Сепар

Три часа как рассвело, между нами осталось километров тридцать, когда я обнаружил, что метка сотрудников СБУ остановилась. Дистанционно подключившись к их телефонам, стал слушать звуки, заодно пробивая на навигаторе, где те встали.
– А, позавтракать решили, – понял я.
Действительно, те стояли у придорожного кафе в районе Винницы, не доезжая до неё. Похоже, эсбэушники тоже не медленно ехали, за сотню. Девушка с ними была, те у стойки видимо с подносами стояли, набирали на них что понравится и говорили, что девушка хочет то-то или то-то, самой пленнице слова не давали. Я как шёл на пределе, так и шёл, заправится бы надо, баки пустые, расход для подобной бронемашины нормальный, но и проехал я почти три сотни километров. Да, десять минут назад в инете появилось видео телекомпании «Оплот», утренняя сводка. Там и сообщили о ликвидации журналиста, часть записей показали. Мои слова у кровати тоже дали. Басурин выступил и, глядя в экран камеры, жёстко сказал, что так будет с каждым, кто позволит себе такие воззвания. Также ведущая сообщила, где имеется полная запись этой ликвидации. Я зашёл на сайт, действительно от лифта до лифта выложили, уже сообщения пошли, много поддержки, но и были и с угрозами. Надо будет глянуть, кто это там злобствует. Эксперты начали своё мнение высказывать по всем моим движениям, они все уверены, что я в курсе был, кто где находится, заходил только в те комнаты, где находились люди, игнорируя остальные. Посмеялись, как я замки вскрывал. Шутку оценили сразу. В общем, любопытно.
Покосившись на машину дорожной полиции на перекрёстке трассы, те меня только взглядами проводили, я так и шёл на предельной скорости. Машина вполне слушалась неплохо и, между прочим, мне начала даже нравиться. Как бы её себе отжать? А что, я на ней планировал до Донецка доехать. Девушку заберу и прямиком домой. Передовую проеду, проблем там нет, и отдам девицу комбату. Его заказ, пусть с ней сам дальше работает, отцу там передаёт. Дорога ровная, удивительно пустая, машин мало; когда из Киева выезжал, так куда больше было. Да и люди мало ездят из-за этой спецоперации. Слава ей. Да и мне дорогу старались уступать, даже автобус принял к обочине, водитель увидел, как я его стремительно нагоняю с кормы. М-да, запугали бандеровцы народ, вон их как боятся. Это не уважение, я чувствовал эмоции из машин, мимо которых проезжал. Из автобуса так дыхнуло, едва с дороги не ушёл, тряхнуло. И знаете, я успел. Впереди показались постройки небольшого посёлка, как раз с этой стороны и было кафе, где всё ещё сидели те, кто мне нужен. Один сотрудник СБУ в туалете, второй с девушкой чай допивали, тянули, ждали засранца.
Скинув скорость, я уже на положенной, согласно дорожным знакам, свернул на парковку и поставил машину недалеко от входа. Хм, похоже, сотрудники СБУ на тёмно-синем «Ниссане» приехали, из всех машин только этот седан пропылён до такой степени и не имеет кучи барахла из вещей. Заглушив движок, я включил нагрудную камеру и, покинув машину, поставил её на сигнализацию, открыв дверь кафе левой рукой, зашёл в зал. Хм, а неплохо, уютно. За столом уже все трое сидели, а так человек пятнадцать было. Дальнобойщиков пятеро, это их три фуры, и разные семейства, возможно, беглецы из районов боевых действий. Первым делом я наткнулся на настороженные взгляды обоих оперов, белые повязки на левой руке и ноге – так делают только русские. Дёрнуться они не успели, я был куда быстрее, ствол глушителя пистолета уже смотрел на них.
– Не дёргайтесь, тут дети, а убивать я вас при них не хочу. Мне нужна дочка мэра Купянска.
– Это она, – кивнул на девушку мордатый с седой короткой стрижкой.
– А мне откуда знать?
– Документы её при нас.
Один достал и бросил на столешницу. Подойдя и забрав пакет правой рукой, невольно выронил его на пол, рука плохо слушалась Решил позже выяснить, та девица или нет. Надо вопрос с сотрудниками СБУ решить, а дорога им только одна, на тот свет.
