Плененная грешником (ЛП)

 Греко хватает меня за левую руку, и когда он дергает меня назад, в воздухе раздается еще один выстрел, попав ему в левое плечо. Со стоном он отшатывается назад, на его лице отражается шок.
 Так быстро, как только возможно физически, я подхожу к Виктору.
 Он только секунду смотрит на мое лицо и приказывает:
 — Иди к Луке, моя маленькая Роза.
 Лука спешит вперед, обхватывает меня за плечи и тянет к месту, где стоят остальные члены Священства.
 Николас двигается частично передо мной, в то время как Лука и Лиам стоят по обе стороны от меня, и я чувствую Габриэля у себя за спиной.
 В отличие от первой встречи со Священством, сегодня они защищают меня.
 Боже, как все изменилось. 
 Я смотрю, как Виктор направляется к алтарю, его пальцы сжимают рукоятки пистолетов.
 — Ветров, здесь не место для насилия, — огрызается мистер Паризи, указывая своей жене и Алиссе, чтобы они уходили.
 Виктор наклоняет голову к мистеру Паризи.
 — И все же на гребаном свадебном платье, которое ты заставил надеть мою маленькую Розу, кровь. Я бы сказал, что это идеальное место для насилия. Уверен, священник не откажется сказать несколько слов за умершего.
 — Если это не прекратится сейчас, мирный договор между Коза Нострой и Священством станет недействительным, — угрожает мистер Паризи.
 — Ты заставил мою женщину выйти замуж за Греко, — усмехается Виктор. — Это, блять, разрушило мирный договор. — Виктор направляет свое оружие на Греко. — Есть только один способ, который я рассматриваю как мир между вами и нами.
 Мистер Паризи бросает взгляд на Греко, затем снова переводит взгляд на Виктора.
 — Чего ты хочешь?
 — Греко и я. Здесь и сейчас. Бой не на жизнь, а на смерть. Я даже соглашусь на отсутствие оружия, лишь бы было веселее.
 — Черт, — шепчу я, мои глаза расширяются.
 — Конечно, он хочет убить его голыми руками, — бормочет Лука, затем бросает на меня острый взгляд. — Никогда больше не покидай Виктора. Он сводит меня с ума.
 Николас, Лиам и Габриэль хихикают.
 Поскольку мужчины не выглядят обеспокоенными, я немного расслабляюсь.
 И тут меня осеняет – Виктор пришел за мной, а поскольку Греко пытался жениться на мне, Виктор собирается его убить.
 Я увижу, как монстр умрет от руки человека, которого люблю.
 — Я никогда больше не оставлю его, — шепчу я, больше для себя, чем для Луки.
 Глава 27
 ВИКТОР
 Мне требуются все силы, чтобы не выстрелить Греко между глаз, потому что я хочу видеть, как он истекает кровью, пока я избиваю его до смерти.
 Поворачиваясь спиной к Греко, я подхожу к Луке и передаю ему свое оружие. Я бросаю взгляд на Розали и вижу синяки и кровь на ее лице, что вызывает у меня новый прилив ярости.
 Она такая чертовски красивая и миниатюрная, и все же этот ублюдок ударил ее.
 Я подмигиваю ей, затем поворачиваюсь лицом к Греко.
 — Давай сделаем это.
 Греко снимает смокинг и отбрасывает его в сторону. Пока я медленно подхожу ближе, он расстегивает манжеты и закатывает рукава.
 Я знаю, что этот человек обучен. Может, ему уже за пятьдесят, но за плечами у него годы борьбы.
 Я напрягаю мышцы шеи, уголок моего рта приподнимается, когда он принимает боевую стойку.
 Церковь опустела, за исключением священника, членов Коза Ностры, Священства и моей маленькой Розы .
 Греко бросается на меня, но я отхожу в сторону, приближаясь к ряду скамеек. Он издает нетерпеливое рычание, снова приближаясь ко мне. Ухватившись за спинку скамейки, я выворачиваю свое тело в воздухе, нанося двойной удар ногой сбоку по его голове.
 Греко растягивается на полу, когда я приземляюсь на ноги.
 Посмеиваясь, я поддразниваю его:
 — Да ладно. Только не говори, что ты этого не предвидел. Ты что, стареешь?
 Я жду, когда он встанет. Он качает головой, затем свирепо смотрит на меня.
 — У тебя еще молоко на губах не обсохло, Ветров. Я убивал задолго до того, как ты стал сперматозоидом в мешке с яйцами.
