Звездные приключения Нуми и Ники. Книга 1

– Он все еще напуган, – сказала Нуми, – и принимает нас за каких-то звездных людей. Все его существо дрожит от страха, хотя он и храбрится. Странно, что это за звездные люди, которых все так боятся?
– Спроси его, что он готов сделать, – посоветовал ей Ники, которому было важно узнать, не стоит ли перед ними беглый преступник.
Нуми что-то спросила, толстяк ответил. Однако слова его звучали совсем не так грубо и хрипло, как речь пастуха, а лились с удивительной мелодичностью. Они походили скорее на воркование голубя…
– Он говорит, что никогда не отречется от истины. Даже если мы отрубим ему голову.
– Ты уже так много понимаешь? – удивился Ники лингвистическим способностям Нуми.
– Половину я прочитала в его мыслях. В них он представил, как ему секут голову.
– Скажи ему, что мой нож остался в утробе Мало, так что сейчас голове его ничто не угрожает, – весело заявил Ники, почувствовавший себя хозяином положения. – Посему пусть подробно расскажет нам, в чем состоит истина, за которую секут головы.
– Прошу тебя, не мешай мне своими насмешками, – возмущенно сказала Нуми и вступила в оживленною беседу с толстяком.
В процессе разговора она явно все более обогащала свои познания в местном языке, правда, ей все еще частенько приходилось помогать себе жестами, строить гримасы, выражая различные чувства и настроения. В ответ толстяк все более оживленно что-то ворковал.
Неожиданно он вскочил с места и комично заскакал по пустой и пыльной комнате-нише.
– Что это с ним? – удивился Ники, который чуть было не нажал на спуск своего газового пистолета, решив, что коротышка намеревается напасть на них.
– Сейчас же убери пистолет! – вскинулась Нуми. – Слышишь, что я тебе говорю, спрячь немедленно! Он просто наконец понял, что мы не имеем ничего общего со здешними, звездными. А когда я объяснила ему, что мы прилетели с других звезд, просто обезумел от радости.
Толстячок продолжал подскакивать и кружить на месте, издавая звуки, весьма похожие на любовное воркование голубя.
– Это как песня, – сказала Нуми и начала медленно переводить. – Мир бесконечен… И в нем бесчисленное множество миров. И добрых людей в нем не счесть… Дальше не могу понять… Он говорит, что звезды принадлежат ему. Все звезды принадлежат ему, ибо они принадлежат всем. Ты что-нибудь понимаешь, Ники?
– Так вот в чем его истина! – разочарованно протянул Николай. Он уже было себе представил, что им попался важный государственный преступник, раз ему грозила казнь.
Нуми прервала песню-воркование толстяка и в свою очередь заворковала совсем почти как он. Потом выслушала его ответ и утвердительно кивнула.
– Тоже мне, открыл Америку, – снисходительно произнес Ники Буян.
– И за это его собираются убить?
– Не понимаю, – сказала Нуми. – Какую Америку открыл?
– А такую, что все звезды всем принадлежат. Ладно, хватит заниматься чепухой. Спроси-ка его лучше, здесь ли он живет и почему этот дом такой странный. Может, у них все дома такие? И еще спроси, нет ли поблизости города и как устроено их общество? Вообще, спрашивай о конкретных вещах, чтобы мы в конце концов смогли понять, где находимся и что нам делать дальше.
То ли толстяк устал от своего танца – явно и на этой планете толстяки быстро устают от чрезмерной активности, – то ли его образумил новый поток вопросов пирранской девочки, но он снова уселся в свой угол и уже спокойнее заворковал дальше.
Он рассказал им, что дом этот принадлежал звездным, но сейчас заброшен, так как ныне звездные строят себе куда более красивые и удобные дома; и поэтому сюда никто не приходит, и он устроил себе здесь убежище. Почему их называют звездными? Потому что звезды принадлежат ему и всем? Да, и именно за это звездные снимут с него голову…
– Странная история! – заключила Нуми, переведя своему земному другу рассказ толстяка.
– Никакая не странная, а просто дикая, – возразил Ники, как известно, не отличавшийся особой деликатностью в обращении. – Явно мы до тех пор не разберемся, пока не встретим этих самых звездных.
