Аристократы улиц (СИ)

Всё-таки упырь! Его, конечно, можно убить и без магии, но вряд ли палка у меня в руках сделана из осины. Железа при себе тоже нет, а из серебра — только запонки.
Но внезапно между мной и упырём появился домовой. Он возник из воздуха и выставил крохотные ручонки.
— А ну назад, уродина! — приказал он упырю. — Мой это дом теперь. Давай-ка, брысь отседова!
— Добран? — удивился я.
— Добраныч! — радостно воскликнула Бела.
Домовой не ответил. Я чувствовал, как сильно он напрягся, пытаясь своей магией прогнать упыря. Шагнул вперёд, усиливая Взор. Оторвал серебряную запонку и бросил в безносую морду нечистого.
Запонка сверкнула и рассыпалась. От морды упыря пошёл дымок, и на серой коже тут же вздулся волдырь.
Чудовище сочло за лучшее сбежать. Оно бросилось в другую комнату и судя по звону разбитого стекла, выскочило из окна.
— Бежит, бежит! — закричала с улицы Белослава. — Дым от него идёт, как от костра!
— Солнце его жжёт потому что, — пробормотал Добран и опёрся плечом на дверной косяк. — Ох, непросто было. Слабенький упырь, но я и в новом доме не очень-то силён.
— Как ты вообще здесь оказался? — я отбросил палку и сел перед домовым на корточки.
— Что значит, как? С вами решил отправиться, вот и всё. Невмоготу мне в поместье стало.
Мне хотелось уточнить, почему, но Добран всем видом показывал, что объяснять ничего не собирается.
— М-да, — Добраныч огляделся и взъерошил густые волосы. — Работёнки-то здесь немало. Ты учти, Эспер, стены я сам починить не смогу. От нечисти прикрою, злодеям пробраться не дам, а вот ремонт на тебе.
— Сделаю, Добран, — кивнул я, притянул домового к себе и обнял. — Спасибо.
— Да пожалуйста, юный господин, пожалуйста, — похлопав меня по плечу, пробурчал домовой. — Ну всё, отпускай. Делов у меня немеряно. Надо всё осмотреть. В подполе, по-моему, ещё парочка анчуток сидит. Это уж про крыс не говоря… Ладно, с паразитами сам разберусь. А ты давай, всё остальное обеспечивай. Единственный мужчина в доме теперь.
— Обеспечу, — сказал я, поднимаясь.
Добраныч кивнул и юркнул в щель между половицами.
Остаток дня мы наводили в доме порядок. Пригодная для жилья комната оказалась только одна, во всех остальных либо был прогнивший пол, либо выбиты окна, либо слишком большие щели в стенах и дыры в потолке. Либо всё это вместе.
Об артефактах отопления или каких-то других речи не шло. Здесь была только печь. Мне пришлось сходить в лес и поработать ржавым топором, чтобы нарубить дров. Осенние ночи в Сибири были холодными, и у нас даже не было одеял, чтобы согреться.
Да и кроватей не было — пришлось ночевать на лавках. Хорошо хоть, что не на полу.
Следующим утром я отправился в город, чтобы найти хоть какую-то работу и заодно разузнать, как здесь вообще всё устроено.
Столкновение с местными хулиганами только добавило уверенности в том, что я не могу сидеть сложа руки. Мне придётся добиваться всего своими силами — начиная от авторитета и заканчивая деньгами. Ведь я теперь не княжич Тарковский, а просто нищий «дворянчик».
Мерзкое слово. Не буду использовать его даже в мыслях.
Я дворянин. Аристократ по крови и по духу. И в этой новой жизни я добьюсь такого, что весь мир содрогнётся!
Пусть даже начать мне придётся с этих грязных улиц.
  
Глава третья
 
Честно говоря, я понятия не имел, как можно заработать денег в Дальнегранске. Да и чем вообще здесь люди занимаются.
По крайней мере, Дальнегранск оказался больше, чем я себе представлял. По пути сюда воображение рисовало деревню, утопающую в навозе. Но, к счастью, всё оказалось куда приличнее.
Наше новое дворянское гнездо было, пожалуй, одним из самых убогих строений в городе. Чем дальше от окраин, тем больше появлялось каменных зданий и мощёных улиц, а в центре города была даже площадь со статуей, изображавшей…
С ума сойти. Она изображала Эспера Тарковского. Не меня, конечно, а моего деда. Он умер до моего рождения, поэтому своими глазами я его никогда не видел.
 
