывали, потому что страждущих на век любой знахарки во всех мирах хватит.
В отличие от большинства своих коллег, Ксанита оказалась молодой тридцатилетней женщиной. Очень красивой молодой женщиной и очень независимой. А еще она являлась одной из причин того, почему видный староста все еще ходил бобылем. Вот только пока в ее планы не входило становиться замужней дамой и обзаводиться обширным хозяйством и прилагающимся к этому хозяйству мужем.
Ее дом показал мне племянник старосты, которого я встретила на улице, когда проезжала по селу, оценивая его очень положительно в плане возможного места жительства.
Приняла меня знахарка довольно благосклонно, но это понятно, ей было довольно одиноко – все ее ровесницы были замужем и с детьми, а поговорить с кем-то, кто близок тебе по возрасту и отношению к жизни иногда охота.
Поужинав, мы разговорились. Выяснив, что я хотела бы поселиться в деревне наподобие этой, Ксанита задумчиво на меня посмотрела и спросила:
– А чем ты на жизнь зарабатывать будешь?
– Не знаю, придумаю что-нибудь, – я откинулась на стену, возле которой сидела на лавке и прикрыла глаза. – На первое время у меня деньги есть, немного, правда. – То, что у меня, кроме рыцарского шлема, в сумках находится небольшое состояние, знать не нужно было никому.
– А делать-то что умеешь?
– Я неплохо знаю анатомию и физиологию человека: как нормальную, так и патологическую…
– Прости, что? – задумчивость в глазах Ксаниты сменилась удивлением.
– Я знаю внутреннее строение человека, его реакцию на раздражители, и как проявляются разные болезни. Только лечить не умею, не успела научиться. Никаких трав не знаю. Вот и думаю к знахарке помощницей пойти, а там подучусь, да сама знахаркой стану, правда, без дара, но с моими знаниями – это сильной помехой быть не должно.
– А ну-ка, скажи мне, как болезнь горла проявляется, – Ксанита в упор смотрела на меня.
– Смотря какая, – я пожала плечами.
– Которая от холода наступает.
– Ангина, что ли? Так, значит, две группы признаков: общие и местные. Общие включают в себя лихорадку, слабость, потливость и другие. Местные – это состояние самого горла: может быть просто покраснение, а может и гной образоваться, – я говорила медленно, тщательно упрощая определения, и стараясь не углубляться в терминологию.
– Ольга, а ты все болезни так объяснить можешь?
– Все, какие знаю.
– Можешь считать, что нашла ту знахарку, которая тебя в помощницы возьмет, – торжественно произнесла Ксанита. – Только я одного не могу понять, почему ты не доучилась?
– Да так получилось, – я неопределенно пожала плечами.
– Понятно, мужик? – она понимающе кивнула и, поднявшись из-за стола, принялась готовить мне комнату. Отвечать не требовалось, мужчина – это самая распространенная причина, по которой женщины бросают учебу, работу, а иногда и семью, во всех существующих вселенных.