Капкан со всеми удобствами

– Ну вечно ты все испортишь! – возмутилась Наташка. – Так все хорошо складывалось! Положим, дома тебя любят, но эксплуатируют нещадно. На работе никакой любви и в помине нет. Даже братской. Но тоже эксплуатируют. И бабушка надвое сказала… Погоди… При чем здесь старушка? А! При том, что с определенностью неизвестно, заинтересуется ли тобой еще кто-нибудь из этих бандитских кругов. Что же касается убийства… Да вот тут, конечно, слабое звено. – Подруга задумалась.
– Понимаешь, – отвлекла я ее от размышлений. – Он подозревал, что кто-то в его окружении работает против всего коллектива. Хотел в этом убедиться и убедился. Из моей папки пропала одна визитка. Взял ее этот самый предатель. Хотя… Почему бы не сделать то же самое преданным коллегам Владислава? Для ориентировки в моем узком пространстве. Узнать же мой домашний телефон – не проблема. И еще: его сотруднички рыли снег носом на месте происшествия уже в субботу утром. Понятно, почему вторая сторона не вышла на меня раньше – ждут, когда схлынет естественный интерес и повышенное внимание к моей персоне. Со стороны Владислава. Они прекрасно осведомлены о том, что пропал ключ, шифр и несколько фотографий. Подозреваю, очень серьезных для них фотографий. И им тоже необходим весь набор в целом. – Тут меня осенила еще одна умная мысль, от которой на душе стало сумеречно и неуютно. – Наташка! Владислав не предлагал мне денег!
– Ты хочешь сказать, зачем они тебе в раю? Да ты сбрендила!
– Я хочу сказать, что они и вправду не думают, что компромат у меня. Но как только на моем горизонте появится конкурирующая фирма и обе банды начнут сводить счеты, я погибну под перестрелкой, честно выполнив свой преступный долг… Навязанный мне силком. Мама дорогая! А если и не попаду под перекрестный огонь, все равно – они вместе начнут выяснять отношения со мной!..
– Я тебя в обиду не дам! – запальчиво заявила подруга. И тихо добавила: – Пока жива… – На ее глаза навернулись слезы. – Может, обратимся к Листратову? Все-таки помощник прокурора…
– Ни за что! – вскричала я. Потом поразмышляла и добавила: – Во всяком случае, не сегодня. Не знаю, как объяснить тот факт, что обокрала одних бандитов и сразу не сбагрила краденое другим. В принципе, я выполняю последнюю волю покойного курьера, умершего на моих… ногах. Но если рассуждать со стороны третьих лиц, становится еще хуже – не сообщила в правоохранительные органы о случившемся сразу же, в пятницу. Надо подумать…
– Да-а-а… Но ведь у нас был семейный праздник. Ты не хотела его омрачать. А потом были выходные дни. Органы тоже должны отдыхать. И все эти козлы сами виноваты. А убиенный! Наобещал взять тебя под защиту – и в кусты. Я имею в виду, на тот свет. Что ему стоило проявить бо€льшую осторожность?! И что, если убийца до сих пор бродит по этажам?
Возразить я сумела. В том плане, что киллеры обычно не гуляют по месту работы. Если они… не живут рядом.
Звонок в дверь опять заставил Наташку отскочить в угол к мойке, а меня напряженно застыть с глотком воды, который я отпила из чашки, но проглотить не смогла. Лежавшая у батареи Элька вскочила и с ворчанием потрусила в прихожую.
– А говоришь, киллеры на месте убийства не гуляют… – Наташкин голос звучал совсем тихо. Для большей безопасности она еще прикрыла рот рукой.
В общем коридоре послышался удивленный возглас Анастаса Ивановича, и я мигом проглотила воду. Забыв про страх, подлетела к двери и выглянула в «глазок». Из-за крепких фигур двух милиционеров виднелся мощный корпус нашей соседки. Рука с эмалированной желтой миской делала в воздухе замысловатые выкрутасы. Я быстро открыла дверь. В это время подскочила Наташка, и мы разом застряли в проеме. Милиционеры и соседка с любопытством ожидали продолжения. Как по команде мы шагнули назад и тут же предприняли новую попытку выйти в коридор. С тем же успехом.
– Мы вам звонили, – с трудом преодолевая удивление, серьезно пояснил знакомый опер.
– Извините, – пропыхтела я, пытаясь вернуться в исходное положение, но Наташка тоже решила пойти на попятную. – Нас не было дома…
 
