Жертва (ЛП)

Он носит с собой липкую ленту? - подумала я в оцепенении.
- Ну вот, почти готово.
Тяжесть свалилась с моей спины, и я ощутила внезапную легкость.
Моя голова закружилась от такого поворота событий.
Этого не может быть, - подумала я в оцепенении. - Я превратилась в жертву из одной из своих книг.
- Вернусь через минуту.
Его голос прозвучал из другого конца комнаты, и я повернула голову. От одного этого движения шею пронзила боль, и я потрясенно вдохнула.
Расслабься, разум превыше материи, - напомнила я себе.
Сильно дрожа, я поерзала и неловко уселась, опираясь на бедро. Боль в шее уже отступала, потому что я сама дала на это установку. Иногда уникальные отношения между моим телом и разумом оказываются невероятно полезными.
Мой взгляд метался по комнате, но сама я не совсем понимала, что именно ищу.
Черт, черт, черт, черт, - я была близка к тому, чтобы погрузиться в полную панику, но заставила себя успокоиться и мыслить рационально.
Куда он пошел? Что делал? - Я была уверена, что он прошел через ту самую дверь, которая вела на кухню, правда сама там не бывала.
Как раз в этот момент та самая дверь распахнулась, и я задохнулась от ужаса. Он заходил вперед спиной и что-то тащил - еще до того, как я увидела, что именно, поняла, что это.
Вернее, кто... 
Хотя, выбор был не велик, было всего три претендента на роль этой жертвы, но мне почему-то казалось, что это будет именно он.
Мужчина пыхтел и кряхтел, втаскивая тело в комнату за лодыжки. Когда он приблизился, я увидела, кого он тащит, убедившись в своих догадках.
- Скотт, - задохнулась я, мое сердце колотилось от ужаса.
Мой жених выглядел мертвым, и комната поплыла в моих глазах. По крайней мере, на нем не было крови, но это ничего не значило.
С губ Скотта сорвался жалобный стон, и я вздохнула с облегчением. Он был жив.
Но все же...
Ублюдок протащил его по комнате и бросил рядом со мной. Не говоря ни слова, он направился обратно на кухню, захлопнув за собой дверь.
 Руки Скотта были закинуты за голову, а тело застыло в той позе, в которой он иногда отсыпался, перебрав с выпивкой, его веки трепетали, как будто он с усилием пытался открыть глаза.
- Скотт? Ты меня слышишь?
Он застонал еще раз, его глаза наконец-то открылись.
- Скотт. Слава Богу! Ты ранен? Что он с тобой сделал?
- Ударил меня по голове... Господи, чертовски больно.
Он попытался сесть, его торс и шея дрожали от усилий, но это было явно слишком для него, и он, казалось, сдался и лежал, задыхаясь. Парень прижал ладони к лицу.
- Кто он? - прошептала я.
Когда Скотт убрал руки, я увидела, что в его глазах блестят слезы. Мое сердце разрывалось при виде его душевной и физической боли, и мне так хотелось обнять его или хотя бы прижать его голову к себе, но я ничего не могла сделать со связанными за спиной руками.
Я не могу освободиться... пока.
- Кто он, Скотт? - спросила я, придвигаясь ближе.
- Я, блядь, не знаю, - невнятно пробормотал он. - О Боже, мама и папа... Мама, черт, моя мама...
Как только слова вырвались из его рта, это, казалось, придало ему сил, и он с трудом, но сел. В этот момент я решила избавиться от липкой ленты на запястьях. Я не предпринимала попыток до этого момента только потому, что все еще оценивала ситуацию. Освободившись, мне пришлось бы немедленно действовать.
К черту, - подумала я, с легкостью выгибая позвоночник и просовывая связанные запястья под свою задницу.
Можно назвать меня уродцем. В начале двадцатых годов я зарабатывала бы на жизнь как акробат в цирке уродов. Я из тех людей, которые могут складываться, как шезлонг. Большинство акробатов относят к категории переднебоковых или заднебоковых, в зависимости от того, в каком направлении их позвоночник наиболее гибок. Относительно немногие одинаково хорошо владеют обоими направлениями. Я - одна из немногих. Мои уникальные способности и симпатичное лицо привели меня на путь, которым я не особенно горжусь - я сделала себе имя как БДСМ-модель. Это не так грязно, как кажется. Поскольку я была востребована, в кругах фетиш-фотографов я была как супермодель. Я была элитной, как Бетти Пейдж или Дита фон Тиз. Обычно я оставалась в одних трусиках, а за съемку мне платили тысячи.
