Капкан со всеми удобствами

– Кто там? – почему-то спросила я.
Было слышно, как на другом конце глухо рассмеялись. Не иначе как прикрывали рот булыжником. Где только отыскали под снегом?
– Кто вы? – поправилась я.
Сдавленный смех прекратился.
– Неважно. – Говорили шепотом, и мне опять было трудно разобрать: мужчина это или женщина. – Теперь запоминайте: номер этого телефона никому не сообщать, обещаниям Солодова не доверять, в «Пантеру-С» и «Купаву» не соваться. На следующей неделе передадите ключ человеку, который обратится к вам с определенными словами. Их сообщу позднее. Вы сделали хорошее дело…
В голове все смешалось – похоже, звонил тот же человек, который предупредил, что за сохранность ключа я отвечаю жизнью. Тогда почему сейчас «выкает»? В прошлый раз не церемонился!
– Это вы грозили лишить меня жизни за какой-то ключ? – спросила я, перебивая собеседника.
Он (или она) в долгу не остался. Не обращая внимания на мой вопрос, инкогнито довел до моего сведения, что раньше следующей недели на связь не выйдет. Телефон замолчал, а я все сидела на коленках, чувствуя себя «радисткой Кэт» под колпаком. Кошке давно уже осточертело бессмысленно торчать рядом со мной, и она отправилась на кухню к надоевшему «Вискасу», мечтая о настоящей охоте за хорошим куском сырой говядины.
Я уронила голову в ладони, с силой зажмурила глаза и принялась анализировать, где могла подцепить этот маленький бомбильник? На улице его подкинуть невозможно. В павильоне рукоделия я торчала одна. Там такие цены, что клиенты толпами не ходят. В салоне «Все для дома», где мне наступал на пятки соглядатай Солодова? Он, кстати, держал мою косметичку, но ведь не сумку же. В косметичку телефон вместе с зарядным устройством не влезет… Милые старушки в продовольственном отделе супермаркета? Они помогали мне складывать в сумку все, что с готовностью вылетело во время бандитского налета хамоватого мужичонки… Стоп! Мужичонка после инцидента повел себя странно… На полном скаку понесся к прилавку с колбасными изделиями! Так, что врезался в меня. Весьма неловко пытался отцепить свою тележку. В результате перетряхнул все небольшое содержимое моей! Вместо того чтобы продолжить свое победное шествие к колбасе, поливая меня соусом из оскорблений, он молча рванул в обратную сторону – к кассам… И этот немного знакомый грубоватый голос…
Я зажмурилась еще сильней. Даже сцепила зубы. Но это не помогло. С досады открыла глаза, но увидеть окружающий мир собственной прихожей помешали ладони рук. Я по-прежнему загораживала ими лицо.
– Хватит тормозить! – скомандовала себе вслух, вздрогнула и отняла ладони.
«Хватит тормозить очередь!» – вот когда я слышала этот чуть хрипловатый голос! Мужик с двумя бутылками пива, который с издевкой мимоходом предлагал мне свою помощь в супермаркете! Значит, пока старался расцепить колеса тележек, развлекая меня и старушек оскорблениями (а мы в глубине души сопротивлялись им), он ухитрился подкинуть мне эту миниатюрную разговорно-дребезжащую ценность… Конкурирующая фирма! Правда, прикид сменил. Вот только откуда он мог знать, что я попрусь в супермаркет? Может, тоже караулит мой выход в какой-нибудь машине, как эти солодовские остолопы?
Ответ на вопрос пришел в то время, как я поднялась с пола и выпрямилась. Наверное, ума прибавилось. Незнакомцу нет нужды караулить меня на улице, сидя в машине. И я понимаю почему… Он в точности знал, когда и куда я иду, а в супермаркете был раньше меня. «Дура я, дура!» – расстроенно ахнула я. Пока сидела на полу, прозевала уход неизвестной женщины от соседа. А в том, что она ушла, сомнений не было. «Срочно нужна Светлана!» – спохватилась я и кинулась к своему мобильнику, в память которого занесла ее телефон. На этот раз дозвонилась сразу. Ответил совершенно незнакомый женский голос.
– Простите. Мне нужна Светлана, – растерянно пробормотала я, интуитивно чувствуя несчастье.
– А кто ее спрашивает? – Вопрос был задан таким тоном, как будто Светка болталась где-то на подходе к двери приемной президента, оформляясь к нему в управление делами.
 
