Схватка за Европу

Скафандры «Марк НС» были более поздней моделью, чем те, что морские пехотинцы носили на Марсе и Луне четверть века назад. Новые скафандры были чуть-чуть больше, с более толстым слоем брони, их оснастили современными компьютерами и улучшенной системой жизнеобеспечения. Раньше они могли менять расцветку в зависимости от окружающей среды. Новые скафандры были покрыты толстым и тяжелым, но гибким материалом, похожим на белый холст. Однако дело было вовсе не в маскировке. «Холщовый» материал фактически представлял собой переплетение сверхпроводящих волокон. Слабый электрический ток, проходящий по материалу, помогал отталкивать радиоактивные частицы, особенно протоны, потоком льющиеся на Европу с мощных радиационных поясов Юпитера.
Несмотря на надежные скафандры, пребывание каждого человека на поверхности в течение следующих шести месяцев будет тщательно отслеживаться. Доктор Маккол, военврач, уже раздал специальные значки-дозиметры, которые будут регистрировать дозу облучения, полученную каждым бойцом, и предупреждать майорова адъютанта — Пуллера, если чья-нибудь дозировка превысит 30 бэр.
Джефф и Камински осмотрели скафандры друг друга, а затем покинули тамбур вместе с тремя морскими пехотинцами, оказавшимися последними в очереди на высадку.
Когда внешний люк открылся, Джефф шагнул в холодную и жуткую тишину. Грелки его скафандра работали прекрасно — он почувствовал, что обогреватели ступней включились, едва лишь нога коснулась стартовой площадки, — но окрестности выглядели холодными и суровыми, этакая Сибирь в самом разгаре зимы.
Впрочем, фактическая температура была здесь гораздо ниже, чем где-либо на Земле.
Горизонт был ограничен острым и блестящим на солнце краем кратера, выбранного для размещения базы. Матовое небо было мертвенно черным; звезды потускнели: их затмил блеск маленького солнца, едва показавшегося из-за гребня. А совсем рядом, чуть-чуть повыше…
Юпитер висел над солнцем, словно огромный полумесяц, отпрянувший от ярких лучей, нацеленных на раздувшееся ночное светило. Полумесяц занимал более двенадцати градусов в поперечнике. Диаметром он превосходил Луну в двадцать четыре раза. На какой-то жуткий момент Джеффу показалось, что Юпитер упадет на него. Он с трудом поборол эту мысль… затем глубоко вздохнул и мысленно приколотил планету к небу. Он без труда разглядел сегментацию Юпитера. Были хорошо видны бурые, охряные, красные, белые и желто-коричневые полосы. Это было зрелище беспрецедентной красоты. Но красота была слишком обильной, слишком интенсивной, чтобы выглядеть настоящей. Если считать это зрелище фоном для фотографических снимков или чрезвычайно детальной компьютерной моделью, то можно отогнать от себя смахивающее на клаустрофобию чувство, что планета вот-вот свалится с неба и раздавит тебя…
Джефф оторвал от неба пристальный взгляд и уставился в спину Фрэнка Камински. Они плелись по посадочной площадке. Остальные бойцы роты шли гуськом по тропинке, ведущей к зданию, расположенному на краю Ямы. Там кто-то стоял и махал им рукой. У незнакомца был точно такой же скафандр, как и у Джеффа, если не считать отсутствия ярко-синих полос на плечах и ногах. Эти полосы указывали на воинское звание Джеффри Уорхерста.
— Здесь ли майор Уорхерст? — спросил незнакомец. В ответ Джефф поднял облаченную в перчатку руку:
— Я майор Уорхерст, сэр. Являюсь командиром роты «Браво» и заместителем командира экспедиционных войск.
— Доктор Сигэру Исивара. Konichiwa.  [9] Добро пожаловать на станцию «Кадмус»!
— Мы рады, что прибыли сюда, сэр. — Если Джефф и соврал, то сделал это из лучших побуждений.
— Позвольте проводить вас и ваших людей в жилые помещения, — сказал Исивара. — Ваши системы жизнеобеспечения не предназначены для долговременного пребывания на поверхности.
