Единая энергия любви
Уж чего-чего, а такого она ожидать не могла. За тройными переборками из прочного прозрачного пластика Рина Стриж увидела Макса Болтова и экипаж «Маяка». Макс почти припал к перегородке, лицо его казалось темным, полным скорби и горечи. Ребята и девчонки из команды, с которыми Рина летала добрых пять лет, бок о бок выполняя самые сложные и важные задачи, стояли с мрачными вытянувшимися физиономиями, стоило им увидеть бывшего члена их экипажа в таком виде: бледной, наверняка измученной, с наручниками на запястьях и ошейником на шее. Кривая улыбка изогнула губы Рины – все они видели, что тогда произошло, а значит автоматически стали свидетелями ее обвинения. Не важно, что в тот роковой день она спасла около полусотни людей. И теперь летать ей осталось недолго. Старая развалюха «Немезида» сделает свое дело, доставив ее на Лету, где ей введут препарат, от которого сознание ее медленно и мучительно больно угаснет, обволакивая вечным сном дар и безжалостно его уничтожая. Заторможенные мысли на секунду вспорхнули легкими крыльями бабочки, стирающими ее из будущего Земли и памяти тех, кого она знала, и снова будто укутались тяжелым свинцовым покрывалом.
– Чего встала? На погрузку! – рявкнул охранник и грубо ткнул Рину прикладом оружия в спину. – Четвертый уровень, камера четыре дробь девятьсот семьдесят семь. Пошла!
Рина пожала плечами и решительно вступила во чрево «Немезиды», слыша, как охранник забормотал себе под нос, что анормов им на корабле только и не хватало.
Курс «Немезиды» лежал через галактику Цита, где на орбите мертвой планеты без названия, а лишь с присвоенным буквенно-цифровым кодом Ю-793-М, болталась станция Лета, и затем спустя еще пару гиперпрыжков к планете Иста, в пылающих недрах коей добывалось универсальное и дорогое топливо си-текс.
К удивлению Рины длительный полет до входа в пространственный коридор не принес ей ни капли дискомфорта в бытовом плане. Даже наоборот. Странной оказалась забота правительства о людях, преступивших закон, потому что «Немезида» походила внутри не на «Яму», а скорее, на круизный космический лайнер, почти «роскошный» и почти «комфортный». Каждому заключенному отводилась отдельная одиночная камера, с душем и туалетом. Единственным предметом мебели оказалась узкая койка, раздвижные панели за которой скрывали санузел. На койке лежал комплект сменной одежды, чистой и потрепанной, и два застиранных полотенца. У входа в санузел в стене находилась еще одна небольшая панель, открыв которую можно было отправить свою одежду в чистку. Питание было двухразовым и вполне сносным. Вероятно, правительство решило таким образом позволить узникам в последний раз перед каторжным трудом насладиться благами цивилизации, которых они лишились по своей же собственной глупости, совершив преступление. И тем самым вычеркнули себя из жизни в обществе приличных граждан.
Приготовившись к тому, что в ближайшее время каждый из них будет представлен сам себе, Рина уже возненавидела вынужденное безделье. Она то лежала на койке, закинув ладони под голову и бесцельно пялилась в потолок. То падала на пол вдоль койки и отжималась, пока капли пота не начинали срываться с кончика носа, с бровей и подбородка. То стояла под едва теплыми струями душа, стараясь не впасть в отчаяние. И никак не могла отделаться от смутного и дурного предчувствия.
***Джереми Янг проглотил еще одну чашку дрянного кофе, не ощутив при этом, однако, вкуса. Он находился в прескверном настроении – по поводу и без него рявкал на членов своего экипажа и обслуживающего персонала. Будучи капитаном старой калоши под названием «Немезида», он ненавидел это судно всеми фибрами своей души, а заодно и работу, связанную с ним. И ненавидел один и тоже маршрут своего корабля – Земля-Иста-Земля. Иногда в качестве разнообразия фигурировала Лета. До чего он докатился? Имея за плечами колоссальный опыт космолетчика и военачальника, он вынужден пилотировать судно, транспортирующее преступников и анормов. Его списали в расход, как только наступил пенсионный возраст. Тайной, почти святотатственной, у капитана Янга была мечта, чтобы когда-нибудь это корыто просто не взлетело!
