Нелюдимый (СИ)

Григорьев снова зарылся носом в мои волосы, с каждым разом всё сильнее и сильнее прижимая моё тело к своему. А после, он стал медленно, чуть дотрагиваясь, покрывать поцелуями волосы… потом висок… щёку… мочку уха… Конечной остановкой стала шея, о которую он некоторое время тёрся носом, а потом провел по ней… языком.
У меня даже мурашки по телу побежали. Не хочу, чтобы его следы оставались на моей коже. К тому же такие… влажные следы… Бррр. Отвратительно.
Я попыталась перевернуться, чтобы отстраниться от его горячего дыхания и ненавистного языка, но только усугубила ситуацию: мне в живот тут же упёрлось что-то твёрдое. Не надо быть очень сообразительным, чтобы понять что это такое. И как назло Кос тоже похоже понял, что я чувствую его возбуждение, потому что на мгновение он оцепенел, а потом… Потом произошло то, отчего мне сделалось по настоящему дурно и противно.
Григорьев отстранился от моей шеи и заглянул мне прямо в глаза. Он смотрел остро и пронзительно. И вдруг Кос перехватил мою дрожащую руку, чтобы тут же прижать её к своему члену, который сейчас отчетливо ощущался через тонкую ткань спортивных брюк.
Я дар речи потеряла и чуть в обморок не упала от шока. Я никогда эту мужскую штуку даже в глаза не видела, а не то что трогала, а тут…
— Чувствуешь? — хрипло прогнусавил этот псих, на что я вместо ответа громко сглотнула, — не играй со мной, Кира. Не доводи… В следующий раз я не смогу остановиться.
Договорив, он в одно движение поднялся с лежака и быстро вышел из палатки.
Лихорадочно стряхивая и стирая с тела его следы, я с бешеным остервенением терла руку, пытаясь стереть с неё даже малейшие молекулы нашего соприкосновения. Ладонь уже горела, а я всё тёрла и тёрла её.
Надо избавиться! Избавиться от воспоминаний, избавиться от его прикосновений, запаха. А ещё надо полностью изничтожить мысль о достижении цели через этого чертового психа.
Попробовала. Облажалась. Иду дальше.
Теперь, как ни странно, джинсы и свитер нашлись сразу. Напялив одежду за полминуты, я на полной скорости выбежала из палатки и тут же наткнулась на Григорьева. Он стоял недалеко от входа и курил. Свет телефона в его руке не освещал его лицо, только ноги, но мне казалось, что от него исходили волны ледяного напряжения.
Пытаясь не шуметь, я решила быстро пробежать мимо него и всё-таки попробовать найти в кромешной темноте леса свою палатку. Задача сложная конечно, но это лучше чем ночевать в палатке с больным на голову мужиком.
Я не успела сделать даже шага, когда услышала хриплый мужской голос.
— Возвращайся в палатку и ложись спать. Я переночую на улице.
Моя нога замерла в воздухе лишь на несколько секунд. Неужели он считает, что я поверю ему? Ага. Нашёл дуру.
— Я обещаю, что не зайду в палатку. Можешь не бояться и ложиться спать. Я обещаю тебе… Кира.
Меня разбудил тихий, прерывающийся шорох.
Приоткрыв один глаз, я поняла две вещи. Первая, что вокруг было довольно светло, что означало наступление утра. А вторая, что Кос всё-таки меня обманул и зашёл в палатку.
Вчера я взяла с мужчины честное слово, что он не при каких условиях не зайдет сюда. И по его серьезному, пронзительному взгляду я почему то поняла, что он сдержит обещание. Только после этого я вернулась в палатку и не раздеваясь улеглась на матрас. И как ни странно я практически сразу провалиться в сон.
И вот что я сейчас вижу… вернее кого я вижу сейчас… Григорьев собственной персоной!
Притворившись безмятежно спящей, я словно шпион наблюдала за мужчиной. Шуршал Кос небольшим мешочком, из которого через минуту вынул свёрнутое в рулон полотенце. Аккуратно развернув этот рулончик, Григорьев извлёк из него зубную щётку и пасту. Было видно, что он пытается меня не разбудить, высчитывая и вымеряя каждое движение, шаг… Еле слышно ступая, он вышел из палатки, но вскоре вернулся. Возвратив полотенце в мешок, он стал медленно раздеваться.
Вот как не стыдно! — вначале подумала я, но потом вспомнила, что стыдиться ему нечего. Я ведь типа сплю. Напомнив себе об этом, я вдохновенно прикрыла веки, но… тут же передумала.
