Скромная королева (ЛП)

— Хорошо, потому что ты самая лучшая жена, которая у меня когда-либо была.
— Я единственная жена в твоей жизни, верно?
— Да, Холли, конечно, единственная.
— Ладно, хорошо.
— Мы можем остаться здесь и притвориться, что остального мира не существует, хотя бы еще на час?
После того как я вымыл ей волосы и тщательно вытер тело, мы вернулись в постель. Холли прижалась к моему боку, обхватив меня руками, и с тех пор не двигалась. Это было два часа назад.
— Кто-нибудь скоро выломает дверь, если мы не выйдем, — говорю я. Каждые тридцать минут или около того чертов Нео либо стучал в дверь, либо присылал мне сообщение — видимо, проверял, жив ли я еще.
— Нео заставил меня положить пистолет в прикроватный ящик. Просто пристрели любого, кто войдет.
— Ты так не думаешь, Dolcezza. — Я смеюсь.
— Наверное, нет. Что ты скажешь своей маме?
— Что ты имеешь в виду? Что мне нужно сказать маме?
— Она была убита горем, Ти. Ты позволил ей думать, что ты умер. Ты хоть представляешь, что это делает с родителями? Нет, конечно, не представляешь.
— Холли, с мамой все будет в порядке. Она понимает, что иногда нам приходится делать то, чего мы не хотим, ради блага семьи. Она не будет задавать вопросов.
— Ммм… — Она скатывается с меня и встает с кровати. Я смотрю, как она надевает белый сарафан. Ее волосы немного подсохли и спускаются волнами по спине. Черт, она великолепна. — Мне нужен кофе. Если ты хочешь осчастливить нас своим присутствием, ваше высочество, я уверена, что твоя семья будет рада тебя видеть. — Она выходит из комнаты, захлопывая за собой дверь.
Интересно, это только мне удается постоянно выводить ее из себя или она всегда была такой вздорной? Она совсем не похожа на ту застенчивую девушку, которую я увидел в кафе в тот первый вечер — ту, что боялась поднять глаза и встретить чей-то взгляд. Нет, теперь она богиня, даже я дважды бы подумал, прежде чем перейти ей дорогу. Я улыбаюсь, вытаскивая свою жалкую задницу из постели. Подхожу к нашему общему шкафу, в котором достаточно одежды для нас обоих.
Мне нравится, когда наши миры совпадают. Все наше дерьмо в одном месте, вместе. У меня есть еще одна ночь здесь, прежде чем я снова сяду на самолет до Италии. И сейчас расставаться с Холли — это последнее, что я хочу сделать.
Как только я захожу в столовую, мама вскакивает и обнимает меня так, как может только мать. Она ничего не говорит, пока я отвечаю на ее объятия. Когда она отстраняется, ее рука вырывается и шлепает меня по затылку.
— Ой, черт. Ма, за что это?
— За то, что заставил твою бедную жену думать, что ты умер. Никогда больше так с ней не поступай, Тео. А теперь иди и поешь. Я чувствую твои ребра.
Я оглядываю столовую. Нео сидит напротив Холли, Сонни — слева от нее, а место во главе стола пустует. К нам также присоединились еще четверо наших мужчин. Что, черт возьми, происходит? Они здесь, чтобы выполнять работу, — защищать мою жену и следить за тем, чтобы никто не проник в этот дом. Почему они сидят так, словно это чертов последний ужин? Все смотрят в мою сторону, ожидая, что я что-то скажу или займу свое место.
Я смотрю на Холли. Это ее рук дело. Она подружилась с солдатами. Конечно, подружилась. Нео должен был положить этому конец.
— Ти, а ты знаешь, что твоя мама печет самые вкусные блинчики? Серьезно, как они получаются такими пушистыми? — Холли улыбается.
— Спасибо, дорогая, я поделюсь с тобой рецептом, — говорит Ма.
— В какой гребаной сумеречной зоне я проснулся? — бросаю я вопрос Нео, наклоняясь и целуя Холли в лоб, прежде чем занять место рядом с ней.
— Не спрашивай, бл*дь. Она даже рецепт соуса достала, парень. Рецепт соуса, бл*дь. Я в шоке, тетя Глория. Я всегда был твоим любимчиком, а ты вот так просто взяла и заменила меня на нее. — Он машет вилкой в сторону Холли, и уголки ее губ подрагивают.
 
— Никто не любит нытиков, Нео. Смирись с этим. А еще лучше — найди себе хорошую жену, как Холли, и я, возможно, поделюсь рецептом и с ней. — Ма смеется.
