Договор с вампиром (СИ)

Опять рассмеявшись, он отошел от меня и послышался легкий шорох, затем звон чего-то металлического, отчего я непроизвольно дернулась, подумав, что он меня прямо сейчас начнет пытать, несмотря на свои слова. Но мои опасения оказались беспочвенны — вернулся он с цепями в руках и начал поочередно отстегивать оковы, но не для того, чтобы освободить меня, а чтобы надеть кандалы на толстой цепи. Когда все было закончено он рванул цепи, я, закованная по рукам и ногам, словно кукла, дернулась. А он ехидно ухмыльнулся и резко их отпустил, и я, не совладав со своим телом, со всей силы ударилась головой о деревянный склизкий стол.
— Давай, поднимайся, тварь, проведу тебя в твою камеру, — зло произнес он и снова дернул цепи.
Кое-как собрав остатки сил, я приподнялась и соскользнула с высокого стола, едва не рухнув на пол — онемевшие ноги никак не хотели слушаться. Но времени на раздумья и передышки у меня не было, мужик тут же потянул меня за собой, и мне пришлось едва ли не ползком следовать за ним.
Не знаю сколько мы так шли, мне показалось, что целую вечность. В полутьме каменных коридоров, опухшими от слез глазам, и я не могла ничего разглядеть, и от этого становилось еще страшнее. Словно я сейчас действительно в каком-то средневековом замке. Ну не может же загородный дом быть настолько большим?! Или может?
Я уже ничего не понимала. Страх, отчаяние, боль — все смешалось во мне в диком коктейле, мешая рационально и трезво мыслить. Я опустила голову, поняв, что ничего так и не увижу, и стала смотреть под ноги, пытаясь хотя бы считать свои шаги, и чтобы не споткнуться обо что-то.
Когда послышался мерзкий скрип и лязг от открываемого замка, я даже не стала поднимать глаз, понимая, что меня привели в мою новую «комнату». Едва зайдя внутрь, меня чуть не стошнило. Вонь в камере стояла просто отвратительная: запахи экскрементов вперемешку с терпким запахом пота и гнили, под «соусом» адской влажности — просто непередаваемый аромат.
— Отдыхай, наслаждайся жизнью, — «прокаркар» этот выродок, и я, понимая, что это, наверное, мой единственный шанс выбраться, из последних сил рванула в его сторону, пытаясь ударить, вцепиться зубами — словно дикое животное, а не человек. Но из-за тяжелых цепей и усталости движения были медленными, и не я, а он первый ударил меня, отчего я, как подкошенная, рухнула на влажный и холодный каменный пол.
— После жреца тобой займусь я, и буду, поверь, наслаждаться процессом от начала и до конца… твоего конца. — сказав это, он закрепил кольцо с моими цепями под потолком, зафиксировал все это каким-то хитрым замком и, напоследок больно пнув меня по ребрам тяжелым ботинком, вышел, закрыв дверь камеры на замок.
Пролежав пару минут без движения, я схватилась за кулон, который подарил мне Райноран на день рождения неделю назад, словно за последнюю ниточку, которая могла удержать меня от безумия. Я с трудом перевела дыхание после крайне болезненного удара, и приподнялась на руках, сплюнув сгусток крови на запревшую и полусгнившую солому.
«Да у них тут все по антуражу», — подумал я, и нашла в себе силы даже усмехнуться, о чем тут же пожалела. От резкой боли в груди захотелось опять упасть на пол.
Горькие слезы опять потекли по моим щекам, но на этот раз я могла, хоть и с огромным трудом, вытереть их рукавом. Кое-как поднявшись на ноги я огляделась, хотя и осматривать тут толком было и нечего: три глухие каменные стены, комната примерно четыре на четыре метра, никакой мебели, и дверь-решетка во всю стену. Только в углу стояло какое-то ведро, судя по всему для исправления естественных нужд, и воняло из того угла просто жутко. Ах, чуть не забыла, еще были пучки соломы на полу. Шикарно! Тут можно снимать фильмы ужасов — идеальные декорации, даже добавлять ничего не надо.
