Эволюция мага (СИ)

Но в конечном итоге все это было неважно. К новым реалиям я уже привык. Про бога почти не вспомнил. И нашел, что это, наверное, даже логично. Хотя земные словечки типа «слава богу», «бес», «черт» и прочие термины из моих мыслей так до конца и не ушли.
Первое время я несколько опасался, что они могут по привычке вырваться наружу, тем самым выдав во мне попаданца с головой, однако на Найаре им аналогов попросту не нашлось, поэтому на данный счет я мог не беспокоиться.
«Загрузка данных завершена», — очень некстати ворвался в мой сон размеренный голос Эммы.
Я, помнится, еще подумал, стоит ли мне просыпаться или еще нет — в кои-то веки даже открывать глаза не хотелось, не то что шевелиться или вставать. Но вскоре подруга напомнила об окончании процедуры во второй раз. И в третий. А когда я и после этого настойчиво попытался вернуться в сон, она тревожно добавила:
«Адрэа, тебе нужно проснуться. Время для стандартной адаптации давно прошло».
Я недоуменно замер.
Прошло?
Что, целых пол-рэйна пролетело, пока я добирал последние крохи сна и пытался всеми силами откреститься от возвращения в реальность⁈
«После окончания загрузки прошел рэйн», — с еще большим беспокойством сообщила она. И вот тогда до меня дошло, что с тридцать первым пакетом данным все прошло не так гладко, как ожидалось.
Открыть глаза я смог лишь спустя несколько мэнов, да и то лишь с помощью воистину титанических усилий. Спать хотелось безумно. Перегруженный организм отчаянно сопротивлялся, несмотря на то, что я его уже не уговаривал, а заставлял хотя бы пошевелиться.
Слух ко мне вернулся тоже не сразу, поэтому первое время я лишь лежал, прищурив глаза, и рассеянно наблюдал, как беззвучно открывает и закрывает рот склонившийся надо мной доктор. И как торопливо хлопает меня по щекам, хотя я и прикосновений-то его совсем не чувствовал.
Странно, но, если раньше после загрузки мое тело было взбудораженным, сведенным и каким-то перенапряженным, то сегодня, наоборот, оно стало похожим на желе, которое еще надо было как-то собрать в кучку. Ни есть, ни двигаться, ни думать категорически не хотелось. И даже когда сквозь заложившую уши вату до меня все-таки донесся встревоженный голос лэна Нортэна, мне понадобилось время, чтобы собраться с силами и хоть что-то ему ответить.
— Хвала тэрнэ! — с невыразимым облегчением выдохнул он, когда я сделал глубокий вздох и знаком показал, что он может перестать меня теребить. — Адрэа, ты как⁈ Почти рэйн привожу тебя в чувство! Никакой стимулятор в этот раз не помог, я уже почти собрался вколоть тебе двойную дозу!
Так, а вот это вы зря, лэн доктор. Не надо мне двух занятий без медицинской помощи вместо одного.
— Адрэа! Да ответь же что-нибудь! — чуть ли не взмолился не на шутку перепугавшийся целитель.
— Спать хочу, — поморщился я, с трудом приподняв руки. — Меня просто вырубает. И слабость жуткая. Но, как ни странно, ничего не болит.
Мужчина помог мне выбраться из модуля, но сегодня я даже стоять толком без его помощи не мог. Пока он меня одевал, я дважды засыпал и практически валился ему на руки. Потом, когда Эмма что-то там впрыснула мне в кровь, я ненадолго встряхнулся, однако до комнаты шел, всерьез опасаясь где-нибудь сесть и заснуть.
Лэн Нортэн, ругаясь на чем свет стоит, был вынужден проводить меня практически до самого корпуса. И только там мне настолько полегчало, что я смог самостоятельно добраться до душа, сходить в туалет и попросту повалиться на койку, чтобы отрубиться снова. На этот раз — до утра.
Утром, к сожалению, лучше не стало, поэтому я полз в уборную как сонная муха и даже в душе едва не заснул, очень уж меня расслабила теплая вода. Пришлось принять контрастный душ. Несколько мэнов простоять под тугими струями ледяной воды. После чего голова самую чуточку прояснилась, и я смог стоять, не шатаясь и не оглядываясь в поисках места, где бы прикорнуть.
