Полнолуние

Они нерешительно остановились перед огромной застекленной норой, которая называлась входом в гранд-отель, и еще раз спросили себя, можно ли привыкнуть к тому, что это гостиница, а не самая глубокая могила.
Снаружи Хилтон выглядел аскетически. Но архитектор, проектировавший холл, явно работал в стиле Позднего Декаданса: широкие ступени, выложенные пушистым красным ковром, прикрепленным к ним медными прутьями, начинались сразу же у стоянки автобуса. Псевдокоринфские колонны белели на фоне полированной меди, а напротив выложенной фальшивыми алмазами стеклянной двери стоял швейцар с таким количеством нашивок и медалей, какое встречалось разве что у очень старых генералов.
Джосс осмотрелся и решил сохранять спокойствие.
«А все-таки хорошо, что я взял свой костюм, – подумал Ивен. – Когда я в нем, никто на таможне и в гостинице не пытается забрать у меня личный багаж – они попросту боятся, что что-нибудь отправят не туда, куда нужно, или вовсе потеряют и наживут себе кучу неприятностей».
Приемная выглядела куда более привычно: белые мраморные полы, античные статуи на пьедесталах, резной тик и гравированное стекло. Они зарегистрировались, получили ключевые карточки и направились к лифту – неудачной выдумке из нагроможденных друг на друга стекла и меди.
– Ты уверен, что нам надо было останавливаться здесь, а не в «Мариот»? – спросил Ивен, когда дверь лифта захлопнулась.
– Здесь мы получим скидку, как участники слета, – ответил Джосс.
Ивен вздохнул. Они с Джоссом хорошо зарабатывали, но все-таки не настолько хорошо, чтобы прожигать свои деньги на каникулах.
– Они, наверное, здорово потратились на свои интерьеры. Что-нибудь по тысяче кредитов за фунт.
Джосс засмеялся:
– Когда начиналось строительство, думали, что этот комплекс будет культурным и промышленным центром Марса. Но этого не случилось. И вообще, это место стоит посмотреть ради изучения искусства градостроительства. Такого больше нигде не увидишь. Ты представляешь, сколько труда ушло хотя бы на резьбу по дереву?
Лифт остановился. Они вышли в коридор, отделанный слоновой костью и золотом, и уложенный таким пушистым темно-красным ковром, что он, казалось, шевелился при мягком, щадящем глаза освещении. Ивен даже опустил защитные экраны на шлеме.
– Какая у нас комната?
– Совмещенная. На две персоны. Номер семьсот двадцать три.
Они отыскали комнату и открыли ее. Ивен шагнул внутрь, поставил свой саквояж и ахнул:
– Только не это!
– Заходи, заходи, Ивен, – подтолкнул его Джосс.
Гостиная напоминала один из староголливудских борделей: со стен свисали изумрудно-зеленые парчовые занавески, на полу лежали бесчисленные пледы и коврики с дюйм толщиной, мебель из всех сил старалась воспроизвести стиль Людовика Четырнадцатого. Ивен еще раз вздохнул и огляделся.
– И что, все комнаты в том же духе?
– Я думаю, некоторые еще хуже.
Ивен не знал, сможет ли он представить что-нибудь хуже, чем это.
– Ладно, – сказал он, потом заглянул в одну из спален и поморщился. – Никогда в жизни не спал на четырехспальной постели. Даже страшно. Неужели придется начинать сегодня?
Джосс заглянул в другую комнату.
– Не думаю, что у тебя будет большой выбор.
– Ох, ну хорошо, хорошо. – Ивен снял шлем и стал осматривать все вокруг. В общем-то местечко было не так уж и плохо оборудовано: настоящий бар, несколько видов коммуникационного оборудования, повар-автомат для подачи пищи. Парочку недель здесь можно было протянуть, но ведь он, черт побери, хотел позвать в гости своих старых друзей из Сайденхейма.
– Слушай, а тут зачем-то две ванны, – услышал он удивленный голос Джосса из ванной комнаты.
Ивен зашел в свою ванную и тоже удивился.
– У меня тоже две. Интересно, а зачем вторая? Для стирки белья?
