Штык ярости. Индийский поход. Том 2

 
Глава 2. Падение не в ту бездну
 
Кататься на американских горках, конечно же, увлекательное занятие, никто не спорит. Но не второй раз за день, причем на голодный желудок и с потревоженными ранами. Как душевными, так и телесными.
В общем, нырок в хроно-прорубь по неприятным ощущениям мог соперничать с самыми головокружительными аттракционами мира, притом, что я участвовал в них один-одинешенек.
Сначала, как водится, меня окутала полная тьма. В голове воцарилась пустота. Это уже было не так страшно, я наслаждался покоем и отсутствием мыслей.
Затем вдруг резко произошел перепад. Я завертелся вокруг оси, как спиннер, который пару лет назад целыми пачками изымал у своих учеников. Наверное, если наблюдать за мной со стороны, я, как и спиннер, тоже превратился в бешено мерцающий круг от дикого вращения.
Поначалу это не особо мешало мне, если не считать легкого головокружения. Я, можно сказать, бултыхался в самой настоящей невесомости, вокруг темнота, поэтому вращение не наносило особого вреда.
Но когда окружающая меня ночь постепенно сменилась светлым днем, я почувствовал себя гораздо хуже. Вращение не прекращалось, голова кружилась все сильнее и вскоре мой желудок взбунтовался против избранного мною способа путешествия. К счастью, вскоре кульбиты замедлились, а потом и вовсе прекратились. Я отдышался и наконец, смог оглядеться.
Мой полет через века еще отнюдь не закончился. Новые ощущения, видимо, были связаны с тем, что я мчался не только сквозь время, но и пространство.
Я видел под собой наши дороги и они быстро превращались из асфальтовых в грунтовые, по мере того, как я удалялся от советской эпохи в царский период. Немногочисленные фуры и грузовики сменились повозками и каретами. Все изображения подо мной трепетали и колыхались, будто тени над болотом.
Особенно интересно было наблюдать это движение вспять в городах и деревнях. Я проносился над дрожащими, окутанными туманом городами, где бетонные многоэтажки мгновенно разрушались, а на их месте возникали бревенчатые, изредка, каменные дома.
В деревнях это строительство наоборот проходило не так интенсивно. Многие дома почти не изменялись, только меняли крышу и стены.
Призрачным вихрем я пронесся над степями Казахстана и увидел вдали громаду Аральского моря. Если в наше время оно катастрофически обмелело, то передо мной оно предстало во всей своей полноводной красе.
Пролетев вдоль Сырдарьи, я свернул в степь и увидел вдали на западе город. Я так и не понял, что это за поселение, потому что улетел далеко на юг. Мне показалось, что это Чимкент, но я мог ошибаться. Я старался свернуть снова к городу, манящему высокими минаретами и башнями, но не мог.
Дрожание окружающей действительности из бешеной тряски постепенно превратилось в легкое колебание. Затем все вокруг успокоилось и меня вдруг обдало невыносимым холодом, будто бы сунули в морозильник. Я хотел закричать, но не имел права голоса на этой пыточной вечеринке.
Все вокруг внезапно на мгновение замерло, даже птицы остановились в воздухе. Холод продолжал сковывать мое тело, а затем с отчетливым «Хлюп!» и с явным облегчением время выплюнуло меня из «кротовой норы».
Никакого Э-купола не было и в помине. Я просто вывалился из дыры в пространстве с высоты трех метров и с воплем свалился на горячий песок. Поскольку от хроновояжа мои мышцы онемели и я не мог пошевелиться, то больше всего в это мгновение я напоминал себе мешок с мукой, брошенный небрежным грузчиком на грязную землю.
Впрочем, это оказалась не совсем земля, а бархан обжигающего желтого песка. Я свалился на него боком и отбил все кости, уцелевшие после временного путешествия.
– Что за шуточки? – заорал я во весь голос, вскочив с горячего песка. – Где я очутился? Почему я не в городе? Кеша, ты сдурел, что ли?
Но ответом была тишина. Вернее, не тишина, а безразличие. Вокруг на многие километры простиралась пустыня, с занесенными песком холмами и жалкими, стелющимися к почве растениями, похожими на узников, прячущихся от расправы палача. В воздухе порхали проворные птицы, по земле проползла змея, и ничего, хоть отдаленно напоминающее о присутствии двуногих разумных существ.
 
