Странные игры

Так, пост Клэр… Благодарит всех и каждого за добрые слова, Господа – за возвращение Кэти. Пишет, что на душевное восстановление семьи уйдет немало времени. Семь тысяч реакций! Робин лайкнула сообщение и напечатала:
Ужасно за тебя счастлива!
Глянула на часы: без восьми три. Проклятье! Кто заставляет ее сидеть в интернете?
С отвращением отшвырнув телефон, Робин отвернулась от прикроватной тумбочки и закрыла глаза. Сделала несколько глубоких вдохов и попыталась зацепиться за сон. Однако мозг отказывался отдыхать; сорок пять минут белого шума в цифровом мире и яркий свет экрана будто вернули ее в раннее детство, и Робин уподобилась трехлетнему ребенку, съевшему большой шоколадный пломбир. Она перескакивала с одной мысли на другую, и ее разум закружили образы, воспоминания, сожаления, тревоги и фантазии.
Не следовало прерывать Лауру на последнем сеансе: похоже, девочка готова была сказать нечто важное. Красивое платье у ее мамы… Интересно, где его купили? Надо бы пройтись по магазинам. Когда она последний раз занималась шопингом? Как здорово они однажды в детстве прогулялись с папой по торговому центру… Робин ощутила укол боли; горе после папиной смерти еще не улеглось окончательно. Зачем же она пялилась в чертов телефон? Зачем раздражалась по поводу того коммента? Уж очень поганым он показался… В отличие от многих пользователей она лишь лайкнула пост Клэр, «супер» не поставила. Бесчувственность или?.. Не пробегала ли между ними кошка? Вроде не сказать, что в школе они друг друга недолюбливали – вращались в разных компаниях, вот и всё. Робин оказывала бывшей однокласснице кое-какую помощь после исчезновения Кэти. Может, дотянуться до телефона и поменять реакцию? Лежать, Робин, лежать…
Ей нужно уснуть.
Настоятельная потребность в сне лишь ухудшала ситуацию: в голове закрутилась настоящая карусель мыслей, а тревога никуда не делась. Если не отключиться прямо сейчас, завтра придется тяжело. Третья ночь подряд с недосыпом. Завтра будет катастрофа. Наверное, уже четыре… Спать, иначе с утра начнется кошмар!
…Ее разбудил Менни, лизнув в щеку. Господи, будто и не смыкала глаз ни на минуту!
 
Глава 8
 
День похищения
Клэр выглянула из окна. Кэти во дворе не было – наверное, решила поиграть в прятки.
Куклы дочери остались на газоне перед крыльцом: Барби, куколки из набора «ЛОЛ Сюрприз» и русалка, которую Кэти подарила на день рождения тетка. Сидели они кружком, и лишь русалка лежала в стороне, зарывшись головой в траву. Именно валяющаяся на газоне игрушка заставила Клэр задержаться перед окном. Любимая кукла, и такое небрежное обращение… Странно.
Клэр отчищала форму для выпечки – задача нелегкая, особенно если учесть, что утром в ней подгорел пирог. Черная корочка забилась в углы и никак не поддавалась. Пришлось перевернуть форму под другим углом, и скопившаяся на дне мыльная вода немедленно выплеснулась на юбку. Клэр раздраженно скрипнула зубами. Скорей бы покончить с грязной работой да приняться за дизайн нового ожерелья! Последнее время ее штучные ювелирные изделия неплохо продавались в онлайн-магазине, и ей хотелось запустить новую серию.
Клэр то и дело поглядывала в окно – не появится ли дочь? Никуда не денешься – смотрела и в сторону дороги. Движение в сонном пригороде Бетельвилля было далеко не самым интенсивным, однако иной раз на полной скорости пролетал какой-нибудь чокнутый. Если Кэти решила поиграть у обочины… Нет, нет! Глупенькой дочь не назовешь.
Уже потом, раз за разом прокручивая в голове свои действия, Клэр не могла себя простить.
Вздохнув, она повернулась к мойке и принялась тереть еще усерднее.
Кэти исполнилось восемь, и столько же – материнскому опыту Клэр. А он подсказывал: десятки и даже сотни раз за последние годы она не могла понять, куда девалась дочь, но всегда оказывалось, что Кэти в полном порядке – или в соседней комнате, или в туалете, или с мужем, а то и тихонько играет прямо за спиной у матери.
О да, Клэр снова ощутила знакомый трепет, свойственную заботливому родителю тревогу. Бог подарил ей ребенка, ставшего центром вселенной, а потом наделил дитя способностью принимать самостоятельные решения. Кэти могла куда-нибудь забрести, поиграть у дороги, забраться на высокое дерево, подобрать ржавую острую железяку или запихнуть в рот комок земли. Внимание, постоянное внимание – иначе беды не избежать. Однако не сводить глаз с дочери ни на секунду все же невозможно.
 