Подойдя к решетке — благо, длины цепи хватало — я схватилась за прутья и постаралась разглядеть, что творится там — «на свободе». Стоило мне только высунуть свой, не в меру, любопытный нос, как тут же послышался шорох и в камере напротив мелькнула тень. От неожиданности я дернулась и, не удержавшись на ногах, плюхнулась на пол. И в этот раз, вместо моей головы пострадала моя мягкая точка, благо она действительно была мягкая и уже через минуту, шипя и потирая ее я поднялась, чтобы опять выглянуть в коридор. Но, на этот раз я была более осмотрительна, и в прутья вцепилась уже со всей силы, чтобы влажные от пота пальцы с них не соскользнули.
 
— О… новенькая, сладенькая-то какая, — тихо прошептал мужской голос из камеры напротив, значит именно он меня напугал.
— Ага… сладенькая, только я слышал, что она с самим Лардом спуталась. Наживку из нее хотят сделать, информацию выудят, и потом подвесят повыше, — гаденько кто-то подметил, судя по всему, из соседней с моей камеры.
— Да ты что?.. С самим Лародом ихним?!. Вот так номер, — протянул мужчина и вышел из тени, и я смогла разглядеть его: длинные спутанные волосы, из-за грязи они казались темными. Да и весь он походил на комок грязи, лишь глаза изредка поблескивали в тусклом свете от единственного фонаря в коридоре. — Красотка! Я бы такую быстро оприходовал, — произнес он и улыбнулся щербатым ртом, отчего меня передернуло от омерзения.
Говорить с ними я пока была не намерена, было такое ощущение, что они все здесь сошли с ума: про Ларда какого-то, как заведенные, все твердят, и что я с ним связана. Может их тут уже давно держат, и они тоже «поехали»? А может, они вообще сообщники маньяков, которые меня сюда притащили, и сейчас попытаются меня окончательно запугать? Хотя, куда уж больше, от страха я и так едва на ногах стою. Или они играют в какую-то, только им понятную, безумную игру?
Я так сильно задумалась, что не сразу поняла, что мужик сейчас обращался ко мне. Только когда он стукнул чем-то по решетке, я очнулась.
— Что? — невольно пробормотала я.
— Ты подстилка Лардовская? Или уговор у вас какой-то? Судя по всему, ты из богатеньких, вон какая одежа ладная…
— Да не знаю я никакого Ларда! — воскликнула я. — Что вы все твердите мне про него?!
— Ты не знаешь Ларда? — спросил мужчина и расхохотался. — У нас все его знают, а ты не знаешь?! Вот чумная! Первый раз такой бред слышу. Значит точно, подстилка…, - сделал он вдруг понятное только для него умозаключение, и рассмеялся еще сильнее, даже обхватил рукой свой впалый живот, обтянутый грязной рваной робой, больше похожей на картофельный мешок, чем на нормальную одежду.
— Больные! — зло процедила я. — Все тут уже с ума посходили.
— Ты говори, да не заговаривайся, девка, — подал голос мой «сосед». — Именно из-за таких, как ты, продажных шкур и шлюх вампайров, мы тут и сидим! Ну ничего, вот поймают твоего хозяина, подвесят перед рассветом Ульрики на башне, и тогда и нас всех освободят, потому как закончится, наконец-то, война. Вот уж заживем мы тогда свободно! Без страха за себя и близких перед этими уродами.
— Идиоты, — выплюнула я и, отойдя от решетки, уселась на чистый от соломы каменный пол. Ну точно, они тут все больные — ну не может нормальный человек так искренне говорить о несуществующих вещах. Может, маньяки себе психов натаскали с улицы и рассадили по камерам?
Обхватив голову руками, я глухо застонала, и тут же раздался ехидный голос «соседа»:
— Что, тварь, начала понимать, что никто не придет за тобой? Сдохнешь ты тут, со своим хозяином!
— Да заткнись ты уже! — проорала я. — Просто заткнись, придурок! Я выберусь отсюда…
— Это вряд ли. Отсюда только если вперед ногами, — перебил он меня и уже вдвоем, в унисон мужчины расхохотались. Я же предпочла закрыть уши руками, чтобы не слышать их. Прикрыв глаза, чтобы ничего не видеть, а нос, чтобы не чувствовать отвратительной вони, я постаралась хоть немного расслабиться и нормально подумать, что мне делать дальше. Но куда там! Моя одежда уже пропиталась этими умопомрачительными ароматами, и отрешится от реальности никак не удавалось. А придурки все ржали, и даже сквозь ладони я их прекрасно слышала.