1928 год: ликвидировать ликвидаторов (СИ)

В 1923 году Трилиссер создал Особое бюро по дезинформации. Агенты этого бюро специально вводили в заблуждение врагов советской власти, подсовывая им неверную информацию под видом истинной. Во многом благодаря этому, чекистам удалось удачно провернуть известные операции, вроде «Треста» или «Синдиката». По результатам деятельности сам Трилиссер получил повышение, став в 1926 году вторым заместителем председателя ОГПУ.
Судя по воспоминаниям Менжинского, этот человек представлялся мне очень серьезным сотрудником. И вскоре в кабинет вошел мужчина среднего роста и средних лет в очках с круглыми стеклами, одетый в серый гражданский костюм, из-под которого выглядывал белый воротничок рубашки и темно-синий галстук в светлую крапинку. Под его носом топорщились небольшие усики, почти такие же, как и у Ягоды. Похоже, это была мода конца двадцатых годов такая.
— Хотя сегодня мой доклад вам запланирован на вечер, я могу по текущей обстановке доложить и прямо сейчас, — сказал вошедший, раскрыв папку, которую держал в руках.
— Я не для этого вас вызвал. Присаживайтесь, Михаил Александрович, — предложил Менжинский. И, как только Трилиссер, он же Москвин, опустился на стул, Вячеслав добавил:
— Хочу предупредить вас, товарищ Москвин, что моя просьба строго конфиденциальна и совершенно секретна. Это дело должно остаться сугубо между нами.
Трилиссер не удивился, лишь поправил очки, сказав:
— Я внимательно слушаю вас, Вячеслав Рудольфович.
И Менжинский продолжил:
— Я хочу попросить вас поднять все материалы на моего первого заместителя. Особенно меня интересует его партийный стаж. Есть подозрения, что товарищ Ягода его себе приписал.
А я в это время внимательно осматривался, шаря глазами Вячеслава по помещению, пока не до конца понимая, могут ли быть в этом кабинете скрытые микрофоны? Звукозаписывающая техника массово распространилась на полтора десятилетия позже, но это не означало, что ее уже не имелось у профессионалов. Другое дело, что скрытно рассовать те большие микрофоны, которые применялись в 1928 году, было несколько проблематично. Да и чувствительность их оставляла желать лучшего. И все-таки, не мог ли Генрих Ягода установить прослушку? То, что специально не проверили помещение на наличие подобных устройств перед такой важной беседой, заставляло нервничать.
  
Глава 6
 
Менжинский уже хотел сказать товарищу Москвину: «Идите работайте». Но я вовремя сумел перехватить управление голосовыми связками и поставил вопрос ребром устами Вячеслава:
— Поскольку вы занимаетесь разведкой и контрразведкой, то хотелось бы услышать ваше мнение по поводу технических возможностей прослушки вражеской агентурой наших начальственных кабинетов. Например, моего. Нет ли тут скрытых микрофонов?
Москвин посмотрел удивленно поверх очков, но ответил достаточно подробно:
— Не беспокойтесь, Вячеслав Рудольфович, мои сотрудники из отдела секретной спецтехники регулярно проверяют на наличие подобных устройств все здание. Не реже одного раза в месяц. А что касается разговоров по телефонам, то уверяю вас, что на нашем коммутаторе сидят только самые проверенные телефонистки. Кабели применяются бронированные, в металлической оплетке. К тому же, есть приборы, которые дают знать, если кто-то пытается подключиться к защищаемой телефонной линии. На основных телефонных станциях постоянно не только дежурит вооруженная охрана, но и находятся наши агенты, внедренные под легендами инженеров и техников, а все главные кабельные люки нашей проводной связи ОГПУ располагаются в зонах круглосуточного патрулирования милицейских нарядов, которым нами даны соответствующие указания на случай попыток проникновения вражеских лазутчиков в кабельные колодцы. Так что подключение иностранных шпионов к телефонным сетям нашего ведомства практически исключено.
— Но, есть же и компактные подслушивающие устройства, вполне автономные, которым совсем не обязательна телефонная сеть для работы. Разве не так? — спросил я, торжествуя, что на этот раз смог полностью парализовать на какое-то время личность самого Менжинского и свободно говорить за него.
 
