Волк и семеро лисят (СИ)

Олег потер глаза запястьем, продолжая сжимать в ладони телефон, и широко зевнул.
Поваляться однозначно было хорошеей идеей. Его собственной, взвешенной, хорошей идеей. Лис, перевернувшийся на спину, растопыривший все лапы и сладко похрапывающий, не имел к принятию этого решения ровно никакого отношения и все же очень осторожно, чтобы его не разбудить, Олег вернул телефон на место и едва ощутимо пробежался пальцами по белоснежному меху у него на животе. Лис дернул лапой, повел носом, но не проснулся. Пасть у него приоткрылась чуть шире, и стало похоже, будто он улыбается.
Ну точно крыша едет, мелькнуло в голове, но Олег только хмыкнул себе под нос. И пускай себе едет. Жизнь в глуши не баловала особым разнообразием, а с появлением лиса и фильмы смотрелись с одного, а не с трех-четырех раз с перерывами, и еда готовилась интереснее, если в процессе шесть голодных ртов требовали поделиться уже вымоченном в маринаде мясом, и валяться в постели, пренебрегая режимом, было позволительно.
Когда рука, на которой уютно устроился лис, начала затекать, Олег решил, что все же пора подниматься. Кое-как вывернувшись из-под тяжелой мохнатой туши — лис заворчал, но просыпаться по-прежнему отказывался — он отправился по своему привычному маршруту: отлить, зарядка, кофе, и даже с зарядкой сегодня все сладилось.
На втором подходе к отжиманиям Олег заметил косящий на него голубой глаз. Лис все еще валялся на спине, но каким-то образом умудрился незаметно сменить дислокацию и подползти к краю постели. Заметив, что его раскрыли, лис поспешно закрыл глаз и даже фыркнул, отворачивая нос.
Олег улыбнулся и пошел на третий заход. Ночка выдалась паршивая, но день обещал быть неплохим.
В последнее время у них случались такие все чаще.
***
В общем и целом лис был неплохим соседом. Не хорошим, потому что хорошие соседи, по мнению Олега, не гоняли по полу чужие телефоны и при всем желании не могли, имея относительно компактные габариты, занять бОльшую часть кровати и выпинать ее законного владельца на самый краешек, но нормальным. Подходящая кандидатура для длительного сотрудничества.
А еще у хороших соседей по определению должны бы быть имена.
У лиса имени не было: все предложенные Олегом варианты кличек от Рыжика до Димона он гордо игнорировал, на почмокивание и кискисканье тоже не шел, зато буквально летел на обещание еды или почесушек или звук выведенного из режима сна лэптопа. Иногда срабатывали от нехуй делать придуманные на ходу ласковые прозвища вроде Сладкого Пряника или Рыжей Жопы, но настолько рандомно, что скоро Олег перестал искать какие-либо закономерности и просто радовался, если он звал, а лис откликался.
Лисята тоже оставались безымянными, но они неслись к Олегу, даже если тот просто слишком громко вздыхал или матерился, обжегшись о кастрюлю: кидались под ноги всей гурьбой, голосили, требовали внимания, игрищ и внеочередной кормежки. Олег с удивлением и удовольствием обнаружил, что они буквально за несколько недель стали совсем ручные. Даже тот, который поначалу держался с опаской и отпрыгивал от ладони, стоило едва пошевелить пальцами.
У них возникло некоторое недопонимание, когда Олег сбрил бороду: не узнав его, один из лисят перепугался, развизжался и побежал прятаться, по дороге впилившись в ножку табуретки, а остальные дружно подхватили, и лису пришлось собирать их по всему дому и таскать к Олегу заново знакомиться. Довольным лис не выглядел, но отпустил ситуацию за пару кусочков свежей говядины перед ужином. После этого все вернулось на круги своя, и Олег продолжил купаться в лисячьем обожании, и, с одной стороны, это ужасно льстило его самолюбию и как вообще можно не быть в восторге от пяти мохнатых ласковых зверят, а с другой — внушало некоторую тревогу, потому что ну что с ними станет, если выпустить их обратно в дикую природу? Хотя периодически во время прогулок — и лис, и лисята оказались очень неприхотливы в уходе и чистоплотны, сами себя выгуливали, и только пару раз случались неприятности, но с кем их не бывает? — звери пропадали из виду, и Олег предполагал, что лис учит детенышей охотиться. Его подозрения подтвердились, когда после одной из прогулок ужасно гордый лисенок выплюнул ему под ноги дохлую мышь. Остальные толпились сзади него, виляли хвостами и сдержанно попискивали. Казалось, только факт наличия грозно возвышающегося над ними отца удерживает их от того, чтобы отжать у сиблинга добычу и передраться за то, кто преподнесет Олегу этот ценнейший дар.
