Метафизик 1 (СИ)

В этот момент вся толпа (почти не поредевшая с момента начала сеанса) перемещается следом за мной к крайнему столу, за которым все еще идет ожесточенная баталия со «шляпником». Мой противник, несмотря на какое-то настоящее сумасшествие на доске, остается спокойным, даже хладнокровным — по крайней мере, его шляпа не сдвинулась со лба ни на миллиметр. Несмотря на то, что я сумел отыграть пару пешек, позиция не выглядит для меня привлекательной — фигуры противника нацелились на моего короля и постепенно сжимают вокруг него кольцо. Все, что меня сейчас радует, так это то, что больше не нужно никуда ходить и можно стоять, опершись ладонями о край стола. Краем глаз я улавливаю, что к зрителям присоединились Элейн, Лиара и леди Кьяльями. От ее присутствия я нервничаю вдвойне сильнее — вдруг по окончании партии она, не дав мне вставить и слова, потащит меня в лес. Брр-р.
Мысли о любовном пикнике в ночном лесу мгновенно покидают меня, когда шляпник жертвует мне свою ладью, выманивая моего короля из укрытия. Я с досады качаю головой, понимая, что просчитался. Впрочем... Что-то подсказывает мне, что даже сыграй я чуть надежнее, это лишь продлило бы агонию, слишком уж слаженно действовали все это время фигуры моего противника. Я принимаю жертву и ожидаемо попадаю под форсированный вариант, ведущий к мату. Я даже не надеюсь, что шляпник где-нибудь внезапно ошибется... и так и происходит. Под всеобщее аханье я получаю мат белым ферзем.
— Превосходная игра, браво, — говорю я противнику, поскольку стоящий рядом церемониймейстер, очевидно, потерял дар речи.
Я протягиваю через стол руку, и шляпник принимает рукопожатие.
— Не могу не сказать того же о вас, — отвечает мне из-под шляпы голос, напоминающий скрежетание гвоздя по металлу. — Так долго сопротивляться без ладьи, замечать тактику и ориентироваться в позиционной игре... — Шляпа приподнимается. — И все это, — добавляет он после короткой паузы, — в столь юном возрасте...
На этих словах мне становится совсем не по себе. Однако улыбка и харизма — мое все.
— Могу я поинтересоваться, — благожелательно спрашиваю я у внимательно рассматривающих меня глаз, — как ваше имя?
— Ну разумеется. — Мой противник распрямляется из сидячего положения и расправляет плащ. Затем достает из внутреннего кармана какой-то не то значок, не то жетон, при виде которого все присутствующие отчего-то ахают в изумлении... и, возможно, даже в ужасе. — Позвольте представиться, лорд Грэй. Я — Ливе Манроуз. Государственный математик и метафизик первой категории и, по совместительству, тайный инквизитор. Не хотелось бы портить вам настроение, мистер Грэй — но, боюсь, у меня к вам накопился ряд вопросов.
  
Глава 13
 
Чего я не люблю, так это подобного рода сюрпризов, когда крестьянин в соломенной шляпе внезапно превращается в инквизитора и практически прямым текстом обвиняет меня во всех смертных грехах этого мира.
Понятия не имею, как такое могло получиться. Конфуций заверял меня, что все под контролем, что его сеть соглядатаев и шпионов предоставляет ему свежайшую информацию относительно перемещения инквизиторов... Однако Конфуций в отъезде, а я остался один на один с этим монстром в человеческом обличье, и вынужден в срочном порядке заставлять свой изможденный мозг что-то придумывать.
Нет уж, ну их в баню, такие сюрпризы. Уж лучше романтические посиделки с леди Кьяльми в ночном лесу, ей богу. Они хоть не опасны для жизни — разве что она заставит меня подчиняться, а потом выберет позу наездницы.
— Итак, давайте пройдемся по фактам, мистер Грэй, — говорит инквизитор Ливе Манроуз.
Я не придумал ничего умнее, чем пригласить его в свои покои. Понятия не имею, правильное ли это решение. Возможно, стоило настаивать на прилюдной беседе. А, может, и вовсе следовало наотрез отказываться куда-либо идти и о чем-либо говорить, пока мне не зачитают мои права и не предоставят адвоката. Сильно сомневаюсь, конечно, что в этом мире предусмотрена такая опция, но попытаться, наверное, стоило.
 
