Комментарии к «Евгению Онегину» Александра Пушкина
Кто эпиграммами, как я,Стреляет в куликов журнальных [58].Именно в это переплетенное воедино собрание глав с Первой по Шестую (МБ 8318) Пушкин вписал строку эпиграфа из Вяземского (к главе Первой), эпиграф «О Русь!» (к главе Второй) и слово «ведьма» вместо «ворон» (см. коммент. к главе Пятой, XXIV, 7–8).
XXXVII
А что жъ Онѣгинъ? Кстати, братья!Терпѣнья вашего прошу:Его вседневныя занятья4 Я вамъ подробно опишу.Онѣгинъ жилъ Анахоретомъ;Въ седьмомъ часу вставалъ онъ лѣтомъИ отправлялся налегкѣ8 Къ бѣгущей подъ горой рѣкѣ;Пѣвцу Гюльнары подражая,Сей Геллеспонтъ переплывалъ,Потомъ свой кофе выпивалъ,12 Плохой журналъ перебирая,И одѣвался:9 Гюльнары. От фр. «Gulnare». Эдвард Уильям Лейн в комментарии к гл. 23 своей благопристойной версии «Тысячи и одной ночи» (Лондон, 1839–41) замечает (III, 305): «„Джюлланар“ (в просторечии „Джульнар“) происходит от персидского „гульнар“ и означает „цветок граната“». Словари это подтверждают.
В «Корсаре» (II, XII) Байрон описывает свою героиню так:
Ее глаза темны, щека нежна,В волну волос нить перлов вплетена…В письме Анне Керн 8 дек. 1825 г. Пушкин пишет: «Byron vient d'acquérir pour moi un nouveau charme… c'est vous que je verrai dans Gulnare…» <«Байрон получил в моих глазах новую прелесть… Вас буду видеть я в Гюльнаре…»>.
10 Геллеспонт. Пролив между Мраморным и Эгейским морями — Дарданеллы.
Байрон писал Генри Дрюри 3 мая 1810 г.: «Сегодня утром я плавал из Сестоса в Абидос. Само по себе расстояние между ними не больше мили, но из-за течения оно опасно… [Я одолел его] за час десять минут».
См. также прекрасные последние строки «Дон Жуана» (II,СV):
[Жуан] переплыл бы даже, несомненно,И Геллеспонт, когда бы пожелал, —Что совершили, к вящей нашей гордости —Лишь Экенхед, Леандр и я…Пушкин знал эти строки из перевода Пишо 1820 г. Леандр, легендарный грек, переплыл пролив ночью из Абидоса в Сестос и обратно, чтобы навестить свою возлюбленную, жрицу Афродиты в Сестосе на Геллеспонте. В конце концов он утонул. Мистер Экенхед был британским офицером; Байрон совершал вместе с ним заплывы.
XXXVIII
Судьбу отвергнутых вариантов строк 13 и 14 в строфе XXXVII разделила строфа XXXVIII. Пушкин начал было одевать Онегина в свои одежды, но потом передумал.
Носил он русскую рубашку,Платок шелковый кушаком,Армяк татарский нараспашку4 И шляпу с кровлею, как домПодвижный — Сим убором чуднымБезнравственным и безрассуднымБыла весьма огорчена8 Псковская дама Дурина,А с ней Мизинчиков — ЕвгенийБыть может толки презирал,А вероятно их не знал,12 Но все ж своих обыкновенийНе изменил в угоду имЗа что был ближним нестерпим.1 Носил он… Во время прогулок по окрестностям Михайловского Пушкин одевался очень причудливо — это был жест самоутверждения, последний оплот личной свободы. Полиция и услужливые соседи понимали его мотивы. Местный торговец по фамилии Лапин, живший в Святых горах, записал в своем дневнике (29 мая 1825) [59]: «…и здесь имел щастие видеть Александру Сергеевича Г-на Пушкина, который некоторым образом удивил странною своею одежною, а наприм., у него была надета на голове соломенная шляпа — в ситцевой красной рубашке, опоясовши голубою ленточкою с железною в руке тростию с предлинными чор. бакинбардами, которые более походят на бороду, так же с предлинными ногтями с которыми он очищал шкорлупу в апельсинах и ел их с большим аппетитом я думаю около ½ дюж».
Пушкин носил железную трость для тренировки и укрепления руки, памятуя о вероятной, при первой же возможности, дуэли с Федором Толстым (см. коммент. к главе Четвертой, XIX, 5). Он делал это со времен ссоры с одним молдаванином в Кишиневе 4 февр. 1822 г. — по свидетельству И. Липранди (Русский архив, [1866], с. 1424), отмечавшего, что трость весила около восемнадцати фунтов. По другому источнику [60], вес палки, с которой Пушкин ходил в Михайловском, — восемь фунтов.
Журналист А. Измайлов (см. коммент. к главе Третьей, XXVII, 4) писал другу 11 сент. 1825 г. из Петербурга, что Пушкин был на ярмарке в Святых Горах 29 мая 1825 г. в окружении нищих и занимался тем, что обеими руками выдавливал сок из апельсинов. На нем была красная русская рубаха с вышитым золотом воротником.
«Большая соломенная шляпа» (согласно дневнику Вульфа) — белая, сплетенная из волокон, «корневая шляпа», из Одессы. Ее не следует путать с другим головным убором поэта — кепкой с белым козырьком.
3 Армяк. Это разновидность «кафтана» — по фасону своего рода халат, сшитый обычно из верблюжьей шерсти.
8 Определение «псковская» в применении к мадам Дуриной вовсе не означает, что действие романа происходит в пушкинских местах в Псковской губернии. Наоборот, несколько разрозненных подробностей указывают на местность немного к востоку от нее; но справедливо и то, что на протяжении всего «ЕО» наблюдается наслоение деталей: личные впечатления Пушкина о сельской жизни окрашивают сложившийся обобщенный образ российской «rus» <«деревни» — лат.>.
9 Мизинчиков. Комедийная фамилия, восходящая, однако, к реальной фамилии одного из деревенских соседей Пушкина — Пальчикова, от слова «пальчик». Мизинчиков — производное от «мизинчика», уменьшительного от «мизинца», фр. «l'auriculaire».
XXXIX
Прогулки, чтенье, сонъ глубокой,Лѣсная тѣнь, журчанье струй,Порой бѣлянки черноокой4 Младой и свѣжій поцѣлуй,Уздѣ послушный конь ретивый,Обѣдъ довольно прихотливый,Бутылка свѣтлаго вина,8 Уединенье, тишина:Вотъ жизнь Онѣгина святая;И нечувствительно онъ ейПредался, красныхъ лѣтнихъ дней12 Въ безпечной нѣгѣ не считая,Забывъ и городъ и друзейИ скуку праздничныхъ затѣй.