– Хоть я ничего и не понимаю из его рассказа, все-таки чувствую, что он – хороший человек, – добавила добросердечная девочка с Пирры.
– Дай ему одну из твоих жвачек.
– Вот еще! Если я каждому хорошему человеку буду давать жвачку… Ведь он сам только что пропел, что добрых людей бесчисленное множество. А жвачек у меня всего три.
– Постыдись, Ники!
– Да ведь он проглотит ее, как тот дикарь-пастух!
– Очень тебя прошу, Ники! Постыдись!
Он сердито выкрикнул полюбившееся ему пирранское словечко, но все же вытащил из кармана нераспечатанную пластинку в пестрой обертке. К счастью, толстяк только с любопытством взглянул на нее, но брать не стал. Потом что-то проворковал. Ники обрадовался:
– Не хочет, правда? Я сразу понял, что он умнее пастуха.
Нуми же в недоумении хмурила лоб.
– Он сказал, что нам не следует поступать так, как поступают звездные: они непрестанно заставляют беззвездных есть и те оттого толстеют.
– Похоже, он самый несчастный беззвездный, – засмеялся Ники. – Посмотри, как разъелся, бедняга! Только почему звездные плохие, раз дают ему еду?
Все еще не совсем уверенно Нуми проворковала толстяку новые вопросы, но дождаться ответа они не успели. Внезапно в коридоре послышался шум. Запахло горелым.
Толстяк вскочил со своего места и прислонился к стене, как и раньше, гордо выпятив грудь. Все произошло так неожиданно, что ребята не успели даже надеть шлемы на головы. Ники предусмотрительно погасил фонарик, но было поздно. В следующий миг во входном проеме ниши замелькали худенькие серебристые фигурки и воздух, казалось, мгновенно пропитала вонь двух коптящих факелов.
6. В ход идет рогатка. Вмешательство в дела чужих цивилизаций не всегда полезно
От факелов было больше копоти, чем света, но наши герои все же разглядели новоприбывших. Очевидно, это и были звездные люди, за которых их уже дважды принимали. Сходство, на первый взгляд, было действительно большое. Они были тонкими и по-юношески стройными, а их одежда состояла из некоего подобия платья, сшитого из легкого, серебристо-белого материала. Платья были стянуты в талии широкими черными поясами, на которых, словно пуговицы, поблескивали металлические звезды. В руках они держали длинные кривые ножи, хотя от этого казались не страшными, а скорее смешными со своими тонкими голыми ножками, обутыми в сандалии, маленькими лицами, похожими на лица младенцев, вот-вот готовых расплакаться.
Четверо из них тут же окружили своего толстого сопланетника и приставили к его телу ножи. Толстяк еще выше вскинул голову. Этим, вероятно, он хотел подчеркнуть свое презрение к ним.
Начальник стражи – скорее всего это был именно он, потому что Ники насчитал на его животе целых восемь звезд, – гневно что-то прокаркал. Да, речь его, несмотря на хрупкость тела и младенческое личико, напоминала не мелодичное воркование толстяка, а карканье ворона. Потом он состроил плаксивую гримасу пришельцам из иных миров, и что-то прокаркал по их адресу.
Ники вдруг захотелось угостить его хорошей порцией газа, но девочка, угадав это намерение, жестом остановила его.
«По мне так толстяк посимпатичней, – подумал мальчик, – и он не похож на преступника. Настоящие преступники так себя не ведут. Но, наверное, не стоит вмешиваться в их дела. Ведь мы далеко не все еще понимаем». Нуми кивнула ему в знак согласия. Потом она что-то проворковала на здешнем языке.
Восьмизвездный закаркал не так гневно и быстро, девочка, видимо, поняла его, так как тут же начала переводить.
– Я сказала ему, что мы прилетели с других звезд, а он ответил, что в таком случае мы – тоже звездные, а значит, совершаем преступление, укрывая беззвездного. Я возразила ему, ведь мы не знали и никогда раньше не встречали этого беззвездного, но он повторил, что мы совершили преступление, заговорив с ним.
Ники, приосанившись, важно приказал своей переводчице: