Старшая по подъезду

– Давно у Жени кашель?
– Да вот только.
– От кашля хорошо… баня! Поехали!
– Как ты себе это представляешь? «Женя, поехали на дачу! Тебе в баню надо!»
– Ну не сейчас, конечно. Дождемся, пока кончится последний звонок.
Мама сидела рядом. Она очень грозно посмотрела на папу. Папа замолчал. На сцене учителя говорили слова напутствия. Жена опять начала кашлять. Папа опять тихонечко меня спросил:
– Вот вы зимой в Таиланд ездили. Женя кашляла?
– Нет!
– Вот. Баня еще лучше Таиланда!
Мама не выдержала и громко сказала папе:
– Гена, прекрати с ним говорить! Он опять про это напишет и на сцене будет показывать!
– Поздно, мама, поздно, – тихо сказал я и с любовью посмотрел на нее.
 
Письмо номер семь
 
Привет, Мама!
А помнишь, мама, Новый год?! Мы с Васей прям мелкие были! К нам домой отмечать пришли знакомые. Круто! Взрослые были в зале, а всех детей вы отправили в детскую смотреть на елочку, которая вращалась на механизме, сделанном папой у себя в шиномонтажке. Было очень красиво.
Потом механизм заискрил из-за короткого замыкания, и елка загорелась! Прям по-на-стоящему! Все дети начали кричать: «Елочка горит!» Взрослые из другой комнаты в танце дружно отвечали: «Ура! Елочка горит!» Мы опять: «Елочка горит!» Вы нам: «С Новым годом!» – и музыку погромче. Слава богу, кто-то из взрослых заглянул. Никто не пострадал. Но было страшно и весело!
Сегодня встретила соседку Ольгу, они всей большой семьей переехали сюда из Екатеринбурга. Да, мам, тут тоже есть соседи. Она рассказала:
– У меня есть мама. Ей девяносто три. Как только холодно на улице, она мне сразу звонит: «Оля, сегодня холодно! Надевай теплые штанишки!»
Оля ей отвечает:
– Мама, мне семьдесят! Я уж как-нибудь сама разберусь.
И только Ольга мне это рассказала, как сразу на автомате позвонила дочке:
– Маша, скажи Серёже, что сегодня холодно. Пусть тепло одевается!
– Мама, мне полтинник! Серёже тридцать! Мы уж сами разберемся! – ответили ей.
Вот ждут правнука, чтобы ему мозг выносить!
Странно отмечать Новый год там, где пальмы и нет тебя! С Новым годом, мама! Ты знаешь, что я загадала.
 
Глава «Женщина у кассы»
 
В обычном книжном магазине, в обычном провинциальном городе, за кассой стояла женщина преклонного возраста. У нее было круглое лицо, добрые голубые глаза, от которых лучиками разбегались морщинки, и милая улыбка. Казалось, она вот-вот скажет: «Быстро мыть руки и за стол. Я пирожков нажарила с картошкой!» Рядом с кассой стоял ксерокс. Женщина копировала какие-то документы. Но что-то нарушило существующий миропорядок.
Все началось с мужчины в сером плаще.
Он долго выбирал книгу в зале и подошел с ней на кассу:
– Приветствую вас. Набоков. «Лолита». По карте или наличными? – с улыбкой спросила женщина.
– Наличными, – тихо ответил мужчина и протянул купюру.
– Прекрасно. Пакет приобретать будете или пусть все полюбуются на педофила?
– Не понял?!
– Вот сдача. Пакет принципиально не продам! Надеюсь, тебя сразу арестуют и посадят туда, где тебя накажут за твои маленькие шалости, – с такой же улыбкой и нежной интонацией произнесла женщина.
– Да как вы смеете! – Мужчина очень быстро огляделся вокруг, положил книгу в карман и выбежал из магазина.
– От себя не убежишь. Следующий!
К кассе подошла молодая девушка и протянула книгу.
– Здравствуйте. «Пятьдесят оттенков серого». Что за день сегодня такой…
– Что-то не так?
– Все так. Весна. Повылазили. Можно ваш паспорт?
– В смысле?! Мне тридцать лет!
– Милая моя, сейчас столько стресса. Люди стареют очень быстро. Вчера по телевизору показывали дагестанского старца, а ему всего-то шестнадцать лет!
 