 
Посмотрю! Вдруг пригодится. Хотя для чего..? А по фиг! Посмотрю и всё. Тем более Григорьев не будет знать о моем наблюдении.
Тем временем он медленно снял свитер, после чего стянул футболку. Наклонившись к сумке, он достал другую футболку, которая была также очень аккуратно свёрнута.
Вот аккуратист хренов! Представляю, какой бы удар его хватил, если бы мужчина увидел хаос содержимого моей сумки.
Точно ку-ку. Ещё и спиной ко мне стоит. Что я спин худых не видела что ли! Мне бы спереди на него поглядеть. Хотя-я… чего греха таить, сзади было ничего так… сойдёт. Широкая спина, узкие бёдра… Григорьев был даже не худым, скорее поджарым. Но лучше рассмотреть его фигуру можно было, если развернуть Коса ко мне передом, а к выходу из палатки — задом… Не удержавшись, я как полная дура усмехнулась своим сказочным мыслям, отчего Костя сразу же повернулся на смех.
Вот точно дура! Но желание было исполнено — этот псих показал себя со всех сторон. Эта «его сторона» подтвердила мои догадки. Костя был худощавым, но мускулы у него имелись. Широченная грудь, покрытая темными волосками, плоский живот и… и расстёгнутая ширинка на джинсах. Вот здесь мне тоже стоило отвести взгляд. Ведь спалилась уже! Но мои глаза словно приклеились к дорожке волос на его животе, которая плавно уходила вниз…
Неожиданно меня словно снегом накрыло. Я вспомнила, что всего несколько часов назад, он положил мою ладонь именно туда… И ничего кроме ужаса, шока и омерзения я не почувствовала. Надо срочно завязывать с такими гляделками. Хрен знает что он может подумать и сделать…
— Чего смотришь? — проскрипел голос Коса в полной тишине и я прикрыла ресницы, чтобы придумать достойный ответ.
Думай Кира. Его бы послать сейчас, но так, чтобы не разозлить и не спровоцировать мужчину на нежелательные действия.
— Смотрю… вернее сравниваю… — ляпнула я и стала усиленно выдумывать: чего я там сравниваю.
— Сравниваешь? — словно хлыст просвистел его голос.
Я было уже приоткрыла рот для ответа, но тут же закрыла его. Григорьев в три шага преодолел расстояние между нами и сдернул меня с матраса. Он поднял меня так резко, что голова сразу закружилась и я вновь испугалась. Этот псих меняется в одно мгновение. Был же спокоен только что, а теперь словно разбушевавшаяся гроза — глаза точно молнии.
— И как сравнение? Так хуёво, что ты лежишь и усмехаешься? Весело, блять, тебе? Может мне и трусы за одно снять? Для полного сравнения.
Я усиленно мотаю головой и кусаю губы от его жуткого взгляда и напора.
Вот на фига я брякнула про сравнение? Где была моя голова?! Пипец.
Задев зубами вчерашнюю ранку на губе, я вздрогнула, отчего глаза мужчины тут же приклеиваются к моему рту. Сжав зубы, Костя продолжал удерживать меня, а сам при этом пожирал мои губы очумело-злым взглядом. Потом на шее Григорьева дёрнулся кадык и он словно нехотя оттолкнул меня от себя. Отвернувшись, Кос очень быстро оделся и почти бегом выскочил из палатки.
Я немного переждала и тоже вышла из палатки. К моему счастью Григорьева по близости не наблюдалось. Оглядевшись, я застегнула куртку и неторопясь пошла в сторону берега.
Пока шла решила включить телефон. Загоревшийся экран тут же сообщил о трёх пропущенных звонках от брата. Два были сделаны в шесть утра, а один — час назад в девять тридцать. А десять минут назад на ватсап пришло гневное голосовое сообщение: «Где ты шляешься? Жду ответ в течение получаса, а после оторву тебе голову, Кира».
— Пусть таким образом, но я заставила Диму злиться, — буркнула я, но ответ всё же напечатала: «Дыши ровно. Я скоро буду».
Добавив ногам ходу, я достаточно быстро дошла до берега. Вначале мне в нос ударил запах рыбного бульона и лишь потом заслышались голоса и показались силуэты.
Эта ещё одна традиция друзей брата — на второй день они варят уху, причем не из речной рыбы, а из привезённой с города красной. К обеду этот не походный суп съедается и начинается все сначало: поедание жареного мяса под алкогольные напитки. К чему тогда этот целебный противопохмельный бульон, если через три часа ты уже вновь пьешь? Нормальной голове — то есть моей — этого не понять.