— Ну, учитывая, что моя девочка — одна на миллион, у Нео нет ни единого шанса.
— Итак, надолго ли ты здесь, Тео? Ты все уладил в Италии? — Я был ошеломлен внезапным изменением темы разговора моей матери. За всю свою жизнь я ни разу не слышал, чтобы она спрашивала моего отца о семейном бизнесе.
Я хочу сказать ей, что это ее не касается. У меня на кончике языка вертится мысль напомнить ей, что это бизнес, а бизнес не касается жен. Во всяком случае, меня так воспитали. Но тут я смотрю на лицо Холли, которая смотрит на меня с таким же вниманием. Она тоже хочет знать ответ. Я не скажу им всего, но кое-что могу сообщить.
— Утром я вылетаю обратно. Надеюсь, что на материке мы пробудем всего пару дней, а потом сможем вернуться домой.
— Отлично. Я никогда не была в Италии. Глория, я уверена, что ты сможешь показать мне основные достопримечательности, пока Ти будет занят работой. А какая там погода? Какую одежду нужно собрать? — взволнованно спрашивает Холли.
— Dolcezza, ты со мной не поедешь, — заявляю я и с аппетитом поглощаю блинчики.
— О, хорошо. — Холли достает свой телефон и нажимает на кнопку. — Извини, если это невежливо, но я быстро. — Она прикладывает телефон к уху и ждет. Мы все сидим и смотрим, гадая, что, черт возьми, она делает. — Привет, Дин, это Холли. Вообще-то, подожди секунду. Мне нужно включить громкую связь, у меня руки заняты. — Она нажимает на кнопку и дает возможность всем за столом послушать. Я уже знаю, кому она позвонила. Дин Маккинли, один из друзей ее шурина. Чего я не знаю, так это зачем. — Мне нужно кое-куда съездить. Ты знаешь, обычно я никогда не прошу об этом, но это срочно, и я не знаю никого, кто мог бы помочь.
— Тебя нужно подвезти? Конечно, где ты, Хол? Я приеду за тобой. — Дин, ублюдок, похоже, чертовски рад ее забрать.
— Ну, в том-то и дело… Мне не нужна машина. Мне нужно одолжить твой самолет. Мне нужно попасть в Италию. Завтра, если это возможно. Я могу заплатить тебе, конечно. — Я потерял дар речи. О чем она, бл*дь, думает? Она не сядет ни на чей гребаный самолет.
— А, да, хорошо. Давай я отправлю сообщение и проверю, не улетел ли мой брат из города. Но даже если и так, я попрошу его прислать за тобой самолет. Во сколько завтра? И ты, бл*дь, ничего не будешь платить. Ты — семья, Хол. Если тебе что-нибудь понадобится, только попроси, — говорит этот ублюдок.
Да пошло оно все. Я протягиваю руку, выхватываю телефон из ее рук и завершаю звонок.
— Ты не сядешь на его гребаный самолет. Забудь об этом.
— Это было грубо, — говорит Холли, выхватывая телефон обратно. — Видишь? Мне не нужно твое разрешение, чтобы делать то, что я хочу, Ти. Ты мне не начальник. Если я хочу поехать в Италию, я, черт возьми, поеду в Италию. Если я хочу отвезти твою мать в Италию, знаешь что? Я отвезу твою мать в Италию. Если я захочу сделать что-то, что угодно, в Италии, я найду способ сделать это. В Италии. С тобой или без тебя. — Телефон в ее руке начинает звонить, и она улыбается. — О, смотри-ка, он перезванивает. Мне сказать ему, чтобы он заправил для меня свой самолет или мы полетим на твоем? — спрашивает она с улыбкой.
Черт! Я поворачиваюсь к Нео за помощью, но он поднимает ладони вверх.
— Я не буду вмешиваться.
— Отлично. Я отвезу тебя в Италию. — Я вскакиваю и бросаю салфетку на стол. — Нео, я хочу, чтобы тридцать дополнительных человек встретили нас на аэродроме, когда мы приземлимся. И мы отправимся в поместье Валентино. Убедись, что все знают о нашем приезде — они должны быть в состоянии повышенной готовности. — Я выхожу из комнаты.
Сердце колотится, ладони вспотели. Мне не нравится мысль о том, что Холли полетит со мной. Она должна остаться здесь. Здесь она в большей безопасности. Мне нужно что-то сделать, чтобы выплеснуть накопившуюся энергию. Я спускаюсь в спортзал в подвале. Занимаюсь всего пять минут, когда чувствую ее присутствие. Я наблюдаю за ее приближением. Она нервничает.