Тафгай. Том 8 (СИ)
— Чем ты предлагаешь стрелять? — Захохотал Харламов.
— Правильно Васька говорит, нужно всем пудрить мозги! — Загудел из середины салона Александр Рагулин.
— Никому ничего пудрить не надо! — Крикнул я и попросил водителя трогать. — Сейчас за окном осень 1973 года, а не осень 1972. Североамериканские специалисты всё прекрасно понимают. Сегодня мы должны показать красивый хоккей и победить, чтобы привлечь на трибуны как можно больше зрителей в будущем. Это в Москве не важно сколько придёт народу на стадион. Здесь всё для людей, всё для болельщиков.
— Это потому что здесь всё крутится вокруг этих чёртовых денег! — Пискнул начальник Чукотки. — Мы с вами представляем строителей коммунизма, и должны быть выше таких частнособственнических предрассудков. Спорт — это занятие для сильных и смелых, а не для того чтобы деньги зарабатывать.
«Началось, — подумал я, присев на своё место. — Вот ведь энергии у человека, чтобы безостановочно пороть всякую чушь».
— Итак, послушайте о чём пишет советская пресса! — Заголосил Зимянин, вытащив из портфеля какую-то газетку. — Центральный комитет КПСС рассмотрел вопрос о работе Министерства лёгкой промышленности СССР по выполнению указаний ЦК об улучшении качества и ассортимента обуви, швейных и трикотажных изделия…
— Скажи, Тафи, — шепнул мне старший тренер Эл Арбор, который сидел на один ряд впереди меня, — «Чукотка» сумасшедший? Почему он перед каждым матчем портит настроение всем хоккеистам? Зачем он читает эти газеты, от которых у парней кислые лица?
— Давай потом поговорим, — пробурчал я и закрыл глаза, чтобы в очередной раз не заводится и настроится на хоккей.
И хоть я старался уснуть изо всех сил, до меня всё равно долетали бесконечные сводки с полей, которые читал монотонным голосом Зимянин: «Несмотря на пасмурную погоду, с каждым днём расширяется фронт работ на селе. Многие хозяйства усиленно ведут уборку ценного продукта — картофеля…».
— Б…! — Вдруг вскрикнул я и вскочил на ноги.
Затем двумя большими шагами долетел до Михаила Васильевича, выхватил у него газету и на глазах у всей команды порвал в клочья. В автобусе, который почти бесшумно катил по великолепной американской дороге, моментально настала абсолютная тишина.
— Есть ещё? — Спросил я у начальника Чукотки, готовый в любую секунду врывать портфель.
— Вы за это ответите, товарищ Тафгаев, — испугано прошептал ошарашенный Михаил Зимянин.
— Отвечу, если конечно доживу, — зло прошипел я. — Только и вы мне ответьте — разве нельзя собирать картошку без трепотни из каждого утюга, как это делает весь нормальный мир?
— Поговорим об этом инциденте в Москве! — Погрозил мне кулаком в спину начальник Чукотки, когда я проследовал на своё место.
— Держи пять, — шепнул Харламов и пожал мою огромную ладонь.
* * *Первый период выставочного матча в «Мэдисон Сквер-Гарден», за все игры проведённые в США, был пока лучшим в нашем исполнении. С первых же минут Боря Александров и Валера Харламов закрутили такой хоровод в зоне «рейнджеров», что у голкипера номинальных гостей Эда Джакомина голова закружилась. И мне, повоевав немного с защитником Бредом Парком, не составила труда пропихнуть шайбу в пустой угол ворот.
Затем на четвёртой минуте отличились ленинградцы Сергей и Вячеслав Солодухины. Почти минуту они вместе с Колей Свистухиным, а так же с защитниками Йоахимом Цише и Франтишеком Поспишилым отбивались в защите, а потом ловко поймали команду номинальных гостей на контратаке. Сергей Солодухин вывел своего младшего брата Вячеслава практически на пустые ворота.
Далее в небольшой нокдаун старшего тренера нью-йоркской команды 43-летнего Ларри Попейна отправил наш шустрый поляк Веслав Йобчик. Центральным нападающим в паре Йобчик и Хити весь первый период выходил я и в принципе мы сопернику давали не только прикурить, но и почувствовать почём фунт лиха. Я словно слон врывался по центру в зону атаки и скидывал шайбы на своих интернациональных партнёров. И на десятой минуте Веслав, сверкая живописным фингалом под левым глазом, красиво бросил с острого угла точно в ближнюю девятку, сделав счёт — 3: 0.
Народ на трибунах, который в массе своей пришёл, чтобы поддержать своих любимцев, моментально стал освистывать действия зажравшихся хоккейных миллионеров. И тут моя первая пятёрка нанесла сопернику самый настоящий нокаутирующий удар.
Боря Александров лихо пролетел половину поля по левому борту, привёз шайбу в зону атаки и, напугав защиту, уехал с ней за ворота. Я и Валера Харламов моментально открылись для передачи с разных флангов. Борис же за воротами сделал пару обманных движений и, заметив, что голкипер неловко растянулся у правой штанги, сам же попытался завести эту шайбу в правый угол.
Естественно, защитник «Рейнджерс» Бред Парк сделал всё, чтобы заблокировать «Малыша», однако шайба всё же выскользнула на пятачок. А что должен делать с шайбой на пятаке любой уважающий себя центрфорвард? Да запихивать её вместе с вратарём и защитниками в сетку. Именно это через доли секунды я и совершил, доведя разницу в счёте до 4: 0.
— Еееее! — Закричал народ на трибунах «Мэдисон Сквер-Гарден» и неожиданно начал скандировать, — Большой Таф! Большой Таф!
Само собой я счёл разумным, подняв клюшку вверх, поприветствовать достопочтимую публику, которая нашей молодой энхаэловской команде нужна была как воздух. Тем временем у борта на скамейке запасных радостно потирал руки старший тренер «Красных звёзд» Эл Арбор, и скрипел зубами начальник Чукотки Михаил Зимянин.
Кстати, кроме Зимянина нашлись и ещё недовольные. В перерыве сначала обиженно высказался на ломанном русском Вацлав Недомански:
— Почему мы не играть? — Вопрос этот адресовался мне, так как старший тренер Эл пока ни на русском, ни на чешском вообще ничего не понимал.
— Что за глупый вопрос Вацлав? — Криво усмехнулся я. — За пять матчей ваша тройка забросила всего две шайбы, зато вы выпили всё пиво из ближайшего супермаркета. И сейчас я и мои партнёры с согласия тренера Эла вам показали, как надо играть.
— Е, е, — закивал головой Эл Арбор, как всегда что-то записывая в блокнот.
— Нам не платить деньги, — буркнул Недомански.
— Покажите товар лицом, чтобы было за что платить, — ответил я и тут же возмутился несправедливостью Александр Палыч Рагулин:
— А мы почему не играем? — Палыч показал рукой на Виктора Хатулёва.
— Да вот тренер Эл, — я опять указал на мистера Арбора, — подумал, что может быть вам лучше пойти учится на солистов Большого театра? В Москве по ночам будет выступать с матерными частушками. Как видите, можем сыграть и без вас.
— Ошиблись чуть-чуть с крепостью, с кем не бывает, — пробасил виновато Рагулин.
— Со второго периода все играть будут, — буркнул я и устало уселся на лавку около своего шкафчика. — Хатулёв выйдешь с Йобчиком и Хити в центре нападения. Палыч, а ты встанешь в пару к Йоахиму Цише. Чехословаки, играете своей пятёркой.
«Ё-моё, — подумал я, — разговариваю прямо как с детьми в „Пионерском лагере“. К сожалению без денег дисциплина долго не продержится. Если продажи „сувенирки“ до конца октября не пойдут, то можно будет сливать воду. Кина не будет».
* * *Спустя полтора часа, когда закончился матч со счётом — 7: 3 в нашу пользу, к нам в раздевалку заглянул ещё один презабавный товарищ. В стареньком пиджаке, который не застёгивался на животе из-за объёмистой талии на меня хитрыми маленькими глазами смотрел менеджер нашей команды Ричард Адамс, 30-летный мужчина, проработавший всю сознательную жизнь коммивояжёром. Разговаривать о финансах даже на английском языке в присутствии начальника Чукотки я не рискнул, поэтому, накинув на голое тело олимпийку, вышел в коридор.
— Со спортивными карточками вопрос решил в лучшем виде, — затараторил Адамс, вытащив из внутреннего кармана пиджака какие-то записи. — 20 центов за набор из 20 штук. 5 центов наша наценка. Потом сувенирные футболки с логотипом команды — 3 доллара за штуку, наша наценка доллар. То же самое и по шарфикам. Пока не могу найти тех, кто нам изготовит сувенирные хоккейные свитера с номерами и фамилиями. Либо слишком дорого просят, либо слишком плохо делают.