«Светлейший князь Эспер Григорьевич Тарковский, основатель Дальнегранска» — гласила надпись на постаменте.
Вот оно как. Впрочем, ничего удивительного — этот город был основан Московским княжеством и находился под его защитой.
А вот то, что меня назвали в честь деда, я даже забыл. Помнится, отец упоминал об этом, но как-то вскользь. В семейных хрониках о том Эспере Тарковском было написано необычайно мало. Такое чувство, будто информацию о нём нарочно скрывали.
До меня доходили слухи о том, что он был непростым человеком. Вроде бы даже поднял мятеж против императора, но по какой-то причине даже титула не лишился. Он остался в живых и здравствовал, прожив сто сорок девять лет. Чуть-чуть не дотянул до ста пятидесяти.
Для меня такая цифра звучала совершенно дико. Я до сих пор не привык к тому, что люди в этом мире живут значительно дольше, и возраст в сто лет считался разве что началом старости.
С одной стороны, было приятно видеть свою фамилию на постаменте, а с другой — я понимал, что эта фамилия мне больше не принадлежит. Официально я вообще теперь бесфамильный. Могу выбрать любую, какую захочу, но для этого надо явиться в отделение имперской канцелярии и заполнить необходимые бумаги.
Это, кстати, одно из дел, которое мне предстоит сделать в ближайшее время. И тянуть нельзя.
Я подошёл к ближайшему прохожему и сказал:
— Доброе утро, сударь.
— Э-э… Доброе утро, — как-то удивлённо ответил тот.
Должно быть, не привык к уважительному обращению «сударь». Судя по виду, к нему чаще обращались просто «эй ты».
— Подскажите, где я могу найти работу?
— Работу? — удивился мужик. — А какая вам работа-то нужна?
— Любая. Такая, чтоб платили. Чем вообще занимаются люди в Дальнегранске?
— А вы не местный, что ли? А-а, — мужчина заулыбался. — Я понял. Ты этот, изгнанный.
Как он резко перешёл с «вы» на «ты». Да и улыбочка его выглядела довольно издевательской. А ведь мы еще даже не познакомились. Как быстро-то он выводы сделал. Поморщившись, я продолжил разговор:
— Эспер Александрович, — представился я.
— Имя-то какое. Э-эспер, — протянул мужик.
— Греческого происхождения. Как Александр или Тимофей.
— Да нам-то, простым людям, откудова такое знать. Меня вот Желан зовут, и я знать не знаю, откуда имя такое взялось.
— Наше имя, славянское, — просветил его я. — Так что, Желан, чем у вас здесь люди занимаются?
— Знамо чем. Мужики в основном на рудниках работают. А вообще-то всякое у нас здесь есть.
— На рудниках, говоришь? Что добываете?
— Самоцветы всякие. Потом их в мастерской ограняют и в большую Россию шлют. Потому и городок так называется. Да ты сам не знаешь, что ли? — усмехнулся Желан.
— Не знаю, раз спрашиваю.
Если вдуматься, название у города действительно говорящее. «Дальне», потому что находится у чёрта на куличках. «Гранск», потому что здесь добывают и ограняют самоцветы.
А я ведь и правда понятия не имел, что мой бывший род занимается подобным. Точнее, сам рудник принадлежать нам не может — все полезные ископаемые, в том числе на территории княжеств, считаются собственностью императора. Князья могут лишь получать процент, если добыча ведётся на их земле.
— На соседней улице конторка есть, где безработным помогают, — махнув рукой, сказал Желан. — Ты там поспрашивай. Глядишь, предложат чего. Но только на халяву-то не рассчитывай. Оно знаешь как, простым людям своим горбом приходится хлеб добывать.
— Спасибо, Желан. И поверь, я знаю, как простые люди зарабатывают на жизнь. И вот ещё что, — я внимательно посмотрел ему в глаза, — когда мы с тобой будем прощаться, обязательно поклонись. Меня изгнали из рода, но я всё ещё дворянин. Если не забудешь поклониться, я прошу тебе неуважение, которое ты проявил во время разговора. На первый раз.
— Чё-то я не понял, — нахмурился мужик.