Обратный отсчет

Податель петиции Николь Мэркем.
…Под страхом наказания за лжесвидетельство: Куинн Мэркем, несовершеннолетняя, родилась 27 июня 2017 года, место жительства — Ист-Белвью-плейс, 27, Чикаго, Иллинойс.
В интересах несовершеннолетней опекуном и распорядителем имущества несовершеннолетней назначается Морган Кинкейд по следующим причинам: она любящая, преданная, добрая и будет служить интересам Куинн Мэркем, обеспечивая ее физические и эмоциональные потребности. Опека над несовершеннолетней доверяется Морган Кинкейд, проживающей по адресу: 5450, Норд-Шеридан-авеню, квартира 802, Чикаго, Иллинойс.
По моей коже бегут мурашки. Николь знала, где я живу! Ист-Белвью-плейс. Она жила в квартале «Золотой берег»! После смерти Райана я больше не приходила к нашему прекрасному престижному жилищу в том районе. Да я никогда и не чувствовала себя там как дома. Неужели я сошла с ума и не могу вспомнить Николь?
Подтянув к себе ноутбук, я вбиваю в поисковик название компании Николь — «Дыхание», и мне снова хочется плакать: по всем ссылкам статьи о том, как компания пропагандирует здоровый образ жизни, о помощи женщинам и девочкам с психологическими травмами. Может быть, мы связаны через приют, где я работаю?
Я смотрю на фото улыбающейся Николь Мэркем, которая, стоя возле подиума, держит в руках награду. Она выглядит счастливой, здоровой и успешной, словно у нее есть все!
Я касаюсь пальцем ее ярких глаз и красивых губ и шепчу:
— Что с тобой произошло, Николь? Кто такая Аманда?
Тут мне на глаза попадается статья в «Шестой странице»:
Анонимный источник сообщает, что Николь Мэркем нездорова и не выходит из дома, где находится вместе с новорожденной дочерью Куинн. Ее ни разу не видели на публике с тех пор, как она ушла в шестинедельный неоплачиваемый отпуск по уходу за ребенком по согласованию с советом директоров. Если Мэркем не вернется к своим обязанностям генерального директора 31 июля, есть риск, что ее отстранят от управления компанией, которую она основала.
Я пытаюсь сопоставить все, что мне известно. Понятно, что после рождения дочери Николь страдала. Когда я возглавляла работу в «Гавани», я много раз сталкивалась со случаями послеродовой депрессии. Возможно, у нее была нестабильная психика и никто на самом деле ее не преследовал на платформе. Она могла где-то увидеть мое фото или имя и убедить себя, что мы подруги. Я вспоминаю ее безумные глаза, впалые щеки, взъерошенные волосы: по ней было видно, что она не в себе. У Николь явно случился нервный срыв, но, возможно, кто-то довел ее до такого состояния, до края? Вдруг это «анонимный источник»?
Но как же все-таки Николь связана со мной? Я продолжаю пролистывать ссылки, ищу недостающее звено, но тщетно. Разочаровавшись, я набираю в поисковике «муж Николь Мэркем» и нажимаю на красочное фото в «Чикаго Трибьюн» — с прошлогоднего благотворительного бала. Под ним я вижу подпись: «Глава компании “Дыхание”, Николь Мэркем, со своим мужем Грегом Мэркемом, брокером».
Отец Куинн красив, ему чуть больше тридцати, у него вьющиеся темные волосы и ямочка на подбородке. Брокер. Я перехожу на сайт брокерской компании «Блайд и Браун». Я Грега не знаю, но, возможно, он был связан с Райаном? Знала ли Николь моего мужа?
Грег ушел от Николь и новорожденной дочки. Почему? Как отец вообще может так поступить? Но делать поспешные выводы о нем я не имею права. Стоит ли разыскать его и поговорить? В заметке о смерти Николь пишут, что в тот день он находился в Нью-Йорке. Вернулся ли он в Чикаго?
Я набираю «Николь Мэркем. Семья». Прокрутив первые ссылки, нахожу интервью и с замиранием сердца читаю, что ее родители погибли в автокатастрофе, когда она была подростком. Упоминается ее старший брат, Бен Лейтон, врач скорой помощи в больнице «Гора Сион».
Сердце «Горы Сион» почти остановилось. Из-за низких доходов больница занесена в список кандидатов на закрытие.
 