Глаза обоих молодых людей открылись по максимуму. Подруга прекратила попытки освободиться и пояснила:
– Мы гуляли на лоджии…
Я перевела дух и выбралась назад.
– Собственно, мы вас уже спрашивали, не заметили ли вы что-нибудь подозрительного? Рейд по этажам…
– Я так испугалась! – прижимая миску к необъятной груди, пробасила Анастас Иванович. – За картошку. Мешок в коридоре храню, здесь немного холоднее. Дома быстро прорастать начинает. Думала, воришку ловят. А оказывается, еще хуже!
Милиционеры торопливо откланялись. Соседка собралась наполнить миску своей чудом уцелевшей картошкой. Процедив сквозь зубы Наташке, чтобы она отвлекла Анастаса Ивановича, я сделала вид, что ухожу. Подруга вытащила бедную женщину на лестничную клетку и что-то долго ей там объясняла. Я давно уже забрала свой компромат, подала подруге рукой сигнал отбоя, но, похоже, теперь уже соседка вцепилась в Наташку намертво. Ждать я не стала.
Дома я долго вертела в руках визитку Тимофеева Владислава Аркадьевича – генерального директора сыскного агентства «Пантера-С». На обратной стороне визитки от руки было записано два номера мобильных телефонов. Именно по ним мне надлежало звонить. Как только, так сразу. Я немного подумала и сунула визитку в пакет к компромату. Но буквально тут же ее пришлось вынуть – вернулась Наталья и принялась ее изучать. Потом брезгливо понюхала и сделала вывод, что она пахнет большими деньгами. В конце концов я сунула визитку в свой ежедневник, рассудив, что прятать ее не имеет смысла. В отличие от пакета, который занял место в отверстии для кассет вышедшего из строя видеомагнитофона.
 
10
– Что там у тебя стряслось? – В тоне Юрия Михайловича сквозняком гуляло любопытство. Сочувствием не пахло.
– С чего это ты решил?
– Ты меня вчера искала. Утром я честно перезвонил тебе на работу. Оказалось, что ты переутомилась. Я это, кстати, первый заметил. Еще на совещании.
– Ты, пожалуйста, не подумай чего плохого, но мне нужно знать – ты успел просмотреть вчерашние фотографии?
– Просмотреть – не все, но успел. Полюбоваться – нет. А что, есть такая возможность?
– Боюсь, что на этом веселая часть нашей беседы закончилась. Не буду посвящать тебя в детали, но по нелепой случайности кто-то перепутал папки. В результате у меня оказался компромат ценой в две человеческих жизни. Но это, скорее всего, авансовый платеж. Не хочу принимать участие в окончательном расчете. Теперь вопрос – характеристика снимков? Что это – часть семейного альбома или порнография?
– А почему ты не идешь в милицию? – Ответ был несколько отвлеченным.
– С первой попытки не догадаешься? Наводящий вопрос: ты в курсе, что у меня муж, дети и я сама, любимая?
– Вон оно как… запущено-то! Знал бы заранее, пялился в другую сторону… А не боишься, что у тебя телефон прослушивается?
– Не боюсь. Если можно – ближе к теме.
– Да ничего плохого в этих снимках нет. Там все вперемежку. Я имею в виду кадры семейного отдыха за городом. Мне показалось, разные лица, разные дачки и коттеджики, но красота – неописуемая. Кадров фривольного содержания не заметил. Кроме одного – первого, да еще в середине был один. Нынче модно использовать сауну не по прямому назначению. Но толком ничего не рассмотрел. Зря выхватила. А куда ж ты их дела? Опять с кем-нибудь махнулась папками не глядя?
– Так на снимках фигурируют не одни и те же личности?
– Да кто ж их разберет? Вроде бы не одни. Но не уверен. Скажи спасибо – хоть что-то углядел.
Юрий Михайлович стал тяготиться разговором, и я торопливо попрощалась, взяв с него слово, что он ничего не видел и ничего не знает. Это слово Юрик дал с превеликим удовольствием.
Опять пошел снег. На детской площадке что-то оживленно обсуждала группа мамочек, время от времени отрываясь от разговора, чтобы убедиться – с детьми все в порядке. Я вздохнула – замечательное время. Хотя жизнь монотонно регламентирована по часам: кормление, гуляние, укладывание спать… Личного времени практически нет. Но какое же это счастье видеть проснувшуюся безмятежную маленькую мордочку…