 Я одариваю его высокомерной улыбкой.
 
 — Да, но тебя тренировали Дмитрий Ветров и Алексей Козлов? — Я качаю головой. — Я так не думаю.
 Бросившись вперед, я использую вес своего тела, чтобы навалиться на него. Схватив его за бока, я на мгновение поднимаю его в воздух, прежде чем швырнуть на землю. Оседлав ублюдка, мои пальцы обхватывают его горло и, надавив на точку пульса, удерживаю его на месте.
 Мой кулак врезается ему в нос, и из него хлещет кровь. Его глаза наполняются слезами, рот приоткрывается, чтобы он мог дышать.
 — Ты прикасался к моей женщине, — выдавливаю я сквозь стиснутые зубы прямо перед тем, как снова бью его по лицу.
 Пока он ошеломлен ударами, я бью его по щеке.
 — Перестань, старик. Я не так уж сильно тебя ударил. — Я бью его снова. — Господи, а у тебя вообще член еще может встать? Или тебе обязательно принимать виагру? — Я усмехаюсь, как черты его лица начинают напрягаться от гнева, вызванного порцией унижения, которую я ему преподношу.
 Пощечина.  
 — Не так силен, когда приходится драться с кем-то твоего размера. — Пощечина . Я наклоняюсь вперед, чтобы заглянуть ему в лицо. — Ты просто киска.
 Он хватает меня за левую руку и сильно выкручивает, одновременно используя все свое тело, чтобы перевернуться. Я быстро вскакиваю на ноги, и когда Греко встает, он вытаскивает нож из кармана. Подпрыгнув, я вращаюсь в воздухе, выбивая нож из его руки, а затем другой ногой бью ему в голову.
 Когда ублюдок падает, я издаю рычание отвращения и пинаю его в живот.
 Он кашляет и хрипит, с трудом поднимаясь на ноги, и говорит с ухмылкой:
 — Единственное, о чем я жалею, так это о том, что не трахнул ее грубо.
 Все внутри меня замирает, когда я смотрю на человека, который пытался украсть у меня Розали.
 Греко удается сделать пару шагов назад, чтобы создать некоторое расстояние между нами, чтобы он мог оправиться от ударов, которые я ему нанес.
 Бросаясь к ублюдку, я хватаю его за плечо и обвиваю его своим телом. Обхватывая ногами его шею, руками сжимаю голову, и используя всю свою силу, ломаю ему шею. Греко немедленно падает, а я приземляюсь, и он оказывается мертвым у моих ног с широко открытыми глазами.
 Делая шаг в сторону, я наслаждаюсь моментом.
 — Теперь ты доволен? — Паризи спрашивает.
 Я перевожу взгляд на него, и, не утруждая себя ответом, иду к своим друзьям. Я беру свое оружие у Луки. Возвращаясь туда, где стоит священник, на его лице запечатлен ужас.
 — На колени, — рявкаю я священнику, который, блять, посмел объявить их мужем и женой.
 Против воли Розали. 
 Он падает на колени, и когда начинает креститься, я прижимаю дуло своего пистолета к его голове.
 — Пожалуйста, — умоляет он.
 — Я грешник, отец. Ты не найдешь пощады у меня. — Я нажимаю на спусковой крючок и смотрю, как его голова откидывается назад, а затем он падает.
 Свирепо глядя на Паризи, я бормочу:
 — Теперь я доволен.
 Направляясь к Розали, я засовываю пистолет за пояс брюк.
 Ее губы приоткрыты, дыхание сбивается, а глаза смотрят на меня с таким выражением, какого я никогда не видел. В нескольких дюймах от нее я поднимаю руки и нежно обхватываю ее лицо. Глядя глубоко в ее глаза, в моем сердце, наконец, воцаряется покой.
 — Отвези меня домой, — шепчет она.
 Просунув руки ей под колени и за спину, я подхватываю ее на руки и несу из этой чертовой церкви к внедорожнику.
 Юбка платья разбросана повсюду, но я укладываю ее на заднее сиденье и забираюсь рядом с ней.
 Лука садится за руль, в то время как Николас садится на пассажирское сиденье. Габриэль и Лиам садятся в другой внедорожник, и когда все готовы, мы оставляем церковь позади.
 — Ты же знаешь, что это еще не конец, верно? — Лука бормочет.
 — Это может подождать, — ворчу я, обнимая Розали. В ту секунду, когда я притягиваю ее к себе, она всхлипывает и вздрагивает.