Хозяйка Мозеби (СИ)

* * *
Судя по доносящимся из- за стены громким разговорам и прочему шуму, Ида с Айрис использовали дочерей старосты вовсю, однако, до полного наведения чистоты таких сил не достаточно. Поэтому Нина снова обратилась к главе местного контингента:
- Уважаемый герр Бор, надеюсь, с информационными вопросами мы разобрались, теперь о помощи в усадьбе. Завтра пришлите сюда женщин постарше и посильнее, не стоит молоденьким девочкам тяжести таскать. Нет, я не против того, если они тоже примут участие в уборке, думаю, занятие найдется всем. Но более опытные хозяйки были бы предпочтительнее, да и стирка скоро предстоит, думаю…
Староста кивал головой, мол, сделаю.
- Ну, пока тут дым коромыслом…– Нина посмотрела в окно. – Герр Бор, а далеко ли до побережья? Хесне, деревня на берегу? Может, доедем сейчас? По дороге Вы мне еще чего порасскажете...
Отказать госпоже было невозможно. Отдав распоряжения Иде продолжать уборку (как получится, понятливо прошептала Нина), виконтесса вместе с мальчишками Петерсен уселась в телегу, и староста повез их на побережье.
 Глава 17 
Повозка катилась по грунтовой дороге, солнце поднималось в зенит, в небе щебетали невидимые глазом птички, ветер доносил аромат травы, а по мере приближения к цели – свежий йодистый запах моря.
Окрестности Нина на сей раз рассматривала: пространство перемежалось невысокими холмами, покрытыми ковром из разнотравья, кустарников и, кажется, вереска, судя по розоватым цветкам, и низинами, в которых пару раз блеснула вода болотистых озерец (как пояснил возница).
Впереди показался зеленый массив леса, и чем ближе они подъезжали, тем отчетливее становилось, что расположен он на возвышенности, а дорога идет под уклон.
Ехали часа два, не меньше. Мальчишки уже извертелись, да и Нине езда без рессор надоела, когда герр Ларс объявил:
- Вот немного возьмем влево, там между скалами проход есть, и считай, на месте. Хесне – деревушка небольшая, всего четыре семьи живет. Мужики почти круглый год ходят в море, бабы занимаются огородами и уловом. Платят оброк рыбой, пух птичий собирают на берегу, в лесу дрова заготавливают – им ближе всего, я учет веду, и Эйнар Дан помогает, он тут за старшего, увидите.
Действительно, четыре длинных дома с соломенными крышами почти до земли, побеленными стенами (саманные?) и редкими окошками выстроились в ряд метрах в ста от каменистого пляжа. Мимо небольших огородов они проехали раньше, и визит незнакомцев был замечен копошащимися среди грядок женщинами.
Староста здоровался, ему отвечали, Нину разглядывали, совсем не скрываясь и не приветствуя, пока, остановив телегу, Ларс Бор не подошел к пожилой, крепкой на вид женщине в чепце и темном наряде из юбки и блузы с корсетом с рукавчиками, стоящей у одного из домов.
- Здорова будь, тетушка Ильзэ! – поклонился староста.
- И тебе не хворать, Ларс! – ответила женщина. – Каким ветром? И что это за баба с тобой? Неместная, чья будешь, девка? – прямо спросила Ильзэ гостью, подходя ближе. – Ларс, кого ты притащил? Ты же знаешь, у нас холостых нет, а Эйнар еще траур не снял. И своих у него двое, чтоб чужих растить. Ну, чего молчишь, пришлая? Не светит тебе тут мужика найти! – припечатала говорившая.
Ларс не успел и слова вставить, стоял, наливаясь стыдливой краснотой и глядя на госпожу очумелым взором. Мальчишки Петерсен сдерживали смех, явно предвкушая спектакль.
Нина же зауважала местную «Кабаниху» – у такой не забалуешь! С места в карьер, защищать поголовье самцов бросится не каждая.
- Здравствуйте, уважаемая! – ровно заговорила Розанова. – Уж не знаю, как принято встречать гостей у вас, но там, откуда я родом, сначала здороваются, приглашают в дом, дают хоть воды напиться, а уж тогда задают вопросы и, тем более, набрасываются с обвинениями и угрозами!
Ильзэ, если и смутилась от слов Нины, виду не подала, все так же уверенно стоя у дверей дома.
- А мы гостей не ждали, милочка, не досуг нам! Так что… – настроилась на скандал пожилая дама.
