Неканонический классик: Дмитрий Александрович Пригов
Закономерность, этот основной закон природы, проходит нитью и через смерти великих, звавших в будущий строй. Она говорит, что, хотя эти учителя равенства принадлежали к разным народам, они и смыслом своей жизни, и днями своей смерти были звеньями одной и той же цепи во времени, простертой над мелкими событиями дня, одним созвездием имен [566].
Математика и восхищение числами связываются затем с конкретными результатами следующим образом:
Лассаль умер 31 авг. 1864; Маркс 14 марта 1883; Чернышевский 29 окт. 1889; Меринг 3 февр. 1919; Энгельс 5 авг. 1895 г.
Их уравнение смерти следующее
1053n + (768 + l)k=S1
где 1053 = 33+3 + 33+2 + 33+1, а 768 = 29 + 28 =
+ где странная и красивая игра верхних чисел.Значит S1 = (33+3 + 32+3 + 33+1)n + 3×
k.При n = 8, k=l, S1 = 9190 или числу дней между смертью Лассаля и Чернышевского; при n = 10, k = 1, S = 11297 или числу дней между уходом в другой мир Лассаля и Энгельса; сделав n = 11, k = 2, получим число 13110 при расстоянии во времени между смертью Маркса и Меринга; в этом случае уравнение имеет вид: 768×2 + (1053 — 1)×11. [567]
У Пригова хлебниковские «уравнения» превращаются в «даты»: его полемика с «Уравнениями смерти» Хлебникова носит название «Даты рождения и смерти» [568]. Магическое вычисление, возвышенное звучание и облик уравнений смерти у Хлебникова трансформируются у Пригова в умозрительную прозу.
В цифрах всегда таилась магия. Тем более в таких экзистенциально основополагающих, как даты рождения и смерти. Почему, кем и зачем они определены именно такими? Могли бы быть они иными? Могли бы мы своими поступками как-то повлиять на их расстановку? кем мы бы были, родись мы до своего рождения? что бы делали мы после даты своей смерти, то есть в посмертной жизни? — все эти вопросы вечно волновали и еще долго будут, до полной отмены рождения и смерти, волновать человека. А что мы можем ответить на эти вопросы сверх уже имеющихся ответов? — ничего. Только обозначить их в их ноуменальной полноте и значимости, тем самым как бы придвинув к границе их тайны [569].
Таким образом, Пригов отваживается выйти к «границе тайны», при этом он проходит вдоль числовой границы, одновременно просчитывая ее, использует символически насыщенные (как кажется, произвольные) даты, позволяет «дурной бесконечности» [570]проникнуть в свои перечисления, казалось бы, закрывающие доступ к великому Числу:
Я родился давноПравда, многие родились до меняА многие и после меня появилисьИ в 41, 42, 43, 44, 45 и 55 и 56 и 57 и 67, 68, 77, 87, 88, 89, даже 95Есть даже родившиеся в 1999 годуОчевидно, будут, думается, и в 2000, 2001, 2002, 2003, 2004, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 20, 40, 41, 56, 66, 76, 88, 99 и даже в 2025 годуИ были ведь родившиеся и в 1820, но они умерли в 1870Были родившиеся в 1801, но они умерли в 1850Были родившиеся в 1799, но они умерли в 1837Но были родившиеся в 1799, но умерли в 1838, 1839, 1840, 50, 53, 60, 64, 67, 80 и даже в 1900А говорят, родятся (может и врут) в 3002, 3003, 3004 и в 5, и в 7, 11, 20, 31, 41, 44, 45 и 98Но вот если родятся в 3098, то, может, и не помрут уже, и в 4037, 4038, 4059, 4085, 4097, и в 5011, 5035, 5049, 5088, 6013, 6077, а может, и вовсе не будут знать, что такое смертьА может, и не будут знать уже, что такое рождениеВсе может быть [571].DATE POEMSВ цикле «График пересечения имен и дат» (1994) [572] Пригов обращается к датированию — тому роду данных, который, по аналогии с общей амбивалентностью чисел, чья семантика колеблется между обозначением и символом, демонстрирует напряжение между случайным фактом и нарративно-временным развитием, укорененным в культурной памяти.
«График пересечения имен и дат» представляет собой кульминацию предпринятого Приговым развития лирического жанра, — развития, находящегося в поле напряжения многочисленных направлений эстетики XX века. Пригов переворачивает свойственное лирике соотношение между случаем и датой: если в традиционном понимании дата привносится извне и стихотворение на случай занимает маргинальную позицию в каноне лирических жанров, то в приговском цикле, вобравшем в себя «date poems», стихотворение само «приурочивает» себя к дате.
Речь идет о цикле, состоящем, по крайней мере в имеющейся в моем распоряжении версии, из 7 «сборников», или томиков. В цикл входят стихотворения, написанные с 5 января 1994 года по 5 октября 1994 года, причем на каждый день года приходится по одному стихотворению, в котором описывается встреча, имевшая место в соответствующий день. Тексты строятся по следующей схеме:
* * *Маркус поутру встречаетМеняГоворит, что написалСтатью про меняИ пока что не послалВ журналОн детали уточняетУ меняА потом пошлетСлава, слава может быть, придетКо мнеПрямо сегодня же, 10 июля 1994 года* * *Вольфганг мне звонит из Вены —Насчет денег мне ответЧто, конечно, откровенноГоворяДенег на сегодня нетЯ надеялся и ждалА он так подло затянулДо 11 июля 1994 годаКогда уже и предпринять-то ничего невозможно* * *Приезжаю, в моем домеПроживает некая Салли —Мы же вам о том писали! —Да но не в таком объеме! —Вы же сказали, что домойВы не раньше, чем зимойВернетесьА сегодня только 12 июля 1994 года! —Так что же, я в своей роднойДом не могу иВернутьсяпо первому зову сердца?!* * *Передо мной сидит ЕвгенийТихий и приятный оченьНу, конечно, он не генийНо все знает очень точноБезо всяких этих гитигВот что значит — математикСегодня — говорит — 13 июля 1994 года —И точно