Джосс вышел из ванной и с одобрением посмотрел на кровать, растянувшуюся на половину спальной комнаты. Пожалуй, на ней мог бы поместиться маленький крестьянский домик. Во всяком случае, размеры ее были достаточны для того, чтобы прикрепить ей на спинку почтовый индекс. Наконец-то догадались выпустить кровати, в которых может спокойно разместиться человек шести футов ростом и не свешивать при этом ноги за края!
В гостиной стояло множество коммуникаторов и еще один небольшой бар.
– Прекрасные большие шкафы! – окликнул Ивена Джосс. – Хочешь что-нибудь выпить?
– Да, подожди минутку, – ответил Ивен, отключая внутренние кодовые замки на скафандре. Сообщение о шкафах здорово обрадовало его. Ничто так не раздражает в гостинице, как то, что тебе нужно оставлять на целый день свой костюм прямо на стуле или еще где-нибудь, потому что некуда его положить. На шкафах была звуковая защита.
– Очень, оч-чень хорошо. Просто-таки прекрасно, – сказал он. – Сделай-ка мне виски с содовой!
– Что-что? Какое виски? С какой содовой?
Ивен засмеялся и вышел взглянуть на содержимое бара. Впечатление от этой гостиницы явно стоило пересмотреть. Бар был оснащен, мягко говоря, неплохо. Сюда-то он мог безо всякого смущения пригласить своих приятелей, позабыв об убранстве других апартаментов.
– Давай, – сказал Джосс, – снимай свои доспехи, нам пора посмотреть, что там находится внизу.
– Тебе так и не терпится затянуть меня в ресторан, – заметил Ивен, сняв защитные наколенники. – Обжора. Ладно, подожди, мне надо сделать пару звонков. А ты вообще-то не собираешься связаться с центром и дать знать Лукреции, что мы на месте и все нормально?
Джосс заворчал, но все же вытащил коммуникатор и набрал кодовую комбинацию Главного Управления Солнечных Патрулей.
– Да брось ты, им в любом случае на нас наплевать. Во всяком случае, на эту пару недель.
– Мы страшно завидуем вам, – услышал он через секунду голос из крошечного имплантанта, который недавно вживили в его кожу как раз под левым ухом.
– Ти, нам не позавидуешь! – крикнул Ивен. – В этом отеле такие четырехместные кровати, которые с трудом влезают в Солнечную систему. Мы вышлем открытку с их изображением, если они на ней поместятся!
– Вы собирались выслать открытку еще с Вилланса. И ничего не прислали. Обманщики!
Пока слова с земной орбиты доносились до Марса, проходило около трех секунд, но больших проблем это все же не создавало. Телия дежурила на связи между ними и их начальством в центре, и еще была ассистентом-исследователем, экспертом-связистом и гофрировщиком. По штатному расписанию она значилась «экспедитором», но с успехом могла бы называться профессором, да и вообще – волшебницей всех времен и народов.
В сущности, она была незаменимым третьим членом их команды. Ивен удивлялся: для скольких еще патрульных двоек Телия умудрялась быть третьим членом экипажа; но ей об этом говорить запрещалось, и Ивен подозревал, что она никогда не проговорится.
– Хорошо, Ти, а что нам было присылать? Почтовые карточки с археологических раскопок? Фотографии встреченных горных пород? – Ивен оглянулся и кивнул на комнату. – Или эпизоды из жизни туземцев?
Наступила маленькая пауза.
– Эпизод из жизни туземцев я вижу на коммуникаторе Джосса. Боже мой, теперь мне понятно, почему вы получили скидку. Джосс, а тебе выдали светонепроницаемые очки, когда ты проходил регистрацию? – На Луне прыснули от смеха.
Джосс, уже несколько минут сидевший на небольшом диванчике в стиле Людовика, пропустил половину разговора, и поэтому был в небольшом замешательстве.
Ивен не смог удержаться от смеха.
– Дай ему передохнуть, Ти, – сказал он. – Ты знаешь, например, сколько времени ушло на резьбу по дереву хотя бы вот здесь, в баре?
– Да ладно вам, – ответил Джосс. – Дешевка тут порядочная. Для нас есть что-нибудь?
– Да. Лукреция, как всегда, говорит, что вы оба – прекрасные ребята. Она передает вам привет и желает приятно провести время.
– А-а, как обычно!
Ответа не последовало.
– Ну вот, – сказал Джосс, закрывая панель связи, – теперь они знают, что мы здесь. Пойдем перехватим чего-нибудь.