– Ну я же не дагестанский старец! Вот паспорт! – Девушка протянула женщине документ.
Женщина за кассой внимательно посмотрела в него и сказала:
– Эх, Алла Сергеевна Протасова… К сожалению, вчера приказ пришел, эту книгу вы можете купить только после сорока лет.
– Вы с ума сошли!
– Есть еще вариант. Я могу продать вам эту книгу только в присутствии ваших родителей. И пусть они полюбуются, кого они воспитали…
– Да как вы смеете! – Девушка в слезах выбежала из магазина.
– Эх, Алла, Алла, мужика тебе надо…
Возле прилавка остановился парень в ярко-красном пуховике и протянул книгу.
– Так, что тут у нас? Даниил Хармс. Собрание сочинений. Понятно. У меня к вам один вопрос. Трудный был выбор?
– Выбор?! – неуверенно спросил парень.
– Между дозой кокаина и этой книгой?
– Женщина, я вас не понимаю.
– А что глазки-то забегали?! Осторожнее, можно, как у вас принято говорить, «спалиться».
– Вы несете бред. Мне нравится этот писатель. Я покупаю его книгу. Это нормально.
– Согласна. Один наркоман читает другого наркомана. Это нормально.
– Я не наркоман!
– А в красном пуховике ходишь, чтобы с другой планеты было лучше видно?
– Вы не в адеквате!
Парень выскочил на улицу. Больше в книжном магазине никого не было. Женщина за кассой села в удобное кресло и продолжила копировать документы. Перед ней лежала стопка бумаг, которые она взяла утром на столе у директора банка.
Она тихонько сказала сама себе:
– Ненавижу, когда отвлекают от работы. Ну, что банкир, сгоришь в аду! С такими документами тебе еще и раскаленный свинец кое-куда зальют!
 
Ремарка автора «16 на 8»
 
Перед самым Новым годом был с Домиником у родителей. Мама сразу посадила меня за кухонный стол и поставила передо мной огромную тарелку с салатом оливье. Тут же в кухню зашел папа, присел рядом и начал очень внимательно наблюдать за тарелкой с салатом. Как и Доминик. При этом папа как ни в чем не бывало вел диалог со мной и мамой:
– Опять снег, да? – сказал он, контролируя каждую ложку салата, которую я подносил ко рту.
– Немного выпало.
– Скоро растает! Саша, а хочешь блины? Я же блины напекла, – суетилась мама.
– Конечно хочет. Вон, смотри, какой голодный, – поддержал ее папа.
Пока мама отвернулась за блинами, папа пододвинул к себе тарелку с салатом, быстро засунул в рот две большие ложки оливье и быстро зажевал.
– Вот блины. – Мама поставила на стол тарелку со стопкой блинов.
Папа перестал жевать. И показал маме большой палец, «класс». Даже Доминику поведение папы показалось странным. Мы внимательно наблюдали за происходящим.
– Спасибо, мам! – сказал я.
– Да, уже скоро весна… Ты бы чаю налила ему, – как бы впроброс добавил папа.
– Ну сам и налей! – резко ответила мама.
– Я салат от Доминика охраняю! – такому ответу удивился даже сам Доминик.
Мама пошла наливать чай. Папа опять начал быстро есть салат.
– Вот чай. – Мама присела с нами за стол. Папа перестал жевать.
– У нас изменения в жизни с отцом.
– Я уж заметил. Не пугай меня, мама.
– Шестнадцать на восемь! – сказала мама.
– Калькулятор нужен. Мам, о чем ты?
– Интервальное голодание. Шестнадцать часов не есть, восемь есть. Мы решили с отцом сбросить немного.
Папа внимательно смотрел на салат. Мама продолжила:
– И если бы кто-то четко следовал этому принципу, а не воровал салат у сына…
– Я следую. У меня интервалы чуть меньше, – тихо повинился папа.
– Пойми, тут важно поддерживать друг друга!
– Так я поддерживаю… тебя. Я-то при чем. Дачный сезон начнется, я скину.
– Вот и как с ним договариваться, Саш?! – посмотрела на меня мама.
Я не знал, что ответить. Вмешался папа.