 
Мышь Олег не оценил, хоть и похвалил всех лисят — добыча была выкинута во двор, где ее тут же разодрали и сожрали — а вот принесенную уже взрослым лисом, видимо, в качестве извинения, куропатку очень даже. Лис в тот вечер мало отличался по поведению от своих детенышей: гордо пританцовывал, то и дело оказываясь прямо под ногами, пока Олег ощипывал, мариновал и жарил птицу; радостно пофыркивал и вообще издавал много всяких звуков. Олег поворчал для вида, что курицу из морозилки достать явно проще, но на самом деле готовка в тот день доставила ему кучу удовольствия. Куропатка была пусть маленьким, но вызовом: сделать что-то новое, незнакомое. Олег всегда был вдумчивым, но при этом деятельным, и спустя столько месяцев хуипинания — восстановления, регулярно напоминал он себе, психолог в госпитале велела не обесценивать нужды организма — ему было тяжеловато выдерживать здешний ритм жизни. С появлением лис он здорово набрал скорость, и все же Олег предполагал, что еще месяц-другой, и он точно начнет лезть на стенку от скуки и потихоньку собирать монатки. Обратно в военку его не возьмут, но можно податься в Питер или Москву — устроиться охранником или даже собственное агентство открыть. Не ради денег, потому что денег Олег за годы контрактной службы и наемничества заработал достаточно, но чтобы просто не помереть со скуки.
И вот тут снова всплывал лисий вопрос. Возвращать прирученных диких животных в лес значило обречь их на гибель: ладно взрослый лис, есть вероятность, что ему удастся адаптироваться обратно, но лисята чуть ли не с рождения получали почесушки в требуемых количествах и свежего мяса ровно столько, сколько вмещали их мохнатые животы. Олег был слишком реалистом, чтобы верить в чудеса. Вариант забрать всю свору с собой время от времени казался притягательным, но мало выполнимым: содержать в квартире сразу шестерых диких животных было попросту невозможно. Раздать в добрые руки? Можно, но кому? У Олега из относительно близких друзей был только Вадик и не сказать, чтобы руки у него были прям д о б р ы е.
К тому же Олег не был уверен, что лис не загрызет его во сне за попытку раздарить его потомство. Что тоже было не то чтобы из ряда вон, но достаточно необычно. Олег пересмотрел много видео с милыми песиками, и по его наблюдениям только ощенившиеся суки очень скоро переставали воспринимать щенков как своих детей и начинали — просто как других собак, с которыми можно играть, тягать за уши и хвосты и конкурировать с ними за хозяйское внимание. Лис же мог дать фору любому человеческому папаше: лисята его обожали, перед сном бывали тщательно вылизаны и, стоило лису рыкнуть, тот же час прекращали всякие междоусобные распри. Временами лис выглядел весьма заебанным, но было очевидно, что он очень любить лисят.
Это, однако, не мешало ему то и дело подкладывать их Олегу под нос: на, мол, помогай.
— Прости, приятель, — пожал Олег плечами, когда это произошло очередным утром. Лис зевал с самого подъема и подозрительно принюхивался к кофе в чашке со сколотым ободком. Олег, похоже, тоже не слишком выспался, потому что подвинул кофе поближе к себе и на всякий случай прикрыл ладонью, как будто его и вправду могли увести. — У меня сегодня в планах поездка по магазинам, тебе придется поискать другую няньку.
Лис раздраженно фыркнул, встал на задние лапы, передними опершись о ноги сидящего за столом Олега, и, наплевав на возражения, с очень независимым видом сгрузил ему на колени лисенка, которого до этого держал за шкирку. Лисенок тут же перекатился на спинку, уютно устроившись в ямке между бедер, зевнул во всю пасть и смешно потянул все четыре лапы разом. Он был уже весь рыженький, за исключением тех самых лап и белоснежного кончика хвоста, и не пушился так отчаянно, как когда Олег впервые увидел всю свору. А вот размера остался примерно такого же, что было несколько странно: Олег почему-то был уверен, что все щенки и котята в первые месяцы жизни растут как на дрожжах. И особенно — с такой-то кормежкой.