Цеховик. Книга 9. У последней черты

Мы выходим из двора, идём по тупиковой улочке, сворачиваем и оказываемся на оживлённой магистрали. Толик выходит на обочину и голосует. Почти сразу останавливается частник на «Москвиче».
– Нет, отпускай, – качаю я головой. – Скажи, дорого.
– А чего? – удивляется Толян, когда машина уезжает.
– Считай, что паранойя. Лови следующего.
Садимся мы только в третью машину, в «жигули».
– Лучше перебдеть, Анатолий, – поясняю я свои выкрутасы. – Как известно, обжёгшись на молоке и на воду дуешь.
До гостиницы мы добираемся без приключений. Заходим в вестибюль и идём к стойке за ключом.
– Вам записка, – говорит девушка портье. – Телефонограмма. Вот, пожалуйста.
Она протягивает мне сложенный лист бумаги. Я беру и отхожу от стойки. Разворачиваю и читаю.
«Рекса не ищи, всё отменяется. А.»
Ну что же, всё ясно. Главное, вовремя. Я засовываю записку в карман и иду с Толиком к лифту.
– Погоди, – вдруг раздаётся женский голос рядом со мной.
Я поворачиваюсь и вижу леди Рекс.
– Какая приятная неожиданность, – качаю я головой. – Здравствуйте, девушка.
– Я хочу ей позвонить, – говорит она.
– Ну что же, мы, как говорится, живём в свободной стране. Если хочется позвонить – позвони.
Я поворачиваюсь, чтобы обойти её, но она встаёт на пути, преграждая путь.
– Я не знаю её номера.
– Сорян, подруга, но я точно здесь тебе не помощник. Без разрешения Айгюль дать её номер я не могу.
– Не давай. Позвони ей сам и спроси, согласна ли она со мной поговорить и если она будет не против, мы поговорим. За межгород я сама заплачу.
– Слушай, я немного… как бы это сказать… злюсь что ли? Да, я немного на тебя злюсь. Поэтому не только услугу тебе оказывать, но и видеть тебя мне не очень приятно. Хоть ты девушка видная и красивая, но нет. И, кстати, с такой работой, если я правильно улавливаю её суть, лучше внешность менее броскую иметь. Толик, вызывай.
– Послушай… – прикасается она к моей руке. – Я тебя очень прошу. Я тебе помогу, независимо от того, захочет она со мной говорить или нет.
– Ой нет, спасибо. Помощь больше не требуется.
– И пистолет, – понижает она голос, – можешь себе оставить.
– Щедро, – соглашаюсь я. – Да только он и так уже у меня.
Она касается моего локтя.
– Это не только мне, это и ей нужно. Раз она тебя отправила ко мне… В общем… в общем ей нужно со мной поговорить. Ей нужно моё прощение…
Твою дивизию. Вот этого только не надо. Никаких разговоров про прощения и прочую чепуху.
Тьфу…
– Ладно.
Я вздыхаю.
– Ладно. Сделаю, как ты сказала. Если не захочет, значит, никаких разговоров не будет. Где тут у вас переговорный пункт?
– Вон там, в той стороне зала.
Мы отходим от лифта и двигаем туда.
– Добров, – громко зовёт кто-то моего однофамильца из будущего, но я иду не реагируя, и только на третий раз до меня доходит, что Добров – это я.
Я останавливаюсь и оборачиваюсь. Это Тайманов.
– Егор, где тебя носит? Я уже с ног сбился.
– Дела были, Олег Довлатович, – тихонько отвечаю я. – А в чём дело-то?
– Через полчаса выезжаем на банкет.
– А далеко ехать?
– За город куда-то повезут. Вроде место уникальное какое-то. Едем втроём, товарищ твой не едет.
– Значит и я не поеду, – качаю я головой.
– Так, отставить разговорчики. Там места только на троих. Ты не можешь не ехать, учитывая завтрашнюю программу. Всё должно быть естественно, понял? Вон, встречающая сторона. Приехали уже за нами. Остальные на место уже прибудут.
Он кивает в сторону двух ментов. Менты да менты, скучные, уставшие дядьки. Но только меня резко холодом обдаёт от взгляда одного из них. Взгляд этот холодный, а глаза прозрачные, бесцветные и равнодушные.
На лице улыбка, а глаза ледяные. Ну, и ладно бы, какая мне разница, да только глаза эти принадлежат Мише, тому самому старлею, что при мне застрелил двух милиционеров…
 
4. Любую путаницу можно исправить
 
Взгляд его равнодушно скользит по мне и обращается к своему спутнику. Тот что-то увлечённо рассказывает и Миша снисходительно улыбается, а потом начинает смеяться. Взгляд его начинает возвращаться в нашу сторону, и я поспешно принимаю беззаботное выражение.
 