Поскольку Эмма разбудила меня, как и положено, в шесть, то оставшийся до завтрака рэйн я провел в медитации и в упражнениях на концентрацию. Вернее, я честно пытался сделать хоть что-то, однако вскоре меня снова вырубило, и я проснулся лишь после того, как подруга подстегнула мой метаболизм какой-то совсем уж убойной смесью гормонов.
 
После этого до столовой я дошел почти нормально, однако с удивлением обнаружил, что зверский голод отступил и теперь при виде расставленной на столах еды я испытываю не неудержимое желание сожрать все и сразу, а лишь досаду и легкое отвращение.
«Значимая перегрузка системы, — раз за разом бубнила Эмма, пока я выбирал блюдо, на которое смогу хотя бы нормально смотреть. — Опасно низкий уровень нейромедиаторов. Активированы резервные запасы. Корректировка гормонального фона. Корректировка эмоционального фона. Уровень физической и ментальной активности снижен. Рекомендуется перезагрузка».
Ну да. Я тоже не отказался бы забраться в берлогу и, как тот медведь, проспать до весны. Вместо этого мне пришлось тащиться на занятия, писать какой-то идиотский диктант, потом напрягать мозги и решать пусть примитивные, но все же задачки, а потом еще и даты на истории вспоминать, потому что лаиру Васко, понимаете ли, приспичило устроить маленькую контрольную.
Даты я, конечно, написал правильно. И даже соответствующие им события из истории Норлаэна вроде не перепутал. Однако когда задание было выполнено, а до конца урока осталось еще половина рэйна, я буквально на сэн прикрыл глаза… и открыл их вскоре после того, как меня с чувством на глазах у всего класса отчитал учитель.
Я тогда равнодушно подумал, что историк — это еще ничего, и что было бы намного хуже, если бы день начался с физкультуры. Однако четверг (он же черо-рэ) в новом расписании являлся единственным днем, когда у нас отсутствовал этот утомительный предмет.
Два балла за сон на уроке я, естественно, заслуженно потерял, но, если честно, мне было настолько пофиг, что я даже мимолетного сожаления не испытал. Меня и оценка за тест нисколько не волновала, поэтому, как только учитель ушел, я пристроился обратно на парту и благополучно уснул. И даже на обед бы сегодня не собрался, если бы Эмма не возмутилась и не отправила меня туда силком.
Причем что самое интересное, поскольку сам я был попросту не в состоянии управлять собственным телом, она решила взять эту функцию на себя. Поэтому к столовой я шел по весьма странной траектории, местами меня явственно заносило, где-то я даже спотыкался. До тех пор, пока подруга не освоилась и не заставила меня шагать ровно.
Ела за меня сегодня тоже она — мой разум в это время бродил в каких-то далеких далях. Я даже почти не осознавал, что делаю: иду, жую, кому-то киваю или же попросту сплю.
Причем мое состояние Эмма объяснила именно чрезмерной нагрузкой на детский мозг, который с таким потоком данных попросту не справлялся. Вернее, поначалу мой организм показывал хорошие адаптивные реакции, усиленно потреблял калории, активно их расходовал. За этот же счет он стремительно восстанавливался. Однако на этот раз нагрузка оказалась слишком большой, поэтому из гиперактивного состояния мой организм захотел уйти в анабиоз и хотя бы так немного восстановиться.
С одной стороны, вроде бы звучало логично, однако подруга сочла это скверным признаком: оказывается, когда организм теряет волю к сопротивлению, то обычно это сулит его хозяину не самый лучший прогноз. Ведь если я не хотел есть, то и взять энергию будет негде. Если нет энергии, то процесс восстановления не начнется. И поскольку мне быстро доказали, что ухудшение состояния будет после этого лишь прогрессировать, то после обеда я все-таки внял настояниям подруги и на ужине снова нажрался так, что едва смог дышать.
К лэну Нортэну мне тоже пришлось сходить, поскольку после ужина на браслет пришла официальная повестка. Я на нее, правда, едва взглянул — все равно сегодня в лазарет собирался. Ну а после того, как забрался в кресло и немного подремал, пока доктор колдовал над диагностическим заклинанием, услышал неутешительный вердикт: