Полуночный ковбой (др. перевод)

Он вернулся в гостиницу, запихал свои немногочисленные пожитки в сумку. Вся прожитая жизнь не заполнила сумку доверху.
  
ГЛАВА 5
 
В Хьюстоне Джо надеялся отыскать парикмахера Натале, своего армейского дружка. Но у Натале была длинная итальянская фамилия, и Джо битый час проискал ее в телефонной книге на автобусной станции. Потратив доллар мелочью на звонки по разным телефонам, Джо понял, что его усилия безнадежны, и решил осмотреть город. «Твою-то мать, — думал он, — такой же дерьмовый городишко, что и мой. Сдается мне, что тут я тоже не пришей кобыле хвост. А плевать, я приехал, и все тут».
Он добрел до гостиницы. На вывеске была сбита буква «О», дешевые номера были темны и плохо проветривались, а полы в ванной вечно заливало водой. Стоял холодный январский день, Джо размышлял, как выйти из положения, в котором он очутился. Впрочем, само положение было ему не до конца понятно.
Сидя на краешке кровати, Джо ясно представил себе будущее и вдруг понял: через пятьдесят лет, когда его седая борода будет пол подметать, он попадет в такую же дыру и там опять задастся вопросом: что же это за чертова жизнь и почему он так и не смог найти в ней себе места?
Единственное окно в номере выходило во внутренний двор, шум транспорта долетал издалека. К тишине прибавлялось чувство вечной неопределенности, и все это ввергло Джо в какой-то дурман, продолжавшийся несколько часов. Нечто похожее он испытал в детстве, когда впервые посмотрел телевизор. Время тяжким грузом давило на Джо, сковало движения, облепило плотной массой, и пробиться сквозь нее было невозможно, немыслимо. Его охватил озноб, но не простуда и не холод гостиничного номера были тому виной — казалось, сама смерть обдала его ледяным дыханием.
Джо провалился в долгий, крепкий сон, и это его спасло. Проснулся он среди ночи. Память о липком, знобящем кошмаре минувших часов, подобно пальцам призрака, сжимала затылок. Он оделся, прошелся по волосам расческой и пулей выскочил из гостиницы, словно за ним гнались болотные черти.
Неподалеку сияли яркие уличные огни, Джо рванул к ним — так же во сне он бежал от мрака к золотой толпе, туда, где бурлила жизнь. И безмолвие уступило место свету и шуму улицы. Через несколько минут он очутился перед кафе «Солнечный луч», над дверью которого красовался желтый циферблат.
Войдя в кафе, Джо попал в живую струю тепла, света и звуков — словно и не было давящей темноты за дверью. Народу в кафе было много, но Джо казалось, что он знает в лицо каждого. Люди сидели парами и в компаниях, кто-то болтал, другие молчали, одиночек было мало, женщин тоже. Мужчины курили, уткнувшись в чашки кофе. Были там и бродяги, и рабочие, закончившие ночную смену, и те, кто только собирался на работу, ну и, конечно, скучающие бездельники — а где их нет? Сидели в кафе и парни особого сорта — из тех, кого можно встретить по всему миру, а в Америке — везде.
Сначала может показаться, что эти парни просто убивают время сообща — они частенько сидят за одним столом или кучкуются у стойки. Однако каждый в этой компании сам по себе, и так сплошь и рядом — и в кафе, и на улицах, и в глухой степи. У каждого в глазах сквозит неизбежная безысходная печаль, словно этих людей объединяет некая общая потеря. Можно подумать, у них выхватили из рук что-то ценное, да при этом так толкнули, что они не могут вспомнить, чего же они лишились.
Джо потоптался у порога, словно высматривал в толпе знакомого. Найди он его, подошел бы и сказал: «Привет, старик, где же ты пропадал?» Но знакомых не было, хотелось завязать разговор хоть с кем-нибудь, но он не решался.
Джо направился к стойке, заказал кофе с бутербродом. Ожидая заказ, он высмотрел наконец лицо, которое пришлось ему по душе. Оно смотрело на него из зеркала за стойкой. «Здорово, дружище, — тихонько сказал Джо своему отражению, любуясь приятным, темноглазым, белозубым парнем, который так сердечно и тепло улыбнулся ему в ответ. — Где же ты пропадал?» «Кто? Я? — отвечало отражение. — А пес меня знает! Но я вернулся!» И они оба весело рассмеялись. С той поры Джо стал каждую ночь приходить в кафе, где он нашел друга по душе.
 