Клэр относилась к тем матерям, что кудахчут над своим ребенком, словно заботливая наседка. Подробно расспрашивала учителя, как прошел день: всё ли в порядке, хорошо ли кушала, играла ли с другими детьми, не обижал ли кто часом малышку? Делала все, что в ее силах, лишь бы уберечь ребенка от поразившей мир невидимой новой опасности – ковида.
И все же в тот день она усердно скребла форму для выпечки. Ведь дело наполовину сделано ценой испачканной юбки – значит, надо довести его до ума. Вот закончит – и выйдет из дома, позовет Кэти и прикажет играть на виду.
Клэр терла и скоблила, а беспокойство все росло. Дверь в дом не открывалась и не захлопывалась – наверняка взвизгнули бы петли, она бы услышала. Сколько раз говорила Питу их смазать… Стало быть, в доме Кэти нет. На заднем дворе? Вряд ли. Туда ведет дорожка посреди колючих розовых кустов, и Кэти наверняка прошла бы через дом. Колючек она боялась, как и жужжащих вокруг цветов пчел. Пит на работе в своей бухгалтерской компании – а значит, дочь не с ним. Да, перед домом есть несколько мест, которые из окна кухни не увидишь, а Кэти любит играть сама с собой в прятки, исследовать что-нибудь любопытное, но… русалка! Небрежно валяется, уткнувшись лицом в траву… Дочь не из тех девочек, что доверяют собирать свои игрушки родителям. Любимую русалку точно не доверит.
Клэр начала тереть быстрее. Правда, надо поскорей разделаться с этим нагаром, выйти из дома и убедиться: Кэти жива-здорова. Или черт с ней с посудой? Останется подгоревшая корочка – и ладно. Она выключила воду, сунула форму на сушилку и вышла из кухни. На бег не переходила – зачем? Восьмилетний опыт подсказывал, что с Кэти все прекрасно. Тем не менее Клэр шла гораздо быстрее обычного. И дыхание почему-то сбилось.
Она открыла входную дверь, и внутрь пробрался обжигающий зимний воздух. Кэти отправилась на прогулку в пальтишке, и Клэр пожалела, что вообще позволила ей играть во дворе.
– Кэти? Беги домой, детка! На улице слишком холодно.
После таких слов дочери по всем правилам следовало отозваться и сделать попытку успокоить маму. Сердце перестанет колотиться, Клэр с облегчением выдохнет, вернется на кухню и начнет готовить завтрак.
Кэти не откликнулась.
Опять-таки, тишина еще ничего не значила. Клэр нередко называла себя в шутку Неслышимой Леди. Есть Невидимая – в фильме о вселенной «Марвел», а вот она – Неслышимая. То есть Клэр говорит, а ее никто не слышит, особенно муж и дочь. Кэти она порой звала к обеду раз пять, затем приходилось повышать голос, и только тогда Кэти откликалась, да еще и принималась капризничать – дескать, мать на нее кричит. Клэр оправдывалась, что приглашала ее к столу несколько раз, дочь же лишь пожимала плечами: ничего не слышала.
Неслышимая…
Клэр направилась на задний двор, наткнулась рукой на шип розы, но даже не заметила укола.
– Кэти!
Пришлось добавить децибелов – на Клэр постепенно накатывало раздражение. Ну почему дочь не слышит ее именно сейчас, почему заставляет беспокоиться и даже пугаться?
– Кэти!
Она уже кричала, едва не переходя на визг – на подобный призыв не среагирует только глухой. Соседи возмутятся? Ну и пусть! Ей нужно увидеть дочь – сию минуту. Стало трудно дышать, сердце в груди ухало, словно паровой молот, а Клэр все пыталась припомнить: когда Кэти последний раз попадалась ей на глаза? Пять минут назад? Десять? Да куда она подевалась?
Клэр бросилась в дом. Да, скрипа петель вроде бы не было, а с другой стороны – она могла просто не обратить на него внимания. Вдруг Кэти спокойно сидит у себя в комнате? Или, например, в туалете… Обычно дочь принималась там тихонько напевать – не любила находиться одна в маленьких тесных помещениях. Если поет громко, то вряд ли слышит, что происходит снаружи.