– Ее соседка и лучшая подруга, – схитрила я.
– Она пятый день в реанимации. Кома.
– Как в реанимации? Я же с ней только… – Продолжать воспоминания я не стала. – Скажите, где она лежит? И вообще, что произошло? Попросите подойти Германа.
Женщина, очевидно, решила, что я задала слишком много вопросов и высказала слишком много просьб. Телефон замолчал. Продублировав вызов, поняла, что аппарат намеренно отключили. Получалась какая-то ерунда. Буквально вчера я разговаривала со Светланой… находящейся в коматозном состоянии… Одно из двух – либо это неправда, либо мне звонила не она. В пользу второго обстоятельства говорит то, что Светку по телефону я не признала. Изменившийся голос и охриплость она объяснила простудой. Продолжаем разговор: если Светлана пятый день в коме, каким образом она три дня назад разрешила Владимиру поселиться в своей квартире? Раз соседа из милиции отпустили – Герман действительно встал на защиту «братика». Но зачем последнему приплетать к своей слезной истории Светлану? Да что вообще творится вокруг? Крыша едет!.. Нет, крыша уже съехала. Сползает опалубка. Так, главное – чтобы сосед ничего не заподозрил. Сейчас… Нет, сейчас уже поздно… Завтра следует съездить к Светке домой и постараться хоть в чем-нибудь разобраться. Вот только поднапрячься бы умом и вспомнить, где находится этот самый Светкин коттедж? Нужна Наталья. Она более внимательно слушала соседкины дифирамбы прекрасной загородной жизни и время от времени с удовольствием разбавляла их половниками дегтя. Ее память должна лучше удерживать эти счастливые минуты…
 
2
Нет, сегодня самый безумный день в моей жизни! Еле успела переодеться, как на кухне затрезвонил радиотелефон, причем в унисон с моим собственным мобильником. Схватив трубку мобильного услышала ненавистный голос Солодова, интересовавшегося новостями. Рявкнула, что все новости в вечерней программе «Вести», больше порадовать нечем, и отключилась как раз в тот момент, когда сняла трубку радиотелефона… Звонил такой родной муж! Собственно, родной-то он давно, но на фоне всех этих… «козлов» – правильно их Наталья так называет – он стал еще роднее. Тем более что ему в канун выходных дней тюкнуло в голову, что я бездарно использую короткое время отдыха от работы. Почему-то Димка решил, что я весь день, пригорюнившись, сижу у кухонной плиты, зябко поеживаясь от тоскливого вида на размораживающуюся курицу. Про курицу, кстати, правильно напомнил. Нельзя же без конца есть сосиски. Впрочем, кур – тоже. Продолжая слушать приятные речи про свою загруженность и забитость, достала из морозилки птицу счастья и сунула ее в СВЧ. Предложение съездить в гости и морально поддержать Листратова, от которого наконец ушла теща Полина Никифоровна, отвергла сразу. Правда, ушла она недалеко – этажом ниже, где по всем правилам и прописана, то бишь зарегистрирована вместе со второй дочерью, Анной. Та, библиотекарь по профессии, неожиданно родила мальчика. Поскольку мужа у нее не имелось, в связях, допускающих такой финал, она замечена не была, а самое главное – признаков беременности никто как под домашними широкими блузонами, так и под зимней одеждой не обнаружил. Димка сделал заключение – непорочное зачатие. Это устроило всех и в первую очередь саму Анну. До сего момента Полина Никифоровна была день-деньской занята с внуками старшей дочери и зятя – четы Листратовых, бессменно стоящих на страже обеспечения законности, хотя и в разных прокуратурах, но в одном городе Москве, что давало им возможность изредка видеться. С младшей дочерью пожилая женщина держала связь в основном по телефону. Радостную новость о появлении третьего внука узнала тоже с его помощью…
Насколько я поняла, в счастливом семействе царила некая напряженка. Лишать всех нечаянной радости я не имела права. Хороша бы была, притащив за собой «хвостов» от Антона Васильевича к помощнику прокурора города. Впрочем, госпожа Листратова – следователь районной прокуратуры – тоже персона, к которой мне ходить в гости пока заказано. Последствия не заставили бы себя ждать.