В холле гостиницы довольно многолюдно, стоит гул голосов и ощущается атмосфера командировки, путешествия и чего-то неведомого. В общем, царит дух предвкушения встречи со сказкой, в данном случае с восточной. Хотя и дыхание Афгана тоже ощущается, хотя бы по изрядному количеству постояльцев в военной форме.
– Олег Довлатович, – широко улыбаюсь я. – Надо поговорить. Это срочно и касается цели нашей поездки.
– Сейчас некогда, – качает он головой. – Когда вернёмся, тогда и поговорим.
– Вон туда, – продолжаю улыбаться я. – Проходите к переговорному пункту. Я же говорю, срочно.
Он хочет возразить и настоять на своём, но я поворачиваюсь и иду, куда шёл. Рекс уже поджидает меня там. Собственно, Тайманову остаётся только плюнуть на меня или отнестись к моим словам со вниманием. Он выбирает второе.
– Что за детский сад, Добров! – шипит он. – Я за тобой бегать должен?
– Сядь там, – киваю я царь-девице. – Я тебя позову. Олег Довлатович, я сейчас всё объясню, переговоры закажу только.
– Ты ещё по межгороду разговаривать собираешься?! – недовольно восклицает он. – Время!
Не обращая на него внимания, я диктую номер телефона оператору и с безмятежной улыбкой поворачиваюсь.
– Лейтенант, тот что русоволосый, с пустыми глазами и холодной улыбкой, только, пожалуйста, улыбайтесь и не подавайте виду, так вот, это он при мне застрелил тех сотрудников.
– Что?! – брови подполковника ползут наверх.
– Олег Довлатович, роль беззаботного проверяющего вам не очень хорошо даётся. Улыбайтесь, ё-моё.
– Он тебя увидел? – поспешно расползается Тайманов в улыбке. – Узнал?
– Если и узнал, то виду не подал. Скользнул взглядом, мазнул просто и всё. Но, в любом случае, думаю, мне ехать с вами нецелесообразно. Зачем давать ему возможность как следует меня рассмотреть и припомнить? В прошлый раз, когда мы встречались, темно было. Может, не узнает, но для чего рисковать?
– Если узнал, то я не знаю, где ты больше рискуешь, здесь без защиты или там, вместе с нами. Там все шишки будут… Не знаю, худшее, что может случиться, это испортим сюрприз. А здесь вдали от начальства он может, что угодно провернуть.
– Начальство это кровно заинтересовано в том, чтобы с нами хоть что случилось, лишь бы мы не вытащили на поверхность делишки эти. Олег Довлатович, я думаю всё…
– Москва, в третью кабину проходите. Вы-вы, молодой человек.
– Извините, я быстро.
Я заскакиваю в кабинку.
– Егор? – раздаётся тревожный голос. – Алло…
– Да, Айгюль, привет. Это я.
– Привет. Как дела? Ты получил моё сообщение?
– Получил, – усмехаюсь я.
– Что?
– Поздно получил. Уже после того, как познакомился с твоей подружкой.
Она ахает:
– Ты в порядке? Ничего… не случилось?
– Ну, ты мать даёшь! Послала меня к каким-то людоедам. Они Толяну по башке дали. Жесть вообще.
– Слушай… Егор, извини, я не ожидала… я думала всё нормально уже, а она, короче… Это такая глупость была давнишняя, чепуха, я думала, позвоню и всё объясню…
– Айгюль, сердце моё, я на тебя сердиться не могу, но просто в порядке общего рассуждения, обычно сначала дозваниваются до своих проблемных подруг, а только потом посылают к ним несостоявшихся женихов. Хотя, допускаю, что это твоя коварная месть.
– Ну, Егор… Ну, прости меня. Всё, буду тебе должна.
– Нет, дорогая, какие между нами счёты. Вот что, мне бежать надо, но твоя подруга здесь, ждёт рядом с кабинкой. Хочет с тобой поговорить. Если ты согласишься.
– Ну, ёлки… Когда я звонила, её постоянно на месте не было…
– Будешь говорить или нет? Я правда тороплюсь.