Ребенок от лучшего друга. Мы не твои (СИ)

— Я сказал, что думаю об этом, чтобы он немного сбавил давление. Вот и всё. 
— Ну молодец. И как, по-твоему, мы теперь будем решать сложившуюся ситуацию?! 
— Мы же это вчера обсудили. 
— Мы обсудили, что сначала сделаем ребёнка. А если не получится? — кошусь в сторону бабули, Костровой, очень надеясь, что она не слышит наш с Русланом разговор. 
— Получится, — уверено отвечает лучший друг, после чего неожиданно заходит мне за спину, отводит волосы, оголив шею, затем наклоняется и целует. — А пока просто делай вид, что мы без ума друг от друга, Тась. 
Волна мурашек пробегает по позвоночнику. Я буквально плавлюсь от прикосновений горячих губ Руслана к моей коже. Запах его геля для душа проникает в лёгкие и кружит голову посильнее любого дурмана. 
Невольно закрываю глаза и откидываюсь головой ему на плечо, забыв, где нахожусь, и что мы тут не одни. 
— То, что мне нравится идея с вашей свадьбой, это вовсе не означает, что я хочу наблюдать за вашими слюнявыми обжималками. 
Я отпрыгиваю от Руслана, чувствуя, как волна стыда жаром заливает щёки. 
— Не будь ханжой, бабуля, — усмехается Костров, глянув на бабушку через плечо. А затем он возвращает взгляд на меня, и почему-то мне кажется, что в глубине тёмных глаз будто бы сверкают искры. 
  
Глава 11. Всему виной поцелуи.
 
Глава 11. Всему виной поцелуи. 
Тася
— То есть, нам придётся вдвоём ехать на приём, организованный твоей бабушкой?
Когда Настасья Павловна уезжает, ошарашив нас с Русланом новостью, что мы оба приглашены вечером в их семейную резиденцию на светский приём, которые часто устраивает бабуля Кострова, мы, наконец, остаёмся одни, и у меня появляется возможность высказать ему всё, что я думаю.
— Ну да. Ты уже много раз бывала на подобных приёмах? Отчего такая реакция? 
— Оттого, что теперь твои родственники уверены, что между нами любовь, и мы скоро поженимся. 
— А разве это не так? Ну, про поженимся, — Руслан выгибает бровь. 
— Ещё пока неизвестно. И я буду чувствовать себя некомфортно, — беру грязные стаканы и споласкиваю под проточный водой. — Особенно, если ты будешь постоянно меня трогать... И вот это вот всё... 
— Интересно, а как ты тогда представляла наше шоу "свадьба и общий ребёнок"? Если мы хотим убедить окружающих, что собираемся создать семью, нам придётся трогать друг друга и делать "вот это вот всё". 
— Знаю, знаю... Просто всё слишком быстро происходит, — выдохнув, я опираюсь поясницей о столешницу и прикрываю глаза. — Я даже подготовиться не успела. 
— А к чему готовиться, Маршанская? Ты знаешь мою семью всю жизнь, как и меня. Они тебя любят. Тебе даже стараться не придётся. Так что расслабься и начинай собираться к вечеру. 
 
— Мне придётся съездить домой за одеждой. 
— На черта такие трудности? Тем более там все вещи наверняка дымом провоняли, — хмыкает Костров. — Лучше купить новые в магазине. 
— Я, в отличие от вас, не миллионер, и на одном месте деньги пока не верчу. 
— Зато я верчу. И это место тебе скоро будет принадлежать по праву жены, — усмехается Костров и нагло подмигивает. 
А у меня жар к щекам приливает. Вот как он может так шутить? 
— В общем, Тась. Сходи, куда нужно. В салон красоты или куда вы там ходите. Макияж сделай, одежду новую купи. Возьми мою карту. Тебе теперь придётся пользоваться всеми привилегиями, иначе это будет выглядеть странно, что я собственную женщину содержать отказываюсь. 
Собственную женщину. 
Пусть это не по-настоящему, но мне нравится, как это звучит. Правда страх сковывает тугими тисками, стоит подумать, что я ведь действительно в определённом смысле должна стать его женщиной. 
Наверное, я абсолютно ненормальная, если за столько лет не попробовала отношения хотя бы с одним мужчиной. Щёки заливает жаром, когда я вспоминаю, как Руслан спросил меня про девственность. 
Тридцать лет, Маршанская. Ты точно сумасшедшая... 
А вдруг ему со мной не понравится? Я ведь ничего не умею. А вдруг мне не понравится? Есть же женщины, которым не нравится секс. Может, я к ним отношусь? 
А если наоборот понравится? То я буду хотеть ещё, а когда ребёнок получится, ещё уже будет нельзя, иначе мне придётся признаться, что я хочу. 
— Интересно, о чём ты думаешь с таким красным лицом и паническим взглядом? — протягивает Костров, проведя пальцами по бороде. 
Я инстинктивно вздрагиваю, будто он мысли мои прочитал. Хотя порой он настолько точно угадывает, о чём я могу думать, что мне начинает казаться — у Руслана реально какие-то сверхспособности. 
Вот только эти сверхспособности не смогли помочь ему понять мои чувства... 
— Да ни о чём таком... 
— Ага. Вижу.
Он вдруг поднимается со стула и подходит ко мне буквально вплотную. Руки Кострова ложатся на столешницу позади меня, а дыхание касается губ. 
— Помни, Маршанская, что все твои эмоции написаны у тебя на лице. 
— А ты не лезь туда, куда тебя не просили. Например, ко мне в голову, — парирую, вздернув подбородок. 
Взгляд Руслана на миг опускается к моим губам. Всего миг, а меня в дрожь бросает. 
— Мы так... не успеем собраться, — шепчу, опустив глаза, и упираю ладони в крепкую грудь Кострова. — Я ещё даже не умывалась. Это ты со вчера из душа не выходил.
— Во всём виноваты твои поцелуи. 
— Что? — вскидываю голову и тут же ловлю усмешку на губах Руслана. 
— Ничего, Маршанская. Ничего. Иди собирайся. 
Он отходит в сторону, дав мне возможность пройти. 
Что он имел в виду? В смысле, во всём виноваты мои поцелуи? 
В общем, если долго об этом думать, то можно сойти с ума. Поэтому душ и сборы в магазин меня отвлекают. Я не отношусь к тем женщинам, которые часто проводят время в салонах или трят много денег на шмотки. Так вышло, что это практически мне не интересно. Но я знаю характер приёмов, которые устраивает бабуля Кострова. Обычно она приглашает элиту. А это означает, что там будет полно людей в дорогих вещах и увешанные драгоценностями, как новогодними игрушками. Поэтому придётся хотя бы отчасти соответствовать.