Странные игры

– Вовсе нет. Так часто бывает, – ответила Робин и бросила быстрый взгляд в салон машины. Девочка сидела сзади, опустив голову, и что-то придерживала на коленях.
– Копы пока не выяснили, кто ее похитил, – продолжила Клэр. – На самом деле им почти ничего не известно. Говорят, что явных следов… хм… насилия не обнаружили. У меня есть копия медицинского заключения. Если тебе нужно…
– Посмотрю позже. Что ты ей сказала по поводу сегодняшнего визита?
– Придумала, что мы идем в гости к моей хорошей подруге… – Клэр пожала плечами. – Может, неправильно?
– То, что надо. Расположимся, и я ей все объясню.
– Хорошо бы не напоминать дочке о случившемся, – обеспокоенно предложила Клэр. – Кэти плохо реагирует на такие разговоры.
– Мы никуда от этого не денемся, – мягко возразила Робин. – Скрывать от нее цель посещения психотерапевта нельзя – Кэти лишь встревожится, поняв, что мы недоговариваем. Дети прекрасно чувствуют, когда им лгут.
– Хм… – Клэр нерешительно затопталась у закрытой дверцы автомобиля. – Есть надежда в итоге узнать, что с ней происходило?
– Цель моих сеансов – вовсе не расследование, – вздохнула Робин. – Задача у меня одна: облегчить состояние ребенка. Возможно, во время занятий мы узнаем какую-то информацию, но не факт. Сегодня речь вообще не об этом.
– О чем же?
– Постараемся, чтобы Кэти ощутила себя в безопасности в игровой комнате. Кроме того, она должна понять: я для нее угрозы не представляю. Пока не закрепим это ощущение, работать с устранением травмы не начнем.
– Я сказала, что ты очень милая женщина и беспокоиться ей не о чем.
– Спасибо за комплимент, – усмехнулась Робин, – однако слов тут недостаточно. Мир Кэти серьезно пошатнулся, и словами, даже материнскими, делу не поможешь. Почувствует себя в безопасности – приступим к лечению.
Клэр задумалась, затем кивнула:
– Хорошо. – Открыв дверцу машины, она пригласила Кэти выйти: – Солнышко, мы приехали.
Девочка неловко выбралась наружу и, оторвав взгляд от земли, посмотрела сначала на мать, а затем на Робин.
Пару лет назад, как и говорила Робин, она в самом деле встречала Кэти у сестры. Особого внимания на нее тогда не обратила – в доме Мелоди вечно носилась толпа играющих и вопящих детей. Да, точно, Кэти в тот день присутствовала в шумной компании. С тех пор Робин видела ее лишь на фотографиях в новостных выпусках да в соцсетях, и все они были сделаны до исчезновения.
Ребенок, разглядывающий ее лицо, на снимки не походил совершенно.
Конечно, выросла. Полтора года – большой срок для маленькой девочки. Черные волосы теперь спускались почти до пояса. На большинстве фотографий Кэти улыбалась, а сегодня от той улыбки не осталось и следа. Глаза широко раскрытые, тревожные – словно у оленя, застывшего под светом фар.
Кэти прижимала к боку тряпичную куклу. Вероятно, когда-то та была миленькой темноволосой девочкой в платьице с цветочным орнаментом. Теперь ее покрывал слой впитавшейся грязи, а из дырки в щеке выбивался клок шерстяной набивки. Похоже, она вылезла почти вся – лицо куклы обвисло, и голова склонилась под неестественным углом.
Робин охватила ребенка долгим взглядом, не позволяя себе внешне выразить собственные чувства. Напротив, сохранила спокойную, теплую улыбку.
– Привет, Кэти! Я – Робин. Давайте пройдем?
Она провела Клэр с дочерью в дом. Кабинет располагался слева от входа, и гости обычно имели возможность мимоходом заглянуть в гостиную. Дверь в спальню Робин всегда держала закрытой, разделяя профессиональную и личную жизнь. Кроме того, там сидел Менни – как обычно, когда приходил новый пациент. После нескольких сеансов ребенок осваивался, и тогда Робин выпускала собаку гулять по комнатам. Однако при первом посещении так делать было нельзя: все еще зыбко и неопределенно, маленький пациент настороже…
Пройдя в кабинет, Робин с улыбкой обернулась. Как поведет себя Кэти?