– Достаём оружие. Медленно. Гражданки, закройте уши и глаза своим детям, сотрудники СБУ нервные, могут и дёрнутся, а я не такой урод, как они, чтобы психику детей травмировать.
 
Дёргаться те всё же не стали, выложили пистолеты на столешницы, хотя мне и не понравились их переглядывания, видимо без слов понимали друг друга, я не стал указывать, что у обоих сотрудников осталось оружие. Они не ограничивались табельным и имели запасные стволы. Покосившись на девушку, я велел той:
– Возьми пистолеты и подойди ко мне. И не выходи на линию стрельбы.
А когда та подошла с оружием, которое держала двумя пальчиками, велел положить мне в подсумок сбоку, что она и сделала.
Также велел девушке подобрать с пола пакет с её документами и наверняка сопроводительными бумагами, попросил подождать меня у машины. Дальше вывел сотрудников СБУ из здания и, когда мы уходили за угол, те решили всё же сыграть свою партию, рванув в разные стороны. Не им со мной в скорости тягаться. Не ушёл никто. Сделав контроль, забрал то оружие что они скрывали, и, вернувшись к машине, выключил сигнализацию и велел девице садиться рядом. Ну и камеру выключил. То, что это та, что мне нужна, я знал, в дороге скачал её данные, и внешность совпадала, так что задом выехав с парковки и разгоняясь, набрал номер комбата. Надеюсь, встал, хватило времени выспаться. Ответил тот почти сразу, после второго гудка:
– Слушаю.
– Прапорщик Алмаз, товарищ полковник. Вопрос: может, на видеосвязь перейдём?
– Добро.
Включив видеосвязь, я повернул держатель так, чтобы камера с планшета смотрела на меня. Управлению машины это не мешало. Также появилась картинка полковника, судя по обстановке, тот в кабинете своём, я там был, узнал. Вообще, комбат центральное управление на себе держал, на передовую ездил редко, всё же батальон раскидан был по разным подразделениям, поэтому по сути комбат управлял гаубичной батареей, что стала кочующей, разведчиками, группой разминирования и разными спецоперациями, что проводили его бойцы. А так как разброс был большой, как я уже сказал, батальон был раскидан, оптимальное его управление, это штаб батальона в Донецке, где тот и находился. Причём этим в основном занимались его замы, а тот курировал. Сам полковник основное время находился в штабе корпуса Народной милиции ДНР, где был одним из замов командующего. Картинка стабильная, как и связь, так что, лениво козырнув, я сообщил:
– Товарищ полковник, докладываю, ваша просьба выполнена. Девушка спасена, оба сотрудника СБУ ликвидированы. Есть запись, выслать?
– Давай.
Пара касаний по экрану планшета – и запись начала перекачиваться на ноут полковника, что тот подтвердил.
– Где сама девушка?
– Тут, рядом сидит.
Я повернул держатель так, чтобы комбат мог видеть мою пассажирку, и тот увидел, начал её расспрашивать, девушка сидела напряжённая, прижимала пакет с документами к груди, но тому удалось её разговорить, сообщив, что её отправят в ДНР, как мы доберёмся до безопасного места. Я к тому моменту свернул на бензоколонку и, пока эти двое общались, совершенно спокойно заправил дизтопливом бак машины. Под крышку. Запасные канистры так и не тратил. Платил гривнами. А когда выезжал с заправки и набирал скорость, полковник обратился ко мне, я повернул держатель и вопросительно глянул на него.
– Отцу девушки мы сообщим, что ты её вызволил. Спасибо, что спас ребёнка.
– Ничего себе ребёнок. Старушка. Она на год меня старше.
– Для родителей все дети остаются детьми, в каком бы возрасте они ни были. И не путай комнатный цветок с диким чертополохом.
– Хорошо сказали.
– Какие планы?
– Машина мне понравилась, да и трофеями полна, места нет, вот и решил своим ходом. Тут восемь сотен километров, думаю, утром въеду в Донецк. Передовую пересеку, не проблема. Там дыра на дыре.
– Тебе виднее. Нужна будет помощь, звони. А что за трофеи? Ты опять за своё?
– Товарищ полковник, вот честно, оно само. Помните, после ликвидации журналиста я с вами связался?