Александр. Том 1 (СИ)

— Ох, ты же, божечки, — он засуетился и попытался подняться, но не сумел, рухнув на тюфяк.
— Сиди, — остановил я его неуклюжие попытки подняться. — Рассказывай. Как ты рану свою получил. И самое главное, кто в комнату к отцу моему вломился?
— В дверь постучали. Егор Демьянович спросил, кто ломится ночью без предупреждения, — глухо ответил Кириллов. Он держался при этом за голову. Тут даже полному идиоту понятно, что не до почтительности ему сейчас. Рассказать успеть бы, да в обморок не завалиться. А то и вовсе не начать блевать при государе. — Аргамаков сказал, что пришёл с докладом и что Егор Демьянович время перепутал с пьяных глаз.
— Откуда вы поняли, что это именно Аргамаков? — перебил я его.
— Да что мы голоса Ивана Андреевича никогда не слышали? — Кириллов поднял на меня взгляд, в котором застыла мука.
— Продолжай, — я кивнул.
— Егор Дмьянович только дверь открыл, как его по голове рукоятью сабли приголубили. — Кириллов замолчал. — Я побежал. Оттолкнул Платона Зубова и вырвался в коридор. На полу рядовой Агапеев лежал на полу. Голова в кровище. Ну, я и побежал по коридору. Закричал: «Государя убивают». Только далеко не убежал, тоже по голове саблей получил.
— Кто-то из вас был вооружён? Рядовой Агапеев, к примеру? — резко спросил я.
— Нет, — Кириллов хотел помотать головой и передумал. — Государь Павел в последние дни чего-то опасался. Приказал с оружием близко к нему не находиться.
Значит, доклад Макарова дошёл до Павла. Почему тогда он предпринял такие странные, на мой взгляд, действия? И тут же я одёрнул себя. Остынь, Сашка. Это для тебя они странные, а для этого времени, может быть, вполне в порядке вещей. Скорее всего, император доверился не тем людям. Но какой же это надо быть сволочью, чтобы вечером улыбаться и беседовать с человеком, вон жену и сестру фактически в заложницах оставить, а ночью прийти убивать? Так, хватит себя накручивать. Ты не знаешь предпосылок. Может, Павел и жену, и сестру по очереди топтал, чуть ли не на его глазах. Может такое быть? Да запросто. Так что, подожди обвинять, лучше сосредоточься на текущих проблемах.
— Ты разглядел тех, кто ворвались? Узнал кого-то?
— Не всех, — на этот раз Кириллов покачал головой. — Десяток их было татей, кои благородными прикидывались. Аргамаков, Беннигсен, Пален, Платон и Николай Зубовы, Татаринов, Скарятин, Уваров и князь Волконский. Последнего не разглядел, грешен, — и он опустил голову.
Князь Волконский, ну надо же. А ещё Муравьёв-Апостол. Интересно, родичи или те же самые? Скорее всего, родичи. Те вроде молодыми были. Ну тут, как говорится, от осинки не родится апельсинки. А ведь, похоже, в заговоре в основном высшая знать замешана. Ну что же, Пётр Первый бояр сумел к ногтю прижать. Сможешь, Саша, ему конкуренцию составить?
По-моему, тебе, Сашок, даже делать ничего не придётся. Ни башенок на конные танки придумывать, ни ядерный фугас изобретать в чулане под лестницей. Достаточно хорошую прополку провести и действительно приличных людей на первый план вытолкнуть. Не поверишь, насколько кардинально история в этом случае изменится.
Пока я молчал двое простых слуг, которые оказались гораздо преданнее покойному императору, чем клявшиеся ему в верности князья, смотрели на меня, сидя на полу тёмной людской.
— Илья, отведи его в гостиную при императорской спальне. И лекаря позови. Скажи, что я приказал. Да, найди моего раненого камергера и рядового Агапеева. Пускай их головы тоже посмотрят, раны промоют и приличную повязку наложат. Я скоро к вам присоединюсь. Мне нужно кое-что уточнить.
— Но, как же вы одни-то останетесь, ваше величество? — тихо проговорил Скворцов.
— Выполняй приказ, — я вздохнул. — И на бумажку имена татей этих выпиши, а то я тоже этой ночью головой об пол бился, могу кого и забыть.
Отдав распоряжение, я вышел из людской и остановился посреди коридора. Вспоминай, голова, ты же в школе учил этот период. Что Сашка сделал с заговорщиками? Да ничего он с ними не сделал. Максимум по именьям разослал. А потом вернул. Ну там, небо над Аустерлицем само собой не осмотрится же. Нет, я не настолько лоялен к предательству. Если бы они его ненавидели, что аж кушать не могли, и не скрывали этого, я бы ещё подумал. А вот так, даже думать о каком-то помиловании не хочется.
 