Некоторые дети стремглав бросались к игрушкам или к маленькой песочнице, но Кэти замерла, едва перешагнув порог, и медленно обвела глазами комнату. Затем прижалась к матери и обхватила ее руками за бедро.
 
Робин закрыла дверь.
– Кэти, это моя игровая комната. Здесь совершенно безопасно. Можешь заняться игрушками – никто не будет заставлять тебя делать того, что тебе не по душе.
Кэти по-прежнему бросала взгляды в разные стороны, однако стояла неподвижно.
– Твоя мама знает: с тобой случилось нечто плохое, – спокойно и мягко продолжила Робин. – Поэтому она решила привести тебя ко мне в гости, чтобы помочь справиться с тревогой.
Она отступила на несколько шагов, освобождая место для Клэр и Кэти, и приготовилась ждать.
Клэр откашлялась.
– Кэти, не хочешь поиграть?
Девочка съежилась и еще сильнее вцепилась в материнскую ногу. Клэр метнула на Робин отчаянный взгляд, но та ответила ей легкой улыбкой, пытаясь внушить уверенность. Неторопливо прошлась по кабинету – поставила на ножки упавшего на бок слоника, повесила на пластиковый крючок игрушечный стетоскоп, поправила на столе коробку с карандашами. Снова обернулась к Кэти. Девочка слегка расслабилась – и все же была явно настороже.
– Игрушек много, так сразу и не выберешь, правда? – заговорила Робин. – Не хочешь поиграть с мамой в песочнице? Или лучше что-нибудь приготовишь на кухне?
Она оставила Кэти два варианта – теперь пусть думает сама. Когда выбор слишком большой, ребенок может впасть в ступор.
Кэти посмотрела на песочницу, потом на игрушечную кухоньку, и выражение ее лица изменилось. Испуганная девочка исчезла, а вместо нее появилась другая, пытающаяся принять решение.
Через несколько секунд Кэти, взяв мать за руку, двинулась вперед, подошла к песочнице и присела рядом.
– Ты решила поиграть в песочнице, – прокомментировала Робин.
Девочка нарисовала круг на ровной золотистой поверхности, а затем, отложив в сторону тряпичную куклу, погрузила обе руки в песок до самых запястий.
– Ты спрятала руки в песке. Теперь мы их не видим, но ты продолжаешь их чувствовать. Никто, кроме тебя, не знает, где твои пальчики.
Похоже, на лице Кэти появился намек на улыбку? Или просто дрогнули губы? Песчаный холмик изменил форму – Кэти шевелила пальцами. Глубоко вздохнув, она чуть отодвинулась и вынула руки. Позволила песку течь из кулачка тонкой струйкой и, когда выросла маленькая пирамидка, набрала еще и продолжила ее достраивать.
– О, ты построила высокую песчаную горку, – заметила Робин.
Говорить она старалась естественно, невозмутимо и мягко – давала Кэти понять, что внимательно за ней наблюдает, интересуется. Пусть девочка видит – хозяйке кабинета не все равно. Действия пациента Робин всегда проговаривала вслух. Вербальное отражение – основной и самый мощный инструмент психотерапевтического арсенала.
Некоторое время Кэти работала над песчаным холмиком, делая его выше и шире, а Робин терпеливо и спокойно комментировала ее действия.
Через несколько минут девочка подняла глаза, и они встретились взглядами. Песок из ее ладошки медленно посыпался на ковер.
– Кэти! – попыталась одернуть ее Клэр. – Пожалуйста, не…
– Ты дала песку просыпаться на пол, – гнула свою линию Робин, чуть повысив голос, чтобы перебить Клэр. – Теперь он не только в песочнице, но и на ковре.
Кэти глянула себе под ноги и нахмурилась. Нагнулась, попыталась собрать песок и пересыпать его на место.
– Ты убираешь песок туда, где он и должен быть.
На этот раз на лице маленькой пациентки точно появилась слабая улыбка. Отвернувшись к песочнице, Кэти одним взмахом руки смела пирамидку.
– Ты разрушила свой холмик. Теперь песок…
Мимо дома с ревом проехал мотоцикл. Робин, сосредоточившись на девочке, почти не обратила на этот звук внимания. Кэти же вскочила на ноги и бросилась к матери, открыв рот в беззвучном крике. Схватила Клэр за руку и, заметно дрожа, спряталась за ее спиной. Дышала она теперь часто и хрипло.
– Кэти, солнышко, успокойся. Это всего лишь мотоцикл, – повысила голос Клэр.