* * *
Как-то раз он разговорился с иммигрантом, смазливым парнишкой-мексиканцем.
— Слышь, старик, — деньги у Джо к тому времени были на исходе, — похоже, я на мели. Вот ты тут посуду трешь, тебе за это капает?
— Не слишком тут разживешься, — пожал плечами парнишка. — Доллар в час.
— Да уж. Но ведь харчиться тут можно задарма, — заметил Джо. Идея в его голове принимала осязаемые очертания. — Ведь верно? Подкормиться тут можно?
На следующее утро он нанялся в «Солнечный луч». Его поставили работать во вторую смену, которая кончалась в полночь. Джо так понравилось в кафе, что после работы он остался, наелся от пуза и почти до утра курил за чашкой кофе.
Следующей ночью мексиканец остановился у стола Джо, скользнул по нему быстрыми черными глазами и бросил:
— Я-то сперва думал, что ты котяра еще тот.
— Чего-чего? О чем это ты?
Когда парень снова шмыгнул мимо, Джо спросил:
— Как ты меня назвал?
— Как?
— Ну ты там чего-то про меня подумал…
— Ты о чем?
Джо проявил ангельское терпение.
— Ну что ты раньше сказал про меня, помнишь?
Мексиканец пожал плечами.
— Я по-вашему не очень понимаю, — пробормотал он и ушел вместе с подносом.
Вернувшись с кухни, он остановился и сказал:
— Я думал, что ты кот.
— Во-во, точно. А это ты в каком смысле?
— Про кота-то?
Мексиканец сперва подумал, что Джо придуривается, но в конце концов убедился, что тот и вправду не знает.
— Ну кот — это… — Он повилял бедрами взад и вперед и потер при этом пальцами, словно мусоля банкноты.
— Дошло?
Джо начал смутно о чем-то догадываться, но до конца так ничего и не понял.
— Брось дурака валять, — рассердился мексиканец. — Все ты понимаешь. — И, тряхнув головой, перешел к другому столу, где собрались его друзья.
Эту компанию из пяти парней Джо приметил давно. Четверо были не примечательны, много смеялись, болтали, размахивая руками. Одеты они были «под мальчиков», а глаза их метались по кафе, как птицы, не находящие жердочки.
Пятый был другим: серьезен, молчалив. Одет неряшливо: старые джинсы, застиранная рубашка, грязные белые носки. Пшеничные волосы небрежно зачесаны на сторону, в глазах — покой и отстраненность. Он не без удовольствия прислушивался к беседе, но явно не испытывал желания принять в ней участие. И эта обособленность почему-то возвышала его над прочими. Можно было подумать, что он попросту убивает время и не испытывает потребности в обществе.
Мексиканец задержался у стола, где сидели пятеро, что-то пошептал и проследовал на кухню. Четверо повернули головы к Джо, пятый оставался безучастен. Но вскоре он встал, взял со стойки чашку кофе и прямиком пошагал к столику Джо.
— Можно присесть?
Джо смутился и порозовел от удовольствия.
— Д-да, конечно. — Он вскочил, задвигал стульями без всякой нужды, чувствуя себя явно неловко в роли хозяина.
Гость протянул руку:
— Перри.
— Что?
— Меня зовут Перри.
— A-а, понял.
Джо пожал ему руку.
— Джо Бак, — назвался он в свою очередь. — Курить будешь?
Они закурили. Джо заметил, что Перри смотрит на него в упор. Глаза были выразительные, со смешинкой, но и с каким-то мертвенным оттенком: такими глазами юноша, погибший из-за нелепой случайности, мог бы смотреть на зрелище собственных похорон.
Не зная, как реагировать на подобный взгляд, Джо рассмеялся и передернул плечами. Он чувствовал себя явно не в своей тарелке. Перри слегка улыбнулся и отвел глаза, откинувшись на спинку стула. Казалось, он полностью расслабился и ушел в себя. Теперь он принялся изучать улицу сквозь витрину кафе, хотя там ничего особенного не происходило: изредка мелькали прохожие, временами проезжало такси. Джо посчитал, что ему чертовски повезло. Впервые со службы в армии он сидел за столом не один. Он жаждал общения, но не знал точно, чего от него ждет сосед. Джо гадал, как завязать разговор. Но что если Перри подсел к нему, чтобы просто вместе помолчать? Тогда Джо может все испортить своей болтовней. Он быстро проникся глубоким и неизъяснимым восхищением к незнакомцу по имени Перри. Если бы некий волшебник предложил Джо перевоплотиться в этого человека в старых джинсах, Джо не колебался бы ни минуты, хотя, пожалуй, и не смог бы объяснить почему.