Каждый скафандр был снабжен персональной СЖО, расположенной на спине. Эта система осуществляла подачу энергии, обеспечивала отопление, а также содержала запасы воздуха и воды. Из-за тесноты на борту «жука» пришлось использовать системы жизнеобеспечения первого типа, позволявшие провести на поверхности Европы два или три часа, в зависимости от количества потребляемой энергии. Исивара носил СЖО третьего типа, такую громоздкую, что казалось, будто это она везет его на себе. Система представляла собой литой корпус белого цвета, прикрепленный к скафандру специальными крюками. С ее помощью можно было провести на поверхности Европы целые сутки, если доза облучения оставалась в пределах нормы.
— У нас отличные системы жизнеобеспечения, — ответил Джефф. — Впрочем, было бы здорово укрыться где-нибудь от «ветра».
— Вы имеете в виду плазму магнитосферы Юпитера, — рассмеялся Исивара. — Я понимаю… Вы готовы следовать за мной?
Спустившись по трапу с посадочной площадки, морские пехотинцы двинулись по проложенной во льду тропе, окаймленной тонкими перилами. Тут и там Джефф мог видеть нечто, напоминавшее лужи прозрачной талой воды, покрывавшей лед. Присмотревшись поближе, он обнаружил, что по краям некоторых луж вода слегка пенится.
— Пожалуйста, идите очень осторожно, господа, — предупредил Исивара, указывая на одну из луж. — Эти водоемы могут быть очень скользкими. Протоновая бомбардировка со стороны юпитерианской магнитосферы постоянно разрушает поверхностный лед и формирует новые соединения, особенно перекись водорода. Затем водоемы распадаются на кислород и водород, которые улетучиваются. Однако из-за таяния дорога становится скользкой.
— Нас проинформировали, — ответил Джефф.
Тем не менее его первые шаги по тропе были неуверенны, а, сделав пятый шаг, Уорхерст с тревогой почувствовал, что правый ботинок скользит. Он подался вперед и вцепился в перила. Не было никакого смысла корчить из себя крутого морпеха, который плевать хотел на средства безопасности. Лучше проявить благоразумие, чем с позором шлепнуться на задницу. Впереди несколько морских пехотинцев помогали товарищу подняться на ноги; да, некоторым нужен жесткий урок, чтобы научиться сохранять достоинство.
Впереди несколько человек в скафандрах несли большие контейнеры. Их путь лежал к одному из расположенных на дне строений.
— Вы храните оборудование на поверхности? — спросил Джефф.
— Только часть оборудования, — ответил Исивара. — В особенности вещи, подобные сейсмическим взрывателям, которые очень опасны. Мы используем их, чтобы ударные волны могли проникнуть сквозь лед. Это дает нам возможность определить его толщину, а порой и бурить отверстия во льду. Мы не хотим, чтобы наша база взлетела на воздух… А вот в том сарае мы храним баки с экскрементами. — Исивара указал на маленький сборный домик из гофрированного железа.
— Вы имеете в виду дерьмо?
— Точно. Европа обладает собственной биосистемой, и мы любой ценой должны избегать загрязнения. Подобные ограничения, как вы, наверное, знаете, используются во время поисково-разведочных работ в Антарктике. Бытовые отходы дегидрируются, герметически упаковываются в полиэтиленовые пакеты, а затем тщательно замораживаются на поверхности. За проведенный здесь год мы накопили довольно много экскрементов. Почти десять тонн. Покидая планету, нам придется забрать их с собой.
— Чертовски забавно было бы почитать список грузов вашего корабля. Я в жизни не слышал ни о чем подобном.
— Температура морской воды, если вы помните, лишь чуть-чуть ниже нуля по Цельсию, — продолжал Исивара. — Некоторым организмам такой холод не страшен, он их не убьет. Они смогут жить и размножаться. И нам нужна стопроцентная уверенность в том, что мы не повредим здешней биосистеме.
— Майор? — раздался в шлемофоне Джеффа грубый голос генерала Пуллера. Разумеется, ПАД майора Уорхерста функционировал, хоть и был надежно спрятан внутри скафандра. Он был подключен к электронным датчикам Джеффа и коммуникационной сети роты. — На двенадцатый канал поступают важные сообщения.
— Ну что ж, давайте послушаем.
— … понятия не имею, что это такое, — донесся голос капитана Галтманна. — Оно приближается со скоростью пятьсот километров в секунду… Черт побери! Оно меняет курс…