 
- А я и не в гости, если уж на то пошло! – разозлилась Нина Андреевна и повысила голос. – Я имущество свое инспектирую! Деревня эта теперь моя, как и восточные земли отсюда до Стуббьёкинге! Я – виконтесса Нинель Флетчер, вдова в трауре, и муж мне не нужен!
Ларс опустил голову, подошедшие селянки дружно охнули, мальчишки прыснули, а заносчивая бабка, ранее упиравшая руки в боки, резко побледнела.
- Ви…виконтесса? Новая хозяйка? Ик – пробормотала Ильзэ. – Да как так- то? – посмотрела она на старосту, тот покачал головой и промолчал, мол, сама разбирайся.
- Да вот так! – ответила Нина, успокаиваясь. – Нельзя? – ехидно уточнила. – Вы бы, дорогуша, впредь, спрашивали, кто перед Вами, а то, не ровен час, плетей огребете за неуважение! Мало ли, кто как одет и почему, а язык Ваш уже на наказание напрашивается! Ладно, я сегодня добрая, – включила попаданка купчиху из «Женитьбы Бальзаминова», – но совет мой запомните, уважаемая…
Ларс выдохнул, Ильзэ – тоже. Женщины позади неё начали шушукаться.
- Так в дом- то пригласите или так и будем на ветру стоять? Хоть воды я удостоюсь, если уж почета мне не досталось? – опять съязвила Розанова. – Мы часа два в дороге, пить хочется, а ещё – она огляделась. – Место уединения где? Отведите!
Ильзэ очнулась, засуетилась и, шикнув на соседок, провела виконтессу в дом.
Ну, что сказать? Темноватенько, сыроватенько, простоватенько: направо – жилая часть с открытой печью, небогатой меблировкой из деревянных грубых столов, скамеек, пары сундуков и спального, по видимому, места за тканевой шторкой. Слева, судя по запаху, хозяйственная часть: курятник, вроде, свинарник, амбар или что здесь его заменяет.
Небогато…Полы земляные, утоптанные, окошки без стекла, задний двор небольшой, заставлен рогатинами, меж которых на веревках сушится рыба. Сеть на просушке, корзины, запашок…Бочки еще стоят, наверное, и там рыба. Не грибы же?
Искомая хижина нашлась в отдалении, и Нина, наконец, смогла облегчиться в условиях, приближенных к природе – в дырку. Всё не на ветру!
Возвращаясь в дом, услышала шипение Ильзэ:
- Ах ты, прохвост! Нарочно не сообщил, да? Я тебе этот конфуз припомню! Так опозориться!
- Да я и сам не знал, что она решит ехать к вам! Она … Я когда ее увидел в Мозеби, думал, кухарка или служанка… Разве так дворянки одеваются? Теперь и не знаю, как вести- то себя с ней. Ох, Ильзэ, чует мое сердце, наворотит она делов… Потребовала, чтобы я на каждого и всякое сведения ей собрал, мол, хочу знать, что тут да как!
- Да зачем госпоже такое? Хотя, всё верно, пришлая, ничего не ведает про остров и нас… – рассудила бабка. – Смотри- ка, выдержанная! Другая бы точно меня в живых не оставила, а эта только…
Нина решила прекратить дозволенные речи и вошла в комнату. Собеседники разом заткнулись и угодливо уставились на виконтессу. Нина села на лавку.
- Судить да рядить будете после, когда уеду, – оповестила присутствующих, те переглянулись. – Слышала, как вы мне косточки перемывали. Понимаю, не похожа на местных аристократов, что уж… Знаете небось, что из купцов отец мой покойный, мир праху его! Однако, прошу любить и жаловать госпожу такую, раз уж судьба решила, и я здесь!
Ларс и Ильзэ поклонились, начали лепетать что- то про прощение и обещания быть внимательнее. Нина прервала:
- Довольно, поговорим о делах. Воды- то дадите, хозяюшка?
Дали чего- то кислого, но приятного, вроде яблочного сидра.
- Ваша милость, простите, угостить нечем, если только сельдь малосольная Вам по душе! Парни с моря вернутся, тогда свежей рыбы подать могу…– мягко и услужливо предложила Ильзэ.
- А хлеб ржаной есть? – спросила, сглатывая слюну, попаданка.
Бабка (Да бабка ли? Лет 50, просто замученная или морем просоленная) обрадовалась, метнулась к печи, и вскоре на столе стояла щербатая миска с ломтями темного хлеба, миска с селедкой под луковой подушкой и … отварная холодная картошка!!!