 
Но все это осталось в прошлом. Теперь мои руки были передо мной, я смогла перегрызть ленту, и через несколько секунд мои руки были свободны.
Черт, и что теперь? 
Я знала, что не продумала все как следует, но теперь было уже слишком поздно.
- Давай, пошли, - сказала я, помогая Скотту подняться на ноги. - Где стационарный телефон? Нам нужно позвонить в полицию.
Я была в хорошей форме, но мои руки дрожали от усилия, поддерживая его вес.
- Телефон на кухне, - сказал он, морщась при каждом слове. - Есть еще один наверху.
Я подавила раздражение.
Ну на кой черт нужно ставить телефоны в самые труднодоступные места.
- Тогда нам нужно добраться до машины и взять наши мобильные телефоны.
Я помнила, где мы их оставили – рядом с рычагом переключения передач.
- Моя мама...
Я направила его к двери.
- Нам нужна помощь, Скотт. Ты не в том состоянии, чтобы вступать в схватку с этим...
Мои слова оборвал звук открывающейся кухонной двери, и я тут же покрылась липким потом.
Я должна была сама сбегать к машине, - обреченно подумала я. – Могла бы уже позвонить в полицию...
- И куда это ты собралась?
Черт, черт, черт.
Медленно я повернулась лицом к говорившему. У меня свело живот, когда я увидел направленный на нас пистолет.
- Какого хрена ты развязал ее, Скотт? Это было чертовски глупо.
- Я не...
Раздался выстрел, и я вскрикнула от шока. Я подумала, что он выстрелил в меня, и ожидала, что боль пронзит меня с секунды на секунду.
Но боли не было, а там, где только что стоял Скотт, прислонившись ко мне, образовалась пустота.
- Скотт! - задыхаясь, воскликнула я, падая на колени рядом с ним.
Он лежал без движения, и я инстинктивно потянулась вниз, чтобы нащупать пульс на его шее. Я вздохнула с облегчением, когда почувствовала, что его сердце бьется под кончиками моих пальцев. Вокруг его голени растекалась лужа крови, просачиваясь в щели между половицами.
- Не могу поверить, что эта глупый придурок развязал тебя, - проговорил мужчина. - Ложись на живот, второй раз не развяжешься.
Спорим, урод?
Пассивно я легла на живот, стиснув зубы от дискомфорта, вызванного тем, что мои большие груди уперлись в половицы. Звук разматывающейся липкой ленты почти заставил меня улыбнуться - не было абсолютно ничего, чем он мог бы связать мои запястья, чтобы надолго зафиксировать мои руки за спиной. Я сцепила локти, создавая впечатление, что у меня "нормальные" суставы, а он оттянул мои руки назад до упора. Не зная о моей гуттаперчивости, он намотал ленту лишь на несколько дюймов выше запястий, так что у меня было достаточно места, чтобы повторить свой трюк, когда придет время.
Это заставило меня вспомнить о фотосессиях в бондаже, в которых я принимала участие, и о том, каким неуклюжим любителем был этот парень по сравнению с теми, кто связывал меня ранее.
- Теперь ты не освободишься, сучка.
Я прислушалась к его удаляющимся шагам и, как и прежде, перевела себя в сидячее положение. Сидеть прямо мне было легко, но я старалась делать вид, что это болезненная для меня поза. На самом деле я на сто процентов контролировала каждый свой мускул. Иногда мне кажется, что я бросаю вызов законам человеческой физиологии, это почти сверхъестественно, то, что я могу делать со своим телом...
- Больше не убегай, - засмеялся мужчина.
Он исчез за кухонной дверью, а я задумалась о своем положении. Скотт был ранен - тут уже ничем не поможешь. И я не видела ничего, что можно было бы использовать в качестве оружия. Если бы только был способ завладеть его пистолетом... Но он совсем недооценивал меня, и я знала, что смогу использовать это, когда представится возможность.