Я листаю фотографии и наконец нажимаю на последнюю — с медицинской конференции. На сцене стоит высокий стройный мужчина, темные волосы спадают на глаза. Перехожу на сайт, где собраны отзывы о медицинских работниках. О нем здесь написано много: «Он спас моему сыну жизнь», «Он помогает людям, даже если у них нет страховки». Похоже, это честный человек, настоящий профессионал, любящий свою работу. Но иногда люди скрывают темную сторону за благостным фасадом. Если Николь не сделала опекуном дочери своего брата, на это должна быть веская причина.
За четырнадцать долларов пятнадцать центов я получаю доступ к базе данных адресов. Бинго! Бенджамин Лейтон. Вест-Эвергрин-авеню, Уикер-парк. Еще и суток не прошло с гибели Николь, с того момента, как она прыгнула на рельсы, а у меня есть ее адрес и адрес ее брата, и я знаю, что муж Николь здесь, в Чикаго, или в Нью-Йорке. Сначала я съезжу на работу, а потом отправляюсь к ее брату. Я спрошу его, знает ли он, почему она приклеила записку к моей сумочке, почему выбрала меня, где его племянница и видел ли он ее.
Я закрываю ноутбук. Шея затекла. Кажется, я расчесала ее, сама того не заметив. Из-за стресса у меня обострилась экзема. Я беру с желтого прикроватного столика стероидную мазь и вдруг замечаю на стопке книг по самопомощи свою свадебную фотографию.
Чтобы не закричать, я зажимаю рот рукой. Это фото, на котором мы смеемся, крепко обнявшись на ступенях особняка Кита [3], где только что поженились, лежало в ящике тумбочки с того дня, как я сюда переехала. Я просто не могла видеть его, не могла видеть лицо человека, который так жестоко меня предал. Но выбросить снимок я не находила в себе сил. Как же фотография оказалась здесь? Кто-то достал ее из тумбочки.
И этот кто-то, возможно, до сих пор находится в моей квартире.
  
Глава десятая
 
Николь
 
Четыре недели назад
Николь проснулась, услышав, как хлопнула дверь. Где она? Ей понадобилось какое-то время, чтобы понять, что она уснула на диване с Куинн. После ухода Тессы Николь хотела чуточку вздремнуть, всего минутку. О чем она только думала? А что, если бы Куинн свалилась с дивана? Или задохнулась бы в подушках?
— Николь, ты здесь? — услышала она голос Грега.
Она взглянула на серебряные часы, висевшие над телевизором. Странно, муж обычно приходит гораздо позже.
— Ты что тут делаешь? — спросила она, увидев его в дверях.
— Я тебе звонил! Я столько раз звонил, а ты не отвечала! — сказал он сердито.
Николь осторожно села, стараясь не разбудить дочь.
— Мы с Куинн уснули. Если бы ты был рядом, ты бы знал, что мамы и дети это иногда делают.
Ей самой очень не нравился тон собственного голоса, но этот упрек привел ее в ярость. Ее работа — заботиться о Куинн, даже если это означает, что Грег не всегда может с ней пообщаться.
Муж вздохнул. Он выглядел подавленным.
— Нам надо поговорить, — сказал Грег и сел рядом с ней. — Ничего не получается, Николь. У нас ничего не получается.
Она не успела ответить, потому что Куинн проснулась, ее личико недовольно сморщилось, и девочка громко заплакала. В комнате неприятно запахло.
— О нет! Только не сейчас! — простонал он, как будто малышка могла контролировать процессы, происходившие в ее организме.
Николь встала с дивана, положила Куинн на коврик и взяла один из многоразовых тканевых подгузников со столика. Она помахала им перед лицом Грега:
— Не хочешь заняться этим? Видишь ли, если я не всегда подхожу к телефону, это значит, что я забочусь о нашем ребенке.
Куинн так извивалась, что нечаянно ударила Николь ножкой по лицу.
— Прекрати! — крикнула та и тут же устыдилась того, что потеряла терпение.