– Капитан, гиперускоритель готов, – отрапортовала первый помощник Сьюзан Брукс.
– Запустить программу настройки координат и приготовиться к прыжку, – резко скомандовал он.
Экипаж беспрекословно выполнил приказ, зная вспыльчивость и непримиримость капитана. «Немезида» успешно вошла в пространственный коридор и вынырнула недалеко от Ю-793-М. Теперь их ждал короткий полет вокруг орбиты прямо к Лете. Неприятным известием стало сообщение о том, что система сканирования окружающего пространства и опознавания начала давать сбои. Отдав приказ немедля устранить неисправность, капитан Янг направил «Немезиду» на курс.
Проделав путь без приключений, они вышли на заданные координаты и вскоре Исследовательский Центр Лета оказался в пределах их видимости. Картина, представшая перед ними, нисколько не обрадовала ни капитана, ни его экипаж. Станция, потерявшая управление, лишилась нескольких блоков и полыхала красным заревом пожара. К стыковочному отсеку, не охваченному еще огнем, словно паразит, присосался размалеванный корабль падальщиков, на приличном расстоянии от них – норгов.
– Что за дьявол?! – грязно выругался первый пилот. – Капитан, за нами хвост!
Секунду спустя система опознавания вывела на экраны два норгийских судна, упорно следующих курсом «Немезиды».
– И где, черт всех побери, эти тэфрийцы, когда они так нужны? Где их пресловутая защита? – зло крикнул капитан Янг.
– Вот они, – кто-то вывел на главный экран изображение боя.
Джереми Янг поджал губы; он весьма скептически относился к факту существования этой загадочной и сильной расы, оставшейся для землян и иных представителей гуманоидных рас закрытой. Каким образом земному правительству удалось подрядить их охранять в этой галактике свой Исследовательский Центр, для Янга оставалось тайной до сих пор. И, тем не менее, действительно небольшое патрульное судно тэфрийцев отчаянно сражалось с многочисленными истребителями падальщиков, не подпускавшими их к Лете. Когда казалось, будто тэфрийцы одерживали верх, из недр вражеского судна выбрасывалась очередная порция истребителей.
Ужасный скребущий звук пробежал по корпусу «Немезиды», а капитан Янг уже отдавал приказ привести в готовность небогатый арсенал боевых пушек. Очередь тяжелых ударов, пришедшихся на нос судна, заставила старую калошу «Немезиду» вздрогнуть. Жутко взвыла сирена, система корабля металлическим голосом равнодушно повторяла о необходимости проследовать к челнокам и эвакуироваться, направляя в спасательный отсек горящими вдоль стен синими лампочками.
Джереми Янг до боли стиснул челюсть – будь его воля, первым делом он спас бы свой экипаж, наплевав на уголовников, однако они являлись собственностью правительства, а значит, он нес за них громадную ответственность. Приказав охране вооружиться, он отправил людей к камерам, чтобы собрать заключенных у трех оставшихся целыми спасательных челноков. А сам всмотрелся в экраны, с ужасом понимая, что Господь услышал и исполнил его желание, уничтожив «Немезиду» самым странным способом – сканер сообщил о невозможности починить полученные повреждения. В ту же минуту начались перебои с энергоснабжением, освещением и работоспособностью систем. Вой одной сирены перемешивался с другой.
Очередной удар по транспортировщику снес половину рубки, отбросив часть экипажа назад, а другую – прямо в открытый космос. Капитан Янг очнулся на полу за закрытой переборкой. Первый помощник Брукс что-то ему кричала, показывая на черную кровь. Опустив глаза вниз, капитан понял, что ему осталось немного – ранение пришлось в печень, и он очень скоро истечет кровью.
– Капитан, – надрывая голос, говорила Сьюзан, – один челнок не сумел расстыковаться и взорвался на взлете. Мы заблокировали тот отсек. Второй и третий челноки загружены и ожидают нас. По всему судну идет разгерметизация.