«Едва предательство свершила…душа, вселяется тотчас ей в тело бес, и в нём он остаётся, доколе срок для плоти не угас»* А всех предателей ждёт самый последний девятый круг, я в этом почти уверен.
Развернувшись, пошёл по коридору, и только спустя пару минут до меня дошло, что иду я в противоположную от моего временного штаба сторону.
* Данте Алигьери.
  
Глава 6
 
Остановившись посредине очередного коридора, я принялся осматриваться по сторонам. И где я в итоге оказался? Сориентироваться никак не удавалось. Не так уж хорошо мне Михайловский замок был известен. Одна экскурсия, на которую пошёл когда-то, потому что этого очень хотелось Лизе — не в счёт.
И если от входа до своей новой штаб-квартиры, которую я устроил в апартаментах покойного императора, ещё мог бы дойти без сопровождения, то вот назначение всех остальных помещений замка оставалось для меня загадкой. Куда, например, ведёт вот эта дверь? Или вон та?
Во время экскурсии нам в основном показывали комнаты, где произошло убийство Павла. И то они очень сильно отличались от того, что я могу наблюдать сейчас. По остальным комнатам пробежались бегом, и то не по всем.
Я продолжал стоять перед дверью. Самый простой способ узнать, что за этой дверью скрывается, это открыть. Вот только есть вполне реальный шанс наткнуться на спальню одной из дам. И далеко не факт, что той же жене Палена кто-то предоставил апартаменты, в которых ещё и гостиная имеется, а не только спальня. Пусть скажет спасибо, что вообще комнату выделили. Могли бы и общую спальню организовать, по типу казармы, только для фрейлин и таких вот жён разных заговорщиков. И ввалиться в чью-то спальню вот так прямо из коридора, было вполне даже реально.
Так что собственные колебания были мне вполне понятны. Постояв ещё немного, я уже начал разворачиваться, чтобы пойти обратно и найти комнаты Павла. Там можно того же Скворцова заставить проводить меня до моих апартаментов, не показывая всем и каждому, что я не знаю, куда идти.
Дверь приоткрылась, и оттуда выскользнула девушка-служанка. Увидев меня, она низко поклонилась. Хорошо хоть на колени не бухнулась.
— Ваше величество, — пролепетала она. — Вы хотите видеть её высочество Великую княгиню Анну Фёдоровну?
— Да, именно поэтому я сюда пришёл, — ляпнул я не подумав. Девица говорила по-немецки. Скорее всего, горничная, которую Анна привезла с собой. Великая княгиня, ну что же, хоть что-то прояснилось. И на роль её мужа подходил только Константин. Всё-таки остальные братья были слишком мелкие, если я ничего не путаю.
Девчонка явно не знала, что ей делать в такой ситуации, поэтому я просто отодвинул её в сторону и вошёл в комнату. Это всё-таки была гостиная. Ну, тут понятно, никто Великую княгиню в сарай селить не будет. Как только я вошёл, сидящая возле секретера женщина тут же поднялась и поклонилась. Она писала письмо, и я сделал отметку в памяти перехватить его. Потому что это могло быть только известие о смене императора для немецких родственников. И нужно было знать, как именно Анна смерть Павла им преподнесёт.
— Ваше величество, я не ожидала, что вы навестите меня, — пробормотала она. — Это так ужасно, то, что произошло. И оттого мы все одни, даже слуг не дозваться. А своих придворных я вообще не видела с прошлого вечера.
— Вы передо мной оправдываетесь? — я удивлённо посмотрел на неё. Совсем молодая женщина, чуть больше двадцати. Довольно высокая, но тут понятно, немки редко бывают миниатюрными. Рыжеволосая, миловидная. Довольно яркая, что для рыжих не слишком характерно. Или она красит брови с ресницами? Да чёрт её знает, может, и красит, разве это имеет значение?