Москвин кивнул:
— Разумеется, в Европе еще до мировой войны начали применяться детективные диктографы. В Германии и в Великобритании сейчас разрабатываются автономные микрофоны, предназначенные для прослушки по радиоканалу, которые получают питание от электрической сети. Но, уверяю вас, они не настолько маленькие, чтобы мои сотрудники не нашли их. Мы применяем эффективные методы обнаружения подобных подслушивающих устройств. Уж поверьте.
— Но и наши сотрудники тоже всеми этими техническими возможностями пользуются для наблюдения за противником. Не так ли? — уточнил я.
— Точно так, применяем все доступные методы для выявления врагов советской власти. И для разведки, разумеется. Вот только оборудование приходится использовать иностранное. Нашего отечественного пока в этой сфере немного. Талантливых разработчиков специального оборудования у нас не хватает.
Вспомнив кое-что, я выдал то, что могло бы подтолкнуть прогресс в деле прослушки:
— А как же, например, Лев Сергеевич Термен, который изобрел электромузыкальный «Терменвокс»? Еще он, кажется, разработал оригинальную охранную сигнализацию с емкостными датчиками объема и даже метод передачи изображения. Надо его обязательно к работе над подслушивающими устройствами привлечь.
На самом деле, я просто вспомнил какую-то заметку, что этот талантливый ученый сделал такое подслушивающее устройство, которое успешно запрятали в деревянный подарок американскому послу. И американские спецслужбы сумели найти этот «жучок», который не требовал электропитания и приводился в действие микроволновым излучением дистанционно из обычного автомобиля, лишь через несколько лет, да и то по наводке нашего же предателя-перебежчика. Правда, дело было уже после Великой Отечественной. А чего, собственно, ждать?
Москвин сказал:
— Будет сделано, Вячеслав Рудольфович. Привлечем к работе над прослушивающей аппаратурой Льва Сергеевича. А я вот как раз хотел вам по этой теме докладывать. Про связь в Германии мы кое-что раскопали. Вернее, именно про организацию немцами государственной системы прослушки. Они там всю свою страну прослушивать собираются. Нашей агентурой установлено, что немецкое правительство, используя опыт мировой войны, организовывает станции перехвата телефонных и телеграфных сообщений, а также радиопередач. Они оборудуют стационарные посты прослушивания во всех районах Берлина, оснащенные специальными коммутаторами, с помощью которых можно прослушивать и записывать любой телефонный разговор незаметно для абонентов. И это позволяет им, например, успешно перехватывать информацию не только между иностранными представительствами, но и телефонные разговоры внутри них. Также достоверно установлено, что подобные станции слежения за сообщениями связи организованы в Кельне, в Гамбурге, в Кенигсберге и в Мюнхене.
У меня было, что сказать по немецкой теме. И я сказал:
— Михаил Александрович, раз уж зашла у нас речь про Германию, то хочу поручить вашему Иностранному отделу ликвидацию лидера немецких национал-социалистов Адольфа Гитлера. Подумайте, как это можно осуществить и представьте мне план операции в кратчайшие сроки.
Едва Москвин-Трилиссер покинул кабинет, как очухался сам Менжинский. Первым делом он дрожащими руками потянулся к очкам. Снова снял их и нервно тер платком. А в это время мысленно ругал меня всеми словами:
— Это что же такое происходит, проклятая шизофрения? Что за ступор такой ты мне устроил, чертов инстинкт самосохранения, или как тебя там? Какого рожна распоряжения даешь сотрудникам от моего имени?
— Во-первых, я все делаю для твоей же пользы. Во-вторых, сам ты не знаешь того, что знаю я, и не понимаешь, что ситуация настолько серьезна, что требует действовать на опережение. А промедление — смерти подобно, — парировал я.
— Вот не думал, что такая ужасная душевная болезнь на меня навалится! Ты, что же, шизофрения, уже вместо меня в моей голове руководить удумала помимо моей воли? Если я согласился с твоими доводами, чтобы проверить Генриха Ягоду, на всякий случай, то это вовсе не значит, что я согласен и с твоей безумной идеей поручить Трилиссеру ликвидацию какого-то немца, еще и политического деятеля. Да ведь такое потянет за собой международный скандал и испортит отношения между Германией и Советским Союзом, кое-как налаженные с таким трудом! Ты хоть понимаешь, что отдавать такие немыслимые распоряжения не просто безответственно, а даже преступно? Это же сумасшествие какое-то! Сейчас все отменю!