— Вы явились словно из ниоткуда, — сидя напротив меня, Ливе принимается загибать пальцы, — если верить слухам, то ли из клана Болотных Псов, то ли вообще из-за пределов Альянса Доминионов. Затем привлекли к себе внимание клана Пурпурных Стрекоз, самовольно объявили себя лордом...
— Вообще-то...
— Сейчас говорю я. — Ливе произнес это тихо, но одновременно с такой ледяной угрозой, что я сжался в комок почти что в прямом смысле этого слова. — Вы объявили себя лордом, без каких-либо на то оснований. Начали играть в шахматы, показывая довольно высокий уровень игры — что попросту невозможно без предварительной долгой учебы.
Оглядываясь назад, на сегодняшний сеанс, я понимаю, что, безусловно, мне следовало быть сдержаннее, осторожнее. С другой стороны... каким образом я должен был определить инквизитора в этом невзрачном мужчине с соломенной шляпой? Раз уж из местных никто его не рассекретил, то какие шансы были у меня?
Инквизитор поднимается с кресла и, придерживая левой рукой свою дурацкую шляпу, принимается кружить вокруг меня, словно гриф, почуявший запах добычи.
— Послушайте, Грэй, давайте начистоту. Мне глубоко плевать, из какой дыры вы выползли и какие байки рассказывали местным. Меня интересуют лишь факты, а факты свидетельствуют о том, что вы в свои столь юные годы переступили черту закона, занявшись изучением запрещенной науки. — Я молчу и пытаюсь принять более-менее комфортную позу в кресле — разумеется, у меня ничего не получается. — Скажу так: у вас сейчас не такой большой выбор. Либо вас будут судить в Тальданоре и, с вероятностью девяносто девять и девять процентов приговорят к смертной казни, либо...
Ох уж это многозначительное «либо»... Кажется, я догадываюсь, к чему клонит мой следователь.
—...либо вы сейчас пишете бумагу, где рассказываете, что лорд Минэтоко шантажом и обманом, в своих корыстных целях обучал вас математике и шахматам. Со своей стороны в этом случае я гарантирую вам помилование.
Инквизитор замирает за моей спиной. Краем правого глаза я вижу очертания его шляпы рядом с моим плечом.
Я сглатываю подступивший к горлу ком и заставляю себя небрежно поинтересоваться:
— Чисто теоретически... Что в этом случае будет с лордом Минэтоко?
— Его будут судить вместо вас, само собой. Однако не думаю, что вам имеет смысл переживать. До меня дошла информация, что почти сразу после вашего появления здесь вы с лордом Минэтоко поссорились, и он избил вас, а затем и вовсе собрался изгнать вас из клана.
«Черт. А у этого шляпника и впрямь в рукаве весь набор карт».
Мое положение нравится мне все меньше и меньше.
— Слушайте, Грэй. — Ливе возникает слева от меня. Его взгляд кажется сочувствующим. — Этот человек, Минэтоко, хитер и подл. В молодости он едва не устроил бунт в Небесном Университете Метафизических Наук, и лишь чудом сохранил голову на плечах. Но даже после этого он уже несколько десятков лет продолжает мутить воду, вынашивать тайные планы и строить заговоры — нам все это известно. Вы ведь не глупый человек, Грэй, я понял это по нашей с вами партии — уверен, вы и без меня знаете, что Минэтоко вытрет о вас ноги, как только вы посмеете сказать ему хоть слово поперек или когда перестанете быть ему полезны.
Мне не хочется этого признавать, но слова инквизитора очень, очень похожи на правду. Болезненную, неприятную... но все же правду.
— Если вы беспокоитесь о последствиях для вас, — Ливе перемещается к другому моему плечу и становится напротив окна, — то уверяю: мы вас защитим, убережем от кровной мести... ну или как это называется в здешних краях? Я даже скажу больше: мы поручимся за вас перед Высшим Советом и поможем поступить в Метафизический Университет... вы ведь хотите этого, не так ли?
Я долго молчу, переваривая и анализируя услышанное. Не нужно быть гением, чтобы понять, насколько это предложение соблазнительно. Отомстить Конфуцию за то ночное избиение, заручиться поддержкой инквизиции и под их опекой поступать на метафизика... Очень заманчиво. И, наверное, любой другой принял бы это предложение, практически не раздумывая.