Солнце палило немилосердно и я почувствовал, что вскоре буду умолять вернуть мне недавний дикий холод.
– Твою-то ногу через забор забирайло… – пробормотал я ошеломленно, осматривая окрестности.
Как меня угораздило забраться в эти дикие пустынные края? Где ближайшее жилье? И вообще, кто-нибудь скажет мне, в каком веке и году я очутился? Это точно нужная остановка, а не новые пранки от квантовых шутников? Надеюсь, меня не забросило в эпоху Ивана Грозного или времена Золотой орды?
– Вы издеваетесь, что ли? – продолжал я бормотать, тщетно пытаясь найти признаки человеческой деятельности.
Голову сильно напекло, от песка поднялся невыносимый жар, как от нагретой сковороды и я пошел на юго-восток. До приземления мне показалось, что где-то далеко там есть город, значит нужно идти туда.
Интересно, какое до него расстояние? Смогу ли я добраться до поселения через раскаленные пески?
Вокруг негде было укрыться, и я, как самый последний идиот, просто шел на восток. Я даже не удосужился накрыть чем-нибудь голову. Ну что же, пустыня не прощает глупости и вскоре у земля в очередной раз завертелась у меня перед глазами, а затем я вдруг обнаружил, что лежу лицом вниз, набрав полную носоглотку песка.
Вдобавок песок невыносимо жег щеку и я не мог долго прохлаждаться, лежа на боку и рассматривая местные пейзажи. Я вскочил с очередным воплем и тут же чуть не свалился снова.
Земля и небо дыбились передо мной ходуном. Я потер обожженную щеку, а затем хлопнул себя по лбу и ущипнул за уши, стараясь привести себя в порядок. В голове звенело, хотелось лечь и забыть обо всем. Вот досада, это же я схлопотал солнечный удар!
Тяжело дыша, как загнанный зверь, я стянул с себя камзол и обмотал голову, соорудив на голове нечто вроде бурнуса с козырьком. Затем нашел ложбинку в земле, где осталось чуток тени и спрятался в ней. Заднюю часть, как страус, выставил наружу, а голову спрятал между локтями.
Закрыв глаза, я пытался привести мысли в порядок. Это оказалось не так просто. Перед мысленным взором полыхали яркие желтые полосы и точки.
Полежав немного, я почувствовал себя лучше. К тому же спину и задницу нагрело солнце, казалось, там можно было без проблем жарить яйца.
Со стоном поднявшись, я снова огляделся. Шутки кончились, передо мной простиралось желтое море пустыни. Гибельно опасное для таких неуклюжих новичков, как я. У меня нет воды, еды и снаряжения. Как я собираюсь добраться до поселения с такими убогими ресурсами?
Впереди и чуть в стороне я заметил углубления между барханов. Ну как, углубления, просто борозды, будто гигантская птица провела здесь хищной лапой. Зато на дне этих оврагов росла зеленая трава и стояла тень.
Дойдя до укрытия, я рухнул в укромный уголок, с облегчением ощущая, что лучи солнца больше не обжигают кожу. Полежал, дыхание успокоилось.
Как теперь быть? Подождать до вечера, когда спадет жара? Наверное, только это и остается.
Я немного поерзал на песке, поудобнее устраиваясь в укрытии. С двух сторон меня окружали невысокие, в человеческий рост склоны барханов. Я лежал на спине и смотрел на небо.
Я поерзал еще и отодвинул камень, впившийся в бок. Тут же рядом послышался тихий шорох. Наверное, камушек откатился подальше. Я лежал и глядел на жаркое голубое небо без единого облачка, когда рядом снова зашуршало. Причем совсем рядом с рукой. А затем тыльной стороны моей ладони коснулось гладкое продолговатое тело.
Я вскочил, как ужаленный. Впрочем, до того, чтобы быть искусанным и ужаленным осталось немного, так как я был уверен, что это змея. Когда я встал в полный рост, в лицо снова ударили лучи солнца.
Я успел заметить, как от моего лежбища к ближайшему склону метнулась узкая тень. Нет, это оказалась безобидная ящерица, испуганная еще больше меня